Генри Киссинджер: Самый опасный кризис внутри НАТО
Стремление разоружить Ирак привело к самому серьезному кризису внутри Атлантического Альянса за все пять десятилетий его существования. Но самым поразительным в этой полемике является ее неуместность для выбора, который действительно могут сделать страны-члены Альянса. Такие взгляды на проблему, как, должна ли военная операция начаться после нескольких месяцев инспекторских проверок, действительно ли сохранение режима Саддама Хусейна (Sadam Husein) является вариантом решения конфликта, блекнут, столкнувшись с самой важной проблемой, которую, без обиняков, можно изложить следующим образом. Если Соединенные Штаты отступят под угрозой применения Францией своего права вето, или, если Ирак, ободренный действиями наших союзников, будет стремиться избежать невоенных способов решения конфликта, которых с каждым разом у нас остается все меньше, то последствия такой позиции обернутся катастрофой и для Атлантического Альянса и для всего мирового порядка. Если кризисная ситуация разрешится без смены правящего в Багдаде режима, если Соединенные Штаты сначала введут в регион 200000 солдат, а затем отзовут их обратно, не добившись ничего, кроме мало внятных уступок со стороны режима, неоднократно прежде нарушавшего различные директивы ООН, то вера в силу американской державы в борьбе против терроризма и урегулировании международных проблем будет поколеблена очень сильно, а, возможно, никогда и не возродится.
Если режим Саддама Хусейна будет оставаться у власти, основываясь на утверждении, что страной выполнена резолюция ООН # 1441, или ссылаясь на отсутствие доказательств нарушения санкций, то действия ООН обернутся полнейшим фиаско. Многие наложенные на страну санкции будут либо сняты совсем, либо значительно смягчены, как это почти произошло два года назад. В этом случае Ирак вновь воспрянет как самая богатая страна региона, владеющая скрытыми арсеналами оружия массового поражения и иным, новым оружием, созданным с использованием дополнительных ресурсов, ставших доступными после снятия санкций. Если Франция и Германия добиваются не этого, то тогда чего же? Они стремятся удовлетворить непоколебимое общественное мнение своих граждан, которому их руководители лишь придают еще больше сил, вместо того, чтобы попытаться изменить его? Хотят навредить своему влиятельному союзнику? Это французская награда погруженной в саму себя Германии в обмен на еще большее влияние в ЕС?
Тот факт, что нынешнее разногласие в Альянсе возникло, когда политический процесс уже находится в достаточно развитой фазе, показывает, насколько Европа не понимает американской действительности. Ни одно из правительств, согласившихся в ноябре с резолюцией 1441, не должно было сомневаться, что спустя несколько месяцев, столкнется как с обвинениями в адрес Ирака по поводу невыполнения предъявленных требований, так и с принятием Соединенными Штатами мер для исправления этого положения. Зачем надо было голосовать за первую резолюцию, чтобы потом накладывать вето на ее неизбежное продолжение?
И, наконец, французский реализм не позволит Франции оставаться за чертой в то время, как ее самый сильный союзник, поддерживавший ее и во время двух мировых войн и во время холодной войны, попытается отстоять свои жизненно важные интересы при поддержке сторонников своей позиции. Кроме того, если Франция и Германия не хотят отказаться от своего предназначения для будущего Европы, им придется сводить счет со странами, занявшими иную позицию по отношению к Ираку. В действительности же одной из жертв сегодняшнего беспорядка может стать убеждение, что самобытность Европы достигается путем действия в качестве противовеса Соединенным Штатам. Но даже в том случае, если Франция в конце концов согласится с их позицией - что вполне вероятно - в отношениях между странами Альянса будет витать дух недоверия. Для переоценки сложившейся на сегодняшний день пагубной ситуации стоит обратиться к истории. Сегодняшние разногласия отнюдь не являются чем-то особым. Несколько десятилетий назад произошла подобная же размолвка, хотя в тот момент угроза, исходившая от Советского Союза, определяла границы ее последствий. Оба берега Атлантического океана вновь разыгрывают сцену из спектакля, в котором прежде уже выступали в качестве главных действующих лиц. И вновь место действия - Ближний Восток. Только сегодня актеры полностью поменялись ролями.
Прецедент с Суэцким каналом и его последствия
26 июля 1956 года президент Египта Гамаль Абдель Насер (Gamal Abdul Nasser) национализировал Суэцкий канал. Великобритания и Франция восприняли этот шаг как угрозу их отношениям со странами Ближнего Востока и как посягательство на их статус мировых держав. Лидеры обеих стран заявили, что Насер руководствовался мотивами, сравнимыми с мотивами Гитлера (Hitler), и, что недопустимо использование канала в интересах одной национальной политики Египта.
Подобная позиция ясно указывала на решимость Великобритании и Франции вступить в войну за свои интересы. Но правительство Соединенных Штатов начинать военные действия не собиралось: Эйзенхауэр (Eisenhower) формально согласился с требованиями европейцев о том, что Египет должен гарантировать использование канала всеми странами, но отверг возможность использования силы.
12 октября того же года Организация Объединенных Наций приняла план из шести пунктов, созданный на основе заключений Морской Конференции и предложений только что созданной Ассоциации пользователей Суэцким каналом. Советский Союз наложил на предложенный план вето. Кроме СССР против своих союзников - первый и единственный раз за всю холодную войну - выступили и Соединенные Штаты, которые, кроме этого, перестали поддерживать на международном рынке европейскую валюту.
На настоящий момент сравнение с Суэцким кризисом заканчивается на формальном несогласии союзников с политикой Соединенных Штатов. У Франции и Германии еще осталась возможность дать убедить себя после того, как 14 февраля Ханс Бликс (Hans Blix) зачитает окончательный вариант доклада. И, принимая свое решение, европейские злопыхатели должны помнить, что разногласия между Соединенными Штатами и их союзниками в 1956 году не привели ни к одному из ожидавшихся выгодных результатов. Насер не выразил никакой благодарности американцам за то, что Соединенные Штаты выступили против военных действий; напротив, египетский президент представил развязку Суэцкого кризиса как свою личную заслугу, вырванную у реакционно-настроенных Соединенных Штатов. Во всем ближневосточном регионе пали прозападные режимы правления, в том числе и в Ираке, что привело к целой череде конвульсивных смен правления в Багдаде, становившимся с каждым разом все радикальнее. Менее, чем через пять лет египетские войска заняли Йемен. В 1967 году Насер нарушил все ограничения, установленные вдоль израильской границы и в зоне Тиранского пролива, что привело к началу войны Семи Дней, после которой Египет разорвал дипломатические отношения с Соединенными Штатами.
Конечно же, история никогда в точности не повторяется. Саддам Хусейн - это не Насер. И угрозу, которую тогда представлял радикализм развивающихся стран, поддерживаемый советским оружием, был не настолько коварным, как сегодняшний терроризм, располагающий оружием массового поражения. Но и тогда, и сейчас перед американцами стояла задача не только преодолеть стратегические опасности, но и дать странам региона надежду на более достойную жизнь, равенство и развитие. Мы не преследуем цель унизить союзников. Можно утверждать, что Суэцкий кризис показывает, что в течение некоторого периода времени примирение было эффективнее столкновения. Но самое главное различие между историей и днем сегодняшним заключается в том, что в пятидесятые годы Соединенные Штаты могли заменить Великобританию и Францию в поисках стабильности и путей развития региона. Такой возможности для Франции и Германии - в случае, если настоящий кризис закончится плохо - нет. Радикализм продолжит бесконтрольно править.
Во время Суэцкого кризиса Соединенные Штаты выдвинули следующие три принципа: союзники обязаны действовать в рамках юридически заверенного документа; использование силы допустимо лишь в целях самозащиты, когда такая необходимость строго оправдана и доказана; Соединенные Штаты получают возможность налаживать отношения с развивающимися странами за счет своих союзников. Сегодня европейские клеветники с беспощадностью используют вышеизложенные принципы против США. Schadenfreude (нем. - злорадство / прим. пер.) - это не политика. Союзы оказываются недейственными, потому что руководители государства советуются со своими адвокатами; они процветают там, где предполагается заключение моральных и эмоциональных соглашений, а они лежат вне зоны действия юридических документов. А союзы, члены которых предполагают, что могут извлечь выгоду из неудач своих же союзников, начинают противоречить самим себе. Если руководители стран-членов Атлантического Альянса хотят, чтобы этот союз по-прежнему имел вес при решении задач нового периода, они должны найти новое определение для своих требований.
«ABC», ИноСМИ.ру
www.inosmi.ru
