Почти целую неделю жителям российской столицы было предложено на собственной шкуре прочувствовать все прелести «завершенной военной стадии конфликта» в Чечне. В октябре исполнилось как раз полгода путинского начала «мирной» жизни в республике. Война окончена «благодаря мужеству и героизму армейских и специальных подразделений России», вещал главнокомандующий в апреле нынешнего года,  «сегодня – для нас не важно, сколько их. Нужно знать, где они».

Еще в XV веке Никколо Макиавелли сказал, что «войну можно начать когда угодно, но нельзя, когда вздумается ее закончить». Начатая из политических соображений вторая, «горячая» фаза кровопролитной десятилетней войны, переросла в  тотальную. На алтарь избирательной компании кликой, выдвинувшей Путина своим кандидатом, были брошены жизни обычных российских и чеченских людей. Циничное определение войны, как «антитеррористическая операция», объявление целого народа террористом, не могло рано или поздно не обнаружить  свою истинную суть перед глазами упорно не желающего это замечать российского электората.

23 октября в Москве был открыт новый фронт «законченной» в апреле Путиным войны. Президент РФ, развязавший кровопролитие в далекой горской стороне, увидел воочию на экране своего телевизора ответ на заданный им же весной вопрос – где они? Вот они – солдаты не признаваемого никем кроме чеченского народа государства именуемого Ичкерия. Они выполнили приказ своего командира, пришли и погибли в центре столицы вражеского им государства. Молодые парни и девушки, так и не узнавшие, что такое мирная жизнь, счастливая семья. Солдатами их сделала война, война их растила и воспитывала, она же их и забрала. Они и погибли за то, что не хотели такой жизни для своих детей. Погибли на войне развязанной политиками, сидящими в своих роскошных кабинетах, охраняемых легионом обученных бойцов «специальных подразделений России». Политиками, сидящими в нескольких кварталах от их последнего сражения.

Для Путина, они были террористами, для него и русский народ всего лишь атрибут очередной избирательной компании – электорат. Даже в этой трагедии, в своем первом выступлении он обращался не к гражданам России, а к своим хозяевам в Америке с просьбой признать случившееся – делом рук пресловутого «мирового терроризма». Для него всегда было и есть главным сохранение лица перед западным обществом и обеспечение одобрения их лидерами творимого им в подвластной стране. Жизнь простого народа для него - ничто. Имижд – все!

120 безвинных жертв путинского крестового похода. 120 очередных жертв террора развязанного президентом России в далекой от Москвы Чечне. Впрочем - нет, далекой от москвичей эта война была до 23 октября. До этой даты война существовала лишь на экранах их телевизоров, кровавая жатва обходила стороной зажравшийся мегаполис, обеспеченная предусмотрительно организованным призывом пацанов из отдаленных окраин бесконечной страны. К потокам же телевизионной крови, коррумпированности и неподсудности власти население за десятилетие творимого беспредела привыкло и стало безучастным.

Хотя поймет ли, станет ли народом толпа «свободных» индивидуумов, приученных лишь жрать, озабоченных лишь обеспечением разнообразия своих развлечений и поиска новой жратвы? Не станет ли эта трагедия лишь досадным эпизодом в сытой московской жизни? «Эпизодом» призванным обеспечить очередное повышение рейтинга «сильной руки» действующего п-Резидента?

Я русский, это моя страна и мой народ, я не могу оправдать чеченцев проливших невинную кровь моих соотечественников и ставшими причиной сотни других смертей их заложников. Это нельзя простить, но понять их поступок должно. Они не звали ельцинско-грачевские танки на улицы Грозного, не призывали к воздушным и артиллерийским обстрелам своих городов и сел, не стремились стать жертвами путинских зачисток и массовых захоронений. Это Грозный, а не Москва лежит в руинах. Мы все и русский, и чеченец являемся заложниками политики Путина и его компании. Это он пригласил смерть на московскую улицу. Это Путин, назвав войну терроризмом, обеспечил ее бесконечность.

Нынешней власти нужна эта война, чтобы скрыть свою собственную никчемность и продлить свое правление. Что может быть аморальнее для руководства страны, чем бесконечный, ежедневный показ на телеэкранах и газетных полосах тел расстрелянных молодых женщин, с циничным описанием их смертей? Что еще должно произойти в несчастной стране, чтобы ее народ, наконец, понял преступность «избранной» им власти?

«Мир для подневольных горше, чем война для свободных». Война, а не «антитеррористическая операция».

Сергей Алексеев,