Ричард Рорти: Новый американский патриотизм
Автор материала Ричард Рорти является профессором кафедры сравнительного литературоведения и философии Стэнфордского университета. Не одно десятилетие он входит в число самых авторитетных американских интеллектуалов.
Как это бывает обычно в кровавых конфликтах, война в Ираке проходила в высшей степени без всяких осложнений. Она назидательно продемонстрировала процесс свержения чудовищного диктатора великолепно оснащенной армией и прекрасно управляемыми экспедиционными войсками. Месяц назад противники войны, такие, как я, предсказывали, что будут громадные потери, что возможно воцарение хаоса в столицах всех арабских государств, что в войну неизбежно будет втянут Израиль, и что Саддам Хусейн (Saddam Hussein) погибнет посреди облаков из нервно-паралитического газа и возбудителей сибирской язвы, унеся с собой жизни десятков тысяч невинных жертв. Мы ошиблись по каждому из этих пунктов.
Нет причин для продолжения антивоенных демонстраций, так как мы, те, кто выступал против войны, не хотим, чтобы американские и британские войска были выведены из Ирака. Наоборот, мы надеемся, что они будут усилены, что они превратятся в добронамеренную оккупационную армию и останутся в Ираке на долгое время. Дело в том, что единственной альтернативой этому, видимо, является только анархия. Будучи американскими левыми, мы можем лишь надеяться, что наше правительство не забудет о своей ответственности по отношению к иракцам после войны так, как оно забыло о ней по отношению к Афганистану. Это говорит о том, что вашингтонские речи о «демократизации» даже больше, чем просто пустая риторика. Однако успешно закончившаяся война оставляет открытыми два вопроса: зачем нам нужна была эта война? И что будет наше правительство делать дальше?
Войну поддержало большинство американского народа, так как наше правительство сказало, что необходимо защититься от новых террористических актов, для которых может быть использовано оружие массового уничтожения, имеющееся у Саддама (Saddam). Историки будут не один год дискутировать о том, действительно ли ястребы в Вашингтоне верили, что там было такое оружие, и действительно ли Ирак представлял собой угрозу для национальной безопасности Америки. Или, может, они только притворялись, что верили в это, поскольку понимали, что ложь была единственным средством, чтобы привлечь на свою сторону общественность и заставить замолчать в Конгрессе оппозицию и демократов. Наше правительство также сказало нам, что у нас есть моральное право свергнуть тирана-садиста. Но оно не удосужилось объяснить, почему у нас нет обязанности сменить режимы в Мьянме, Узбекистане или устранить разные африканские диктатуры. Правительство предъявило нам массу других непонятных и запутанных причин, почему мы должны были начать войну. Историкам придется нелегко, чтобы отделить ложь от самообмана, а то и другое - от причин, которые скрывали от всех вашингтонские интриганы.
Как и другие американские левые, я достаточно уверен в том, что такие скрытые причины существовали. Мы предполагаем, что они связаны в значительной мере с нефтью, и что они были как-то связаны с политикой республиканцев, направленной на свержение любой ценой Шарона (Scharon) и на дальнейшее оказание финансовой поддержки Израилю, даже если это означает увеличение платы за оккупацию евреями территорий. Какими бы ни были причины, они, по-видимому, будут определять очередные шаги нашего правительства на Среднем Востоке.
Мы может строить только догадки, в чем заключается план нашего правительства. Возможно, Сирия и Иран будут следующими. А, может, и нет. Возможно, что Чейни (Cheney), Рамсфелд (Rumsfeld), Райс (Rice), Вулфовиц (Wolfowitz), Перл (Perle) и другие обратятся к животным чувствам невежды и нечестного человека, которого мы избрали президентом. Но возможно также, что он всего лишь их марионетка. Возможно, что администрация Буша делает лишь все возможное, что считает необходимым для обеспечения себе победы на выборах 2004 года. Возможно также и то, что она реализуют долгосрочную глобальную стратегию, которую держат в тайне от нас. Мы действительно не имеем об этом никакого понятия.
Самым лучшим объяснением того, почему Америка теперь выглядит не так, как два года назад, является то, которое дал в «Le Monde» Бруно Латур (Bruno Latour): «Мы европейцы, живущие посреди мертвых и руин, мы всегда находились в опасности. Теперь уязвимой и ранимой впервые оказывается эта великая страна, прибежище всех несчастных этой Земли. Не удивительно ли, что она отвечает на террор террором, что правительству при этом предоставляется громадная свобода действий, оно наделяется определенными чертами фашистской хунты, и что оно не является олицетворением ни прошлого, ни будущего Соединенных Штатов?» Но мы все же опасаемся, что эта хунта сможет с успехом изменить на долгие времена позицию Америки по отношению к остальному миру.
Будет лучше всего, если кандидат в президенты от демократов на выборах 2004 года признает из тактических соображений право республиканцев на то, что США и в будущем могут вести превентивные войны, когда это пожелает президент. Без настоящих дебатов в Конгрессе и без одобрения со стороны наших традиционных союзников или ООН. Настаивать, будучи демократом, на том, что мы не должны лишать себя этой привилегии, потребовало бы большого мужества и могло бы означать для демократов или для их кандидата поражение на выборах. Точно так же, как ни один американский политик не оказался в состоянии признать, что война во Вьетнаме была ошибкой, так может случиться и сейчас, когда ни один из них не будет в состоянии сказать, что плохой идеей была и война в Ираке. На кандидата от демократов будет оказываться громадное давление, чтобы он присоединился к сердечным поздравлениям США, которые республиканцы рассматривают в качестве единственного патриотического ответа на нашу победу в Ираке.
Если демократы посчитают необходимым занять линию, которую задают сейчас республиканцы, то насмарку пойдут почти шестьдесят лет работы интеллектуалов и политических лидеров, направленной на подавление американского шовинизма и воспитание уважения к Организации Объединенных наций. Америка после второй мировой войны могла превратиться в обыкновенного тирана, который присваивает себе право принимать все решения о судьбе мира. Но она пошла по-иному пути. Она в известной мере бросила на весы свое влияние, но была в значительной степени менее тиранической, чем могла бы быть (или такой, какой она выступает в представлениях критиков, таких, как Ноам Хомский / Noam Chomsky). Начиная с 1940 года, к управлению вместе с людьми Дина Ачесона (Dean Acheson), министра иностранных дел при Трумэне (Truman), пришел так называемый «внешнеполитический истеблишмент», а в университетах нескольким поколениям американских преподавателей удалось взрастить чувства интернационализма.
Даже если кандидаты в президенты и конгрессмены продолжат артикулировать эти чувства, последние не будут переданы будущим поколениям американцев. Европейцы должны не следует спешить делать вывод о моей стране до следующей президентской избирательной кампании. Когда кампания начнется, они должны обратить внимание, в каких вопросах кандидаты придерживаются одинаковой позиции, поскольку совпадение их представлений относительно роли Америки в мире будет представлять собой национальный консенсус на десятилетия вперед.
В позиции Буша и Гора (Gore) было очень мало совпадений. Никто не сомневается в том, что ответ нашей страны на события 11-го сентября был бы совершенно иным, если бы был избран Гор. Однако если следующий кандидат от демократов посчитает полезным согласиться с унилатерализмом Буша, то будущие историки будут рассматривать события 11-го сентября в качестве отправного пункта в смене эпох того, как Америка видит самое себя. Американская общественность тогда смогла бы меньше сомневаться в необходимости нанесения превентивных ударов в будущем и начала бы находить удовольствие в способности своего руководителя тиранить всякого, кто стоит у них на пути.
«Frankfurter Rundschau», ИноСМИ.ру
www.inosmi.ru
