Париж ... У каждого человека с упоминанием этого города возникает в голове понятная ассоциация - Эйфелева башня! Об одной истории, произошедшей со мной под этим величественным памятником человеческой мысли, я и хочу поделиться.

Случилось так, что это лето у меня оказалось весьма интересным и насыщенным. Погостив у русских немцев в Германии, у ингушей в Голландии, у родственников чеченцев в Бельгии, приехали мы с младшей дочуркой Азочкой в Париж к моей сестре. Аза впервые в этом городе и впечатления от встречи с огромным мегаполисом восьмилетней девчушки с периферии, с самого юга Франции, были довольно заметными и по-детски бурными. 

На третий день пребывания в сердечке Европы, решила показать ей Эйфелеву башню ... Огромное металлическое строение устремилось ввысь, к небу, завораживая своими размерами! Окутавшая его железная паутина буквально завлекает в свои сети! Это действует, как некая магия, от которой дочурке моей захотелось подняться на Эйфель-тур, как называют ее французы, хотя она и боится высоты!

Каждый раз, бывая тут, и наблюдая огромную очередь желающих соприкоснуться с волшебством этой конструкции, у меня пропадала охота забраться на башню. Сразу вспоминалась Москва, мавзолей Ленина, километровая вереница бездельников со всего мира, желающая лицезреть мумию ... И желание окинуть взглядом Париж с высоты птичьего полета - улетучивалось.

Но в этот раз все было по-другому. Чего не сделаешь ради собственного ребенка?! Встали мы с Азой в очередь под палящим солнцем, а сестра моя решила пройтись, поискать в толпе знакомых. Прошло около получаса. Неожиданно сестра стала делать мне какие-то знаки, указывая в сторону. Я поняла, что-либо это знакомые, либо просто русскоязычные.

Сестра подозвала меня взглядом. Оставив дочь на попечении племянницы, я подошла к ней. Сестра просит меня послушать разговор, стоящих в толпе двух молодых людей ...

Один из них, которого второй называл Андрюхой, был высоким сухощавым блондином с усиками, похожий на замученного жизнью неудачника. Второй был пониже, спортивного телосложения, по виду нахал, каких мало. Андрюха называл его Витьком.

Ребята были немного навеселе. Принятые на грудь градусы, оторванность от дома, незнакомые лица вокруг - все это усыпило их бдительность. Тем более, что вокруг ни один человек не понимает их языка. Какого только отборного русского фольклорного слога не услышали мои бедные уши! Но я продолжала молча наблюдать за ними в силу своего интереса к психологии. И мое терпение было вознаграждено!

Разговор плавно перекатился на избитую темку, ребята начали хвастать своими подвигами в Чечне. Андрюха вспомнил, как выпустил рожок автомата в собаку Исмаила, которая не любила на дух солдат и бешено лаяла при их появлении. Витьку пришло на память, как брыкалась корова на дойке, пригнанная со двора Абдурахмана, за что он награждал ее прикладами. «Не только «чечены», но даже их домашние твари нас ненавидят» - возмущался Андрюха. Вояки самодовольно усмехались, шутили, матерились и речь зашла об их дежурстве на блок-постах.

На этот раз они перемывали косточки женщине, которая не хотела платить дань за то, что ехала на грузовике за продуктами в соседний Хасавюрт и как она живо рассталась с 200 долларами, как только они принялись вытаскивать водителя из машины. "Их возьмешь только напоминанием о фильтрации" - досадовал Витек.

В моих ушах начал биться пульс, обида за земляков сковала меня, но я успокоила себя тем, что это не наемники, а солдатня на побегушках. Поэтому дышать мне стало легче, однако, мысль о том, что на награбленные у меня дома деньги эти подонки приехали увидеть Париж, не давала мне покоя.

Захотелось вдруг дать почувствовать этим самодовольным типам, что без власти и оружия  они никто и зовут их никак. Моментально в голове созрел план, остальное сделаю по ходу, подумала я, и неожиданно появилась перед ними. Представилась сотрудником по охране башни, предъявила административную карточку с фотографией, выдав ее за документ и на французском, попросила их пройти до выяснения личности за стойки ларьков.

Мои вояки растерялись, что дало мне сигнал к действию. Перед глазами проплыл блок-пост, на котором нашу машину в упор расстреляли такие же мародеры. Я дотошно стала  изучать документы «задержанных», нюхать их, смотреть на свет, отщипывать углы, чуть ли не пробовать на зуб.

Затем прошу произнести их свои фамилии по буквам, сверяя с документами, делаю недовольное выражение лица, оставшись недовольной контролем, беру мобильный телефон, набираю номер свой подруги француженки Шанталь и беседую с ней, окидывая в это время задержанных взглядом и по буквам называя их фамилии и страну, откуда они прибыли. Это подействовало на бравых ребятушек, как холодный душ.

Они начинают переглядываться и перешептываться, судорожно ища выход из положения, и решают предложить мне взятку... Я на ломанном русском даю им знать, что прекрасно их поняла, и что такой вариант не исключен. «Сан эру» – говорю показывая на одного и «сан эру» - показывая на другого, что обозначало : 100 евро с носа ! Они безропотно положили деньги на стол и с надеждой стали  ждать, когда я соблаговолю их отпустить восвояси.

Я выдержала долгую, напряженную паузу, вглядываясь в их ненавистные лица, демонстративно взяла деньги, положила их в карман юбки, а сама продолжила смаковать эти приятные минуты. О Аллах, думаю про себя, что стало с этими уверенными в своей безнаказанности упырями, они пресмыкаются передо мной – беззащитной, по сути, женщиной и пока ваш бог - деньги, мне и моим землякам легче будет преодолевать трудности.

«А теперь мальчики, покажите-ка чеченке, как вы умеете забирать то, что отняли у вас!» - говорю на чистом русском. Хлопанье глазами продолжалось еще минуту. Это было единственное, на что у них хватило духу. Ни сколько не торопясь, не говоря ни единого лишнего слова, я важно удалилась, удовлетворенная тем, что за пять минут заставила этих мародеров прочувствовать страх, озабоченность, досаду, злость, разочарование, обиду, удивление, гнев.. Это была моя маленькая месть двум русским мародерам, осуществленная в центре Парижа у подножья знаменитой Эйфелевой башни.

Тома, Франция.