Накануне переизбрания Путина на посту президента Москву занимает чрезвычайно актуальный вопрос: кто в 1999 году взорвал в Москве жилые дома? Те, кого только что осудили, этого не совершали, говорит их адвокат. Он выдает тайны закрытого процесса.
В начале этого месяца, за восемь недель до президентских выборов в России, московский городской суд приговорил двух российских граждан к пожизненному заключению, так как в 1999 году они якобы принимали участие в террористических актах, связанных со взрывами жилых домов в Москве и в Волгодонске. При этом погибли 246 человек.
Но если приговор понятен, то дело ясным не назовешь. Есть немало несоответствий, а потому процесс за закрытыми дверями дал место подозрениям, что взрывы будто бы устроила спецслужба. На пустом месте появляются самые невероятные теории о заговоре, например, такая: целью подобной авантюры является поддержка Владимира Путина на выборах, она же - повод для начала военной кампании в Чечне. Отсюда и затягивание процесса, почти до новых президентских выборов.
"Вина не доказана"
Явные несовпадения фактов, которые остались не расследованными, превращают историю в захватывающую детективную историю. Известный правозащитник Сергей Ковалев возглавляет "Общественную комиссию по расследованию обстоятельств подрыва домов". В этом качестве 21-го января он дал пресс-конференцию в Москве, в которой принял также участие Валентин Гефтер, директор Института по правам человека. А адвокат Шамиль Арифулов, защитник одного из двух приговоренных, приоткрыл некоторые тайны закрытого процесса.
Все трое заявили, что суд не смог доказать вину обвиняемых по целому ряду пунктов обвинения. "Это не суд, - считает Ковалев, - это элементарный политический обман". Цивилизованная власть, по его словам, не допустила бы, чтобы по такому делу, привлекающему всеобщее внимание, суд был закрытым. Оба приговоренных, преступниками-де не являются, разве что неумышленно способствовали преступлению. В частности, они не знали, что находилось в мешках с сахаром, которые они везли.
Гефтер рассказал о процессе следующее: благодаря прокуратуре большая часть фактов и доказательного материала, свидетельствующих против официальной версии террористического акта, не была принята во внимание в ходе суда. Он привел некоторые примеры: "Почему от участия в судебном процессе был отстранен бывший сотрудник ФСБ (прежде: КГБ) Михаил Трепашкин?" Трепашкин по фотографии, сделанной с помощью компьютера, узнал в предполагаемом организаторе террористических актов, известном Ачимезе Гочияеве, знакомого: коллегу по ФСБ Владимира Романовича. Этот сотрудник спецслужбы попал, следовательно, под подозрение как подстрекатель. Вскоре после этого Романович погиб при невыясненных обстоятельствах во время автомобильной катастрофы.
Против свидетеля Трепашкина расследуется дело по обвинению в незаконном владении оружием. Другой важный свидетель, Марк Блуменфельд, сидит в следственной тюрьме ФСБ. Он арендовал для Гочияева складское помещение для хранения мешков с неизвестным содержимым. Его в суде тоже не особенно допрашивали, как и двух сотрудников российского Министерства внутренних дел, которые якобы "помогали" при аренде помещения.
Где остались мешки с сахарным песком?
Еще более странным выглядит то, что рассказывал о процессе Арифулов, адвокат осужденного Юсуфа Крымшамшалова. Его подзащитного в момент преступления не было ни в Москве, ни в Волгодонске. Не смогли доказать и его прежнюю принадлежность к незаконному вооруженному формированию.
Мешки с сахаром, которые он якобы вез, были непохожи на те, что были обнаружены в Москве. На одежде Крымшамшалова была установлена некая субстанция, но она была не похожа на взрывчатое вещество, с помощью которого взорвали жилые дома. Взрывчатое вещество находилось, согласно экспертизе, в контейнерах, которые в первом случае были размером 30 на 30, а во втором - 30 на
Где находятся остальные, и где хотя бы какие-то следы от них? Надлежащее расследование проведено не было. Прокуратура это просто проигнорировала, "расставлены необходимые акценты - и готово", как выразился защитник. Не установлено самое главное - правда. Кто организовал чудовищные террористические акты и совершил их.
Разумеется, не сам Путин и вряд ли с его одобрения или ведома. Но именно поэтому он обязан иметь элементарный интерес к тому, чтобы вся правда о том, кто же все-таки это был, стала известной еще до его переизбрания на посту президента. В ином случае ему придется иметь дело с историей, которая все равно, что опасная удавка на шее. Закрытый процесс в данном случае имеет негативное воздействие: он является тактической ошибкой.
"Spiegel", Германия,
