Мы снова – светские люмпены

Митинг в Испании смел правительство. В России в пикете — пятнадцать человек
       
 Кажется, наша политическая и общественная активность достигла советских температур — низких дальше некуда. Ужас в Архангельске по большому счету задел лишь архангельцев, точно так же, как взрывы в Москве растрясали на сочувствие и слезы не архангельцев, а москвичей и область, потому что оттуда многие ездят на работу в столицу.
       Наша апатия особенно колет глаза на фоне происходящего в Испании. Тамошнее правительство приказало долго жить спустя три дня после терактов 11 марта — народ вышел на улицы и смел его. В России теракты уже серийны — только за 2003 год их было десять. Однако власть, несущая за них полную меру ответственности, лишь укрепилась и упрочила свои идеологические позиции. С нашего молчаливого согласия.
       Власть поставила на нас эксперимент и поняла: пока с нами можно делать все, что захочешь. А мы как рыбы, которые не боятся даже погибнуть.
       
       Московский вечер
       Милиционер был спокоен. Абсолютно спокоен и уверен в себе. Как многолетне практикующий йог. «Вот если они раскроют лозунги, — проговаривал он лениво, посматривая в сторону отряда коллег, на всякий случай расположившегося поодаль, — мы их тут же повяжем. А без идеологии пусть себе стоят. Пока не заболеют. Люди, вы же видите, не с ними».
       И это была чистая правда. Мы стоим на Пушкинской площади в Москве. На календаре — 18 марта, вечер минувшего четверга. Препоганейшая действительно погода — льет холодный дождь, ветер, и разновозрастная кучка людей с кругленькими значками «Чеченской STOP войне!» на промокшей верхней одежде переминается с ноги на ногу меж двух ларьков: с фаст-фудом и тупыми глянцевыми журналами.
       Главная деталь картинки — на людей со значками мало кто обращает внимание. Толпа дефилирует мимо, и если даже начинает казаться, что кто-то и повернул голову в их сторону, то в конце концов все равно оказывается, что это за едой или чтивом.
       Люди со значками и есть традиционный, так называемый «четверговый» московский пикет против войны на Северном Кавказе. Человек пятнадцать-двадцать.
       — Нас еще сегодня много, — говорят время от времени пикетчики, оглядывая самих себя. — Наверное, потому что запретили.
       Четыре года подряд общественная организация «Комитет антивоенных действий», крошечная правозащитная ячейка неравнодушных, собирается тут, на Пушкинской, по четвергам, чтобы продемонстрировать свою общественную позицию, — и все эти годы милиционеры лишь переминались неподалеку с ноги на ногу и не препятствовали волеизъявлению. И вот теперь пикет запрещен властями (префектурой Центрального округа столицы). Мотивация запрета расплывчата и не имеет никакого отношения к реальности: мол, были «нарушения норм проведения». Которых, конечно, и в помине не было.
       В рядах запрещенных пикетчиков чувствуется напряжение — а вдруг будут забирать? Но… Не следует ничего.
       Потому что милиционер прав — всем плевать. И на войну. И на пикетчиков. И — на себя — такой парадокс нашей коллективной общественной тупости налицо. И поэтому, действительно, что тут разгонять? Мы уже сами себя разогнали — такова специфика российской общественной жизни образца весны 2004 года — это когда война на Кавказе, оставаясь источником терроризма, его корнем, руками и ногами, воспринимается трагедийно только теми, кого это коснулось лично. Например, матерями погибших солдат. Родственниками сгинувших в терактах. Еще чеченцами, потерявшими своих близких под бомбами и в зачистках.
       Остальные — почти поголовно и повсеместно — дышат ровно. Пульс — как положено. Температура — 36,6. Говорят, это «усталость общества» от крови и потрясений. Шику-блеску дай, мол…
       
       Мадридский дождь
       А как же — Испания? Там ведь живут люди, еще более усталые от терактов?..
       Особенно дурно мы смотримся на их фоне. Вот она, картинка тех же дней — прямо противоположная. Наше 18 марта на Пушкинской — ровно неделя после их 11-го, самых страшных терактов в Испании. Они унесли жизни примерно такого же числа людей, как наш «Норд-Ост», тоже самый крупный теракт в современной России.
       Тоже лил жуткий противный холодный дождь. Из тех, про которые наши политологи любят говорить: погода — бесперспективная для выборов, люди не выйдут из домов.
       В Испании — вышли. На улицы. Спустя сутки после мадридских взрывов многомиллионная толпа скандировала: «Это не дождь, это небо Испании плачет о вас». И хотелось плакать по себе — по нам.
       И еще были лозунги: «Мы не пойдем голосовать, пока правительство не скажет правды» и «Граждане Испании заслуживают правительства, которое бы не лгало». И это, конечно, была та самая «идеология», как справедливо заметил бы милиционер на Пушкинской, — граждане Испании действительно в три дня лишили себя необходимости иметь дело с правительством Аснара, сразу после терактов посмевшим наврать своему народу о виновниках трагедии, политически выгодных лично ему.
       Примечательно, что на испанскую идеологическую заразу наша власть отреагировала быстро — еще бы, кто лучше нее самой знает, каким враньем она нас кормит всякий раз после очередного теракта, кормит, а мы глотаем и терпим все тех же силовых бюрократов, давным-давно обязанных быть в отставке.
       Реакция была такая: нам объявили, что «у них» террористы добились того, чего хотели, — смены Аснара, значит, поставили на колени, на что и был расчет, а нас не поставить… Сами знаете, чем нам обычно полощут мозги.
       — Ты видел, как у них? — спрашивали у нас люди друг друга с завистью. Перезванивались и задавали этот один и тот же вопрос. И я звонила. И мне звонили…
       И констатировали с тоской:
       — У нас такого быть не может.
       Именно с тоской — потому что это мы констатировали свой собственный диагноз: в 2004 году мы окончательно вернулись в состояние хомо советикус, и это совсем не то, что мы же о себе намечтали в каком-нибудь 1994-м. Мы в своем большинстве — опять советские обыватели и люмпены.
       Власти достаточно было нам только слегка пригрозить, продемонстрировав выборочные репрессивные штучки, — лапки тут же кверху, разбежались по норкам, зарылись, верные генетической памяти о сталинской косе. Наш сегодняшний диагноз тяжел — предпочли бояться и помалкивать.
       
       Что нас может вывести из себя? И на улицы?

       Сегодня — ничто. Диссидентство на годы будет уделом одиночек. Общество не раскачать не то что словами и лозунгами, но даже очень большой кровью — оно ее, чужую, глотает спокойно. До тех пор, конечно, пока она чужая.
       К тому же мы растеряли лидеров. Или они растеряли нас. Все по той же причине — очень часто нас обманывали в прошлые годы, зная, что обманывают. Когда самый главный обман был — что Ельцин и есть истинный демократ.
       А когда изо всех щелей поползли коррупция и олигархия и глаза большинства веривших открылись, люди им этого не простили, и демвожаки стали бывшими. Именно на этих руинах сегодня — укрепление культа Путина и тотальное неверие в демократию и соответствующую риторику.
       Мы с радостью получили свободу, с удовольствием ею попользовались, но когда пришло время за нее бороться — обиделись, что нас обманули, и отступились.
       И поэтому небо России не плачет – у нас просто идет холодный дождь.
       
Новая Газета