То, что принято называть этническим менталитетом (совокупность мировоззренческих, культурных и прочих устоявшихся признаков того или иного этноса, позволяющих предсказать его реакцию на определенную акцию) издавна является предметом тщательного изучения в специализированных научных учреждениях развитых стран. Первые научные разработки в этой области появились в конце XIX - начале XX столетий, а объектами изучения являлись колониальные народы. В те времена подобные материалы открыто публиковались в европейской научной и публицистической литературе и в значительной степени повлияли на появление различных расистских теорий.
Поскольку ученые, проводившие эти исследования, в своем подавляющем большинстве являлись представителями европейских наций, вполне естественно, что почти все научные выводы постулировали превосходство "белого человека" (или представителей "кавказской расы") над представителями всех прочих больших рас (негроидной и монголоидной) и их многочисленных подвидов. Эти выводы подкреплялись и общей для того времени ситуацией в мире, когда в военном и техническом превосходстве белой расы (включая и их анклавы в других частях света) над остальными расами не было сомнений.
Этому превосходству в современном его состоянии начали искать объяснения в прошлом, пытаясь доказать, что белая раса превосходила все другие расы и подрасы во все эпохи исторического существования человечества. Показательно, что любую значимую культуру или цивилизацию древности, открываемую археологами, тут же объявляли созданной или непосредственно "арийцами", или, по крайней мере, под их прямым влиянием. Именно "арийцев стали считать авторами таких древних достижений как городская цивилизация, зачатки демократии (в противовес "извечному автократизму" восточных народов или "дикости" аборигенов Африки, Америки и Океании), письменность, мореплавание, коневодство, освоение металлов и проч.
Правда, следует отметить, что представители различных тайных (и не совсем тайных) эзотерических организаций (франкмасоны, розенкрейцеры, теософы, антропософы и т.д.), сохраняя существенные доктринальные различия, сходились в том, что те или иные расы в прошедшие эпохи доминировали на планете в цивилизационном отношении попеременно, сменяя одна другую. Первыми хозяевами планеты эзотериками считались представители "красной" расы (аборигены американского континента), затем их сменили представители "черной" расы, теперь на планете господствуют представители "белой" расы, которых, в свою очередь, должные со временем сменить представители "желтой" расы. Каждая смена господства рас происходила вследствие тотального природного катаклизма, такого, например, как Всемирный Потоп.
Образованные европейцы, сообразно материалистическому или мистическому складу мышления, могли принимать научную или эзотерическую теорию, но в любом случае у них складывалось ясное ощущение того, что белая раса ("арийская", "кавказская") по крайней мере в существующую историческую эпоху превосходит по всем параметрам другие расы. Отсюда следовал простой вывод: другие расы должны принять господство "белых людей", поскольку те несут им все передовое, лучшее как в технике, так и в идеологии (включая в последнюю и христианство). Один из виднейших адептов превосходства белой расы Редьярд Киплинг назвал эту цивилизационную экспансию "бременем белого человека", что возводило колониальное господство европейских держав на уровень филантропической жертвенности.
Следует отметить, что христианство, несмотря на интернациональный характер своих принципов ("нет ни эллина, ни иудея"), также не оставило без внимания расовую проблему. Взяв за основу библейский сюжет, когда пророк Ной (мир ему) проклинает потомство Хама, церковные толкователи этим самым потомством Хама объявили чернокожих, что должно было оправдать любое насилие по отношению к негроидной расе, поскольку таким образом как бы реализовывалось проклятие Ноя. Арабов и евреев, которые в расовом отношении не очень отличались от южноевропейских "арийцев" (испанцев, итальянцев, греков и т.д.) причислили к потомству Сима, а европейцы были идентифицированы в качестве потомков Яфета. Правда, со временем это церковное подразделение из расовой сферы ушло в языкознание, и даже в наши дни в лингвистической науке иногда используются термины "семитские", "хамитские" и "яфетические" языки.
Расовые теории были дискредитированы германским национал-социализмом, чья идеология почти целиком базировалась на идее превосходства белой расы над остальными. Но с существенным уточнением. Еще до прихода к власти Гитлера, на Западе, особенно в Германии, среди арийской расы был выделен "нордический" подвид, который считался самым чистым (с минимальной примесью инородной крови). Таким образом, появилась градация "полноценных" и не совсем полноценных арийцев. К примеру, полноценными арийцами считались немцы, с некоторыми оговорками англосаксы, а о своих союзниках по "оси" итальянцах Гитлер говорил, что единственный ариец среди них - это Муссолини. Сами немцы тоже подразделялись на несколько категорий по признаку "расовой чистоты". В СС могли вступить только те немцы, которые доказывали свои немецкие корни (по отцовской и материнской линии) до седьмого-девятого колена. А в таинственный орден "Ананербе" ("Зов предков") брали даже не каждого члена СС.
Осуждение фашизма не могло не вызвать осуждения лежащей в его основе "расовой доктрины", поэтому расизм, как уже говорилось выше, стал восприниматься реакционной, даже преступной идеологией. Среди европейских ученых с редкостным единодушием возобладала точка зрения, в соответствии с которой все народы всех рас равны по своему умственному уровню, по способностям к развитию, а различия в культурах обусловлены историческими обстоятельствами и "ментальными" особенностями. Все культуры и типы цивилизаций были объявлены равноценными и навязывание народам культурных, социальных и иных стереотипов стало определяться недопустимым вмешательством, проявлением агрессивного расизма.
Эти принципы нашли правовое обеспечение в ряде резолюций ООН. Например, резолюция 1514 Генеральной Ассамблеи ООН (14 декабря 1960 года) провозглашает, что "в подопечных и несамоуправляющихся территориях, а также во всех других территориях, еще не достигших независимости, должны быть незамедлительно приняты меры для передачи всей власти народам этих территорий, в соответствии со свободно выраженной ими волей и желанием, без каких бы то ни было условий или оговорок и независимо от расы, религии или цвета кожи, с тем, чтобы предоставить им возможность пользоваться полной независимостью и свободой".
Казалось бы, расизм, доктрина превосходства одних типов цивилизации над другими, уходит в прошлое, становится постыдным анахронизмом в международной жизни. Тем более, что она опровергнута самой новейшей историей, когда представители "не арийских" рас демонстрируют высочайший технологический и культурный уровень (достаточно указать на японский пример). Однако на деле все оказалось не так просто. Практика цивилизационной экспансии, проводимой откровенно военным путем, на наших глазах становится доминирующим фактором современной международной политики. Причем, объектом этой экспансии однозначно стал исламский мир.
Любой экспансии необходимо идеологическое обоснование, выстроенное таким образом, чтобы оправдать неизбежные при военных конфликтах потери - как свои, так и противника, поскольку нормальных людей, не зараженных вирусом слепой ненависти, не могут не ужасать и потери противника, особенно среди мирного населения. Чтобы пацифистские настроения не сковали экспансию, противника необходимо демонизировать, лишить его всех человеческих качеств, представить воплощением зла, не имеющего ни оправдания, ни логического объяснения. То есть, противник должен стать носителем разрушительной энергии, сконцентрированной на метафизическом уровне, где черная стихия зла противостоит светлому порядку добра. Здесь, в этом "онтологическом расизме", не может быть ни степеней, ни градации - враг абсолютизирован, он оторван от любых основ, по которым его можно идентифицировать по привычным для человеческого восприятия национальным или половозрастным признакам, он выведен за рамки закона, ибо закон, установленный для людей, не может соблюдаться по отношению к существам, которые уже даже не "недочеловеки" как у Гитлера, а полностью лишены массированной пропагандой каких-либо человеческих черт.
Конечно, речь идет о "международном терроризме", который даже самые деликатные политики Запада приучились без колебаний называть "исламским". Само определение "международный" преследует две цели: во-первых, создается психологическая установка о его "вездесущности", что оправдывает соответствующие антидемократические контрмеры в странах, считающихся "цитаделями демократии", и, во-вторых, появляются основания начать войну практически против любой страны с мусульманским населением, обвинив ее в "терроризме" или "покровительстве терроризму". Правящие элиты мусульманских стран, прекрасно сознавая, что завтра их государства могут стать объектами "контртеррористической операции", приняли навязанные им правила игры и изо всех сил демонстрируют свою враждебность к "террористам", подвергая репрессиям всех своих граждан, которые на Западе названы или могут быть названы "террористами", "фундаменталистами", "религиозными экстремистами" и т.д.
На самом деле эти элиты попали в тщательно расставленные для них ловушки, из которых теперь едва ли сумеют вырваться. Потому что добровольно или из страха наделили Запад функцией единственного судьи, который имеет право выносить им вердикт. Свирепствуя против любой социальной активности, проявляющейся под знаком коранических заповедей, эти элиты неминуемо превращаются в сугубо репрессивные, антидемократические, полицейские режимы. Но именно обвинения в репрессивности, антидемократичности и полицейском характере режима Саддама Хусейна явились основаниями для оккупации Ирака западным альянсом. С другой стороны, не подвергая "исламистов" репрессиям, эти страны могут разделить участь Афганистана, который был оккупирован западным альянсом по обвинению правительства талибов в "покровительстве международному террористу" Усаме Бин Ладену и его "Аль-Каиде". Многие уже стали забывать, что самих талибов поначалу никто не обвинял в терроризме и они придерживались нормальных дипломатических отношений со многими странами Ближнего и Среднего Востока.
Таким образом, элиты мусульманских стран компрометируют себя в глазах Запада в любом случае: действуют ли они против "терроризма", или бездействуют. А поскольку США и их союзники (в том числе и такая "демократическая" страна как Россия Путина) параллельно с борьбой с "международным терроризмом" ведут еще и борьбу за утверждение во всем мире "принципов демократии", то практически любая мусульманская страна является потенциальной добычей западного альянса, ибо легко может быть обвинена или в покровительстве терроризму, или в нарушениях прав человека и демократических принципов.
Современный расизм "белого человека" уникален тем, что проявляет себя не в кронциркулях антропологов, а в обвинениях в отсталости и имманентной агрессивности одной из мировых религий. Причем, "агрессивность" напрямую увязывается с этой "отсталостью". При этом как-то упускается из виду, что аутентичность любой религиозной системы и должна демонстрироваться ее "отсталостью", ее минимальной зараженностью новшествами. Любая религия - свод изначально установленных и кодифицированных догм, регулирующих взаимоотношения людей, аспекты власти и управления, дозволенное и запретное. Если же люди начинают по своей прихоти менять эти сакральные правила и установления, то есть, если религия перестает быть "отсталой" и шагает в ногу с прогрессом, то это уже проявление безверия, кощунственное покушение тварей на заповеди Творца.
Религия не подлежит "реформированию", человек должен или следовать установлениям своей религии, или признать себя нарушителем этих установлений, грешником. И требуя от приверженцев ислама принять социальные или культурные правила поведения, противоречащие заповедям религии, Запад должен понимать, что провоцирует катастрофический для всего человечества конфликт. Этот конфликт уже фактически начался, хотя и не достиг еще вселенских масштабов, не стал в полном смысле этого слова "войной цивилизаций". Но события стремительно ведут к этому. При этом обвинения ислама в "агрессивности" самым странным образом сочетается с фактом, что все нынешние войны идут на территориях мусульманских народов, подвергнутых оккупации "миролюбивым" Западом. Создается впечатление, что выражение "миротворческая операция" как раз и придумано в качестве эвфемизма, призванного, как у Оруэлла, произвести инверсию понятий, когда агрессию называют "обороной", а войну - "установлением мира".
Происходящее мало назвать опасным, оно чревато такими потрясениями и кровопролитием, что обе мировые войны могут показаться игрой в "зарницу". Демонизация исламского мира, с каждым днем усиливающаяся в западной пропаганде, растущая бесцеремонность к мусульманским народам, разжигание взаимной ненависти - все это может достичь того "порога необратимости", когда военные конфликты, все еще сохраняющие рычаги управления, сольются в колоссальный пожар, в котором единственным победителем окажется смерть.
М. Висаитов
Чеченпресс
