КГБ под всеми его многочисленными аббревиатурами был создан в качестве «карающего меча революции», как организация сугубо террористическая (реализующая в России, по собственному определению Ленина, «большой террор»). Большевики объявили революцию перманентной, что означало перманентный террор, да еще Сталин добавил лозунг об «обострении классовой борьбы с развитием социализма», что так же означало обострение и нарастание масштабности террора. Понятно, что при такой политике КГБ (ВЧК, ГПУ) должен был работать без устали и постоянно расширяться.
Вскоре эта организация достигла столь огромных размеров, что ее стал всерьез бояться даже Сталин. Он справлялся с проблемой тем, что периодически расстреливал верхушку Госбезопасности, но в 50-х годах Госбезопасность сожрала самого Сталина. Реальную власть над огромной страной получил Берия. Затем в дело вмешалась армия, произошел военный переворот, возглавленный маршалом Жуковым, Берию расстреляли, к власти пришел Хрущев. Установился некоторый паритет: КГБ уравновешивался армией, а партия номинально управляла обеими этими гигантскими структурами. Попытка председателя КГБ Андропова, ставшего Генсеком, взять реванш, провалилась, он умер при загадочных обстоятельствах, и паритет сохранялся вплоть до горбачевской перестройки.
Все эти политические пертурбации ни малейшим образом не задели саму внутреннюю структуру и террористическую суть КГБ. Это была и есть организация, которая приспособлена только карать, карать и еще раз карать. Такова ее природа. С течением десятилетий КГБ никогда не реформировался, а только рос, развивая методику террора. Поэтому сегодняшняя ФСБ если и отличается чем-то от своего «прародителя» ВЧК, то только отработанностью террористических методов и карательных навыков, отточенных непрерывной практикой и поставленных на прочную научную базу деятельностью многочисленных засекреченных НИИ.
С разрушением СССР и крахом коммунистической идеологии КГБ, лишившись и без того весьма условной опеки со стороны Политбюро ЦК КПСС, превратился в бесконтрольную силу, единственную по-настоящему организованную и дееспособную на территории постсоветской России. В открытой печати можно найти многочисленные публикации, свидетельствующие, как КГБ шаг за шагом продвигался в бизнес, вытесняя, уничтожая или подчиняя себе преступные группировки, которые опередили «Контору» в установлении контроля над пышными и запутанными порослями российского «дикого капитализма». Напор этот был столь мощным и опирался на такую солидную организационную базу, что КГБ без особого труда и человеческих потерь выиграл «гангстерскую войну» и подчинил себе весь более или менее рентабельный бизнес в России. И стал не только могущественной, но и богатой организацией. Простой пример: находясь на посту директора ФСБ, Путин входил в число 600 самых богатых людей планеты. А это не пустяк – в одном только Нью-Йорке живет миллион миллионеров.
Давно доказано, что накопление богатств на каком-то этапе из цели превращается в средство достижения другой, более трепетной и желанной цели – получения власти. Деньги и власть – неразлучная парочка. И вполне закономерно, что КГБ, сделав постаревшему и спившемуся Ельцину «предложение, от которого невозможно отказаться», заставил плачущего «первого президента свободной России» подать в отставку и посадил в Кремле своего человека, который сразу же, чтобы всем все было ясно, заявил, что в КГБ «бывших» сотрудников не бывает. Сбылась мечта Берии и Андропова – Госбезопасность стала абсолютно бесконтрольной силой, стала, по сути, Государством. И, естественно, само государство немедленно превратилась в террористическую организацию с изрядной примесью заурядного бандитизма, чьи навыки и специфический жаргон были приобретены «чекистами» в годы увлекательнейших «гангстерских войн».
Понятно, что такая организация как КГБ, рожденная, взлелеянная и вскормленная на тоталитаризме, став административным каркасом и мозговым центром государства, может установить в захваченной стране только тоталитарное правление – любой иной строй стал бы для КГБ способом самоликвидации. Как понятно и то, что тоталитаризм может опираться только на тоталитарную идеологию, в которой четко, доступно и наглядно обозначено «светлое будущее» и назван по имени «коварный враг», мешающий продвижению страны в это «светлое будущее», и потому подлежащий беспощадному уничтожению. Врагом назначили во многом виртуальный «международный терроризм». Из пыльных сундуков КПСС были вытащены обещания удвоить-утроить ВВП, пенсионерам накинули несколько рублей и заблаговременно начали очередную безнадежную Кавказскую войну, дабы «сплотить нацию» и заодно отправить от греха подальше армию, чтобы годами вязла в кровавом чеченском болоте и не думала больше ни о каких паритетах.
Россия начала свое стремительное скольжение вниз, в привычное рабство, в страх сказать лишнее слово, поскольку нутром, самыми отдаленными уголками кишок своих, народ понял, что за власть установилась в стране. Самым безопасным местом стал общий поток, направляемый лубянскими пастырями с плетьми и окаменевшими пряниками в руках. Вышедший из общего потока рискует быть немедленно замоченным, а пресловутое «мочение в сортирах» на долгие годы стало не только главной идеологемой России, но и устойчивым архетипом современной русской национальной культуры. Что касается самого «сортирного мокрушника» с личиком суетливого хорька, то он, совершенно неожиданно для остального мира, стал приобретать в глазах истосковавшихся по «сильной руке» россиян харизматические черты нового «отца народа» и «вождя». Россия, словно потрепанный бурями корабль, вернулась в свою привычную затхлую гавань, наполненную гниением плоти и души. Там она и будет в тоске и пьянстве ожидать обещанного Путиным «светлого будущего».
М. Висаитов, Чеченпресc
