Слишком часто западные государственные деятели и политики попадались на удочку Путина и вели себя так, как будто демократия в России установлена
Теодор П. Гербер (Theodore P. Gerber), Сара Е. Мендельсон (Sarah E. Mendelson) и Григорий Шведов, 24 августа 2004
В майском/июньском выпуске журнала 'Foreign Affairs' Ричард Пайпс (Richard Pipes) из Гарвардского университета обратился к данным социологических опросов, чтобы доказать, что россиянам не нужна демократия. Невысказанный вывод его статьи состоит в том, что попытки развития и укрепления демократии в России - это пустая трата времени и денег.
Незадолго до встречи Большой Восьмерки российский президент Владимир Путин отверг необходимость иностранной помощи в развитии российской демократии, приведя, однако, иной логический довод. По его словам, у россиян уже есть демократия, а иностранная 'помощь' служит и играет на руку лишь иностранным интересам. Серж Шмеман из 'New York Times', пораженный сообщением об убийстве работавшего в Москве американского журналиста Пола Хлебникова, написал: 'Когда власть попирает институты, являющиеся основой и душой свободного общества, мы начинаем сомневаться, сможем ли [помочь] и стоит ли помогать'.
Мы можем и должны это делать. Вопрос состоит в том, как помогать.
Мы согласны с Пайпсом - следует прислушаться к русским. И если мы это сделаем, прибегнув к наиболее показательным данным социологических опросов, то поймем, что у россиян существует глубокий раскол в отношении и подходах к демократии. В 2002 и 2003 годах мы задали более чем 10 000 респондентам вопрос: 'С каким из утверждений Вы согласитесь в большей мере? (1) Демократия всегда предпочтительна; (2) Иногда авторитарное государство предпочтительнее демократии; (3) Для таких людей, как я, форма правления не имеет значения'. В обоих опросах от 34 до 36 процентов отвечавших сказали, что на некоторое время предпочли бы авторитарное правление; от 30 до 31 процента предпочли демократию, а остальные - от 33 до 36 процентов либо сказали, что им все равно, либо отказались отвечать.
Другие данные исследований также подтверждают деление людей на три лагеря приблизительно равных размеров. Первые предпочитают авторитарное правление, вторые демократию, третьи не определились в своих оценках. Примерно 39 процентов опрошенных заявляют, что государству следует контролировать содержание всех информационных сообщений СМИ, а 43 процента говорят, что этого делать не следует. И 80 процентов заявляют, что плохо, когда государство закрывает телевизионную программу лишь за то, что в ней критикуется политика этого государства.
Представьте себе: 26 процентов опрошенных заявляют, что 'определенно' или 'возможно' проголосовали бы за Сталина, будь он сегодня среди кандидатов на президентский пост. 19 процентов при этом сказали: 'Вряд ли'. Это тревожный показатель. Однако 40 процентов респондентов заявляют, что ни в коем случае не стали бы голосовать за Сталина, а 44 процента были бы за избрание Андрея Сахарова в парламент.
Безусловно, нам следует задуматься над тем, что каждый третий россиянин поддерживает авторитаризм. Лагерь апологетов авторитаризма в большинстве своем одобряет ограничение деятельности общества и демократических свобод, что безжалостно и непреклонно делает Путин. Однако наши данные противоречат утверждениям Пайпса о том, что русские отвергают демократические права в пользу авторитаризма. Именно из-за раскола российской общественности мы должны стремиться поддерживать и расширять лагерь демократических сил, убеждая тех, кто не определился и сомневается.
Сотрудничество с десятками активистов правозащитных организаций в различных уголках России в течение двух лет убедило нас, что иностранная помощь имеет значение. Одна из форм поддержки обладает особо мощным потенциалом укрепления гражданского общества - это финансирование так называемого 'общественного маркетинга' - 'продажа' определенных идей относительно функционирования общества. Другая - кампании 'общественной осведомленности'.
Общественные активисты по всему миру используют данные формы работы для изменения и формирования настроений общества, знаний, политики и социального поведения. При этом используются различные приемы, включая обучение, убеждение и критику. Исследования и опросы, проводимые по таким проблемам, как злоупотребления милиции, кризис военной системы, война в Чечне и крах системы здравоохранения, дают активистам необходимую информацию для подготовки соответствующих обращений и общения с людьми. Кампании 'общественной осведомленности' помогают общественным организациям обращаться к местным проблемам.
Мы уже наблюдаем такую тактику в действии. Используя полученные нами данные, активисты-правозащитники из Рязани, небольшого города в нескольких часах езды от Москвы, недавно провели кампанию по Чечне. В результате кампании федеральным властям было направлено 1 700 писем с подписями, в которых излагается просьба предоставить информацию о стоимости чеченской войны. Плакаты активистов привлекли внимание местного населения и городских средств массовой информации. Несмотря на ограниченный масштаб кампании, ее успех говорит о действенности 'общественного маркетинга' в привлечении внимания людей.
Лагерь российских демократических сил слишком велик, чтобы сбрасывать его со счетов, но и слишком мал, чтобы успокаиваться. Западные страны и частные фонды обязаны усилить свою поддержку демократии и прав человека в России. И начать им следует с финансирования кампаний 'общественного маркетинга', которые будут способствовать укреплению неправительственных организаций.
Слишком часто западные государственные деятели и политики попадались на удочку Путина и вели себя так, как будто демократия в России установлена. Именно этим можно объяснить недостаточный уровень финансирования усилий по укреплению демократии за последние годы. Это играет на руку тем силам в России, которые готовы уничтожить даже остатки прав человека. Это увеличивает уровень опасности для тех, кто выступает за демократию. Общественность России пока еще не потеряла интереса и вкуса к демократии. Сейчас более, чем когда-либо, действия западных государств и фондов могут помочь решить, какой из двух лагерей завершит дело преобразований в России.
Теодор Гербер является адъюнкт-профессором социологии в Висконсинском университете в Мэдисон. Сара Мендельсон - сотрудник Центра стратегических и международных исследований. Григорий Шведов является руководителем проектов и членом совета российской правозащитной организации 'Мемориал'.
The Washington Post", США
ИноСМИ
