Посетовав на то, что идея Джорджа Буша о распространении демократии как методе борьбы с террористическими государствами является "недостаточным ответом", известный американский политолог Ариэль Коэн призвал журналистов дискредитировать "политический ислам". Журналисты, к сожалению, не попросили Ариэля Коэна уточнить, что это такое - "политический ислам". Однако можно допустить, что журналистам известно, что ислам - это религия. Так же можно допустить, что им известно и значение термина "политика", которая бывает внешней и внутренней, экономической и социальной, международной и не столь глобальной: например, рекламной на том или ином телеканале. Можно назвать еще несколько десятков разновидностей "политик", но легче обобщить это понятие. Политика - это любое общественно значимое действие или пропаганда этого действия, как определяют этот термин многие энциклопедические словари.
Получается, что Ариэль Коэн призвал дискредитировать ислам, обладающий общественным (читай: политическим) влиянием? Но где знаменитый политолог видел религию, которая не обладала бы общественным влиянием? Ведь любая религия - христианство, иудаизм, буддизм и даже пейотизм - уже по определению является системой доктрин, влияющих на общественную жизнь, управляющей мыслями и поступками больших масс людей, а это значит - нет и никогда не было ни одной "неполитической" религии. Чтобы сделать религию "неполитической", то есть, чтобы вывести ее за рамки общественной жизни, существует только один путь - искоренить религию как таковую, лишить ее последователей, или "дискредитировать", как предлагает Ариэль Коэн.
Другой вопрос: по силам ли Ариэлю Коэну и внимающим его наставлениям журналистам "дискредитировать политический ислам", то есть, лишить исламскую религию ее общественного влияния, деполитизировать ее? Будучи не только "исламоведом", но и, по прежней своей профессии, советологом, Ариэль Коэн мог бы вспомнить, что попытка тотального искоренения всех религий (включая и ислам) уже предпринималась в СССР с его сверхмощным идеологическим и карательным аппаратом, но окончилась полным крахом, хотя и продолжалась более семи десятилетий. Религия - это такой мировоззренческий феномен, который от преследований и репрессий лишь укрепляется в сознании людей. Об этом, в частности, свидетельствует опыт раннего христианства, адептов которого в Риме скармливали львам или сжигали живьем. Однако через короткое время христианство с триумфом утвердилось в Римской империи как государственная религия.
Если Ариэля Коэна назвать врагом ислама, то едва ли он посчитает это незаслуженным оскорблением и станет доказывать, что он - большой друг мусульман. Но даже в состоянии страстной ненависти к исламу и мусульманам человеку, который называет себя "политологом", не следует впадать в раж и строить васюкинские проекты, потому что это подорвет его репутацию "знатока", и другой раз журналисты не соберутся внимать его откровениям. "Ни ковровые бомбардировки, ни точечные удары ничего не решат без знания ценностей и идеологии", - заявил политолог. И предложил открыть против "политического ислама" фронт "борьбы идей". Обратим внимание: Ариэль Коэн предлагает "борьбу идей" не ВМЕСТО "ковровых бомбардировок и точечных ударов", а ПАРАЛЛЕЛЬНО с ними. Но именно в этом предложении и заключается самая слабая сторона проектов Ариэля Коэна.
Дело в том, что "ковровые бомбардировки и точечные удары" по мусульманам и являются самым действенным средством, стремительно усиливающим "политизацию" ислама, то есть укрепляющим его идеологические позиции в мусульманских народах, включая и тех мусульман, которых пока еще не бомбят. И поэтому большая глупость полагать, что мусульмане откажутся от "политического ислама", если одной рукой их бомбить, а другой показывать им статьи Ариэля Коэна, критикующие "исламизм", фундаментализм" и "терроризм". Ведь совершенно очевидно, что неприятие бомб усиливает в мусульманах и неприятие тех идей, во имя которых их бомбят. Поэтому американскому политологу следовало бы определиться в своих приоритетах и выбрать в общении с мусульманами что-то одно: или бомбы, или идеологические дискуссии. В одной упаковке они как-то мало сочетаются.
Странным выглядит заявление Коэна о том, что "в Коране про демократию ничего не сказано". Можно подумать, что, к примеру, в текстах Торы или Евангелий иудеи и христиане на каждой странице сталкиваются с этим греческим термином. Стоит напомнить Коэну, что священные писания монотеизма писались несколько раньше, чем была опубликована Всеобщая декларация прав человека, о которых политолог очень печется, предлагая не просто убивать мусульман, а еще и идейно наставлять их перед отправкой на тот свет. Если же своими словами об отсутствии в Коране упоминания о демократии Коэн пытается доказать, что ислам выступает против народовластия, то он глубоко ошибается: в исламе легитимной признается только выборная верховная власть.
Первые четыре халифа мусульманами называются праведными не только в силу их справедливости, богобоязненности, скромности и воинской отваги, но и потому, что это были лидеры, избранные народом. Затем в исламском мире наступил период династий, власть стала наследственной и исламская демократия, в начале которой стоит пророк Мухаммед (мир ему и благословение Аллаха!), была заменена монархиями, очень часто тираническими. Однако не Коран инспирировал такую замену: она была проведена наперекор духу и букве Корана и Сунны. Что касается "восточных демократий", которые в XX веке появились кое-где в исламских странах наряду с существующими монархиями, то о них лучше вообще не говорить: настолько они далеки и от принципов Корана, и от западных образцов демократии. Это, в своем большинстве, коррумпированные тиранические режимы, правящие своими подданными посредством полицейских репрессий и прямого насилия.
Именно поэтому, если Коэн действительно является столь пылким демократом, он, по логике вещей, должен бы выступать не за сохранение в мусульманских странах монархических и диктаторских режимов, а за их реформирование в духе подлинного народовластия (демократии), что и предлагают те, кого он называет "террористами" и "фундаменталистами". Но демократия в исламском мире волнует Коэна и его патронов в последнюю очередь: для них главное - чтобы восточные диктаторы вроде узбекского президента Каримова, установившие в своих странах режимы полицейского террора, верно служили интересам Вашингтона. По старинному американскому принципу: "Это, конечно, сукин сын, но он наш сукин сын". Восточные диктаторы, верно уловив сердцевину американской внешней политики, на любого своего политического противника наклеивают ярлык "террористов" и "фундаменталистов", чтобы вооружить западных политологов вроде Коэна аргументами для своей защиты.
Это - грандиозная и самая постыдная ложь в современной истории. Джордж Буш, опираясь на колоссальную военно-экономическую мощь США, действительно объявил идею "распространения демократии". Однако врагами демократии (народовластия) являются его социальные антиподы: диктаторские режимы монархического или авторитарного типа. Внутренними политическими противниками этих диктаторских режимов, а значит - объективными союзниками демократического Запада, являются как раз те силы, которых восточные диктаторы называют "террористами" и "фундаменталистами". Но вместо того, чтобы поддержать эти исламские силы, выступающие за возрождение коранических принципов народовластия (демократии), Джордж Буш объявил себя их врагом, а своими союзниками объявил тиранов, терроризирующих свои народы.
Именно из-за этого явного лицемерия, особенно явственно выступающего в трудах политолога Ариэля Коэна, круг союзников Джорджа Буша в исламском мире сузился до кучки "своих сукиных сынов", по сути - американских марионеток, держащихся исключительно на насилии и не имеющих никакой социальной поддержки в своих народах. Однако такое положение вещей, похоже, вполне устраивает Вашингтон, так как является сознательно избранной стратегией американской внешней политики. Никто так верно не служит своим покровителям, как те марионетки, которые ненавистны народу и замазаны его кровью. Это древний и универсальный принцип управления бандитской шайкой, востребованный бандитской политикой, царящей ныне повсеместно: чтобы сообщник был верен, его необходимо повязать ненавистью окружающих, тогда "большой босс" станет единственным его защитником и покровителем.
Легко обнаружить этот принцип и в политике Путина в Чечне, которой Коэн также уделяет некоторое внимание. Но Коэн, конечно, рассуждает не о Кадырове, Алханове и других личностях, с ног до головы забрызганных чеченской кровью и потому - верных и преданных "большому боссу" Путину марионетках. Он рассуждает о Масхадове (Шахид, инша Аллах!) и Басаеве. При этом, снова пожевав обычную политологическую жвачку о "националисте" Масхадове и "исламисте" Басаеве в сладостном предвкушении раскола чеченского Сопротивления, Ариэль Коэн выдает элементарную ложь относительно того, что чеченский Президент, незадолго до своей гибели, якобы заявлял о "возможности действий против гражданского населения за пределами Чечни и Северного Кавказа".
Где заявлял, когда заявлял - об этом политолог не говорит, понимая, что западные и российские обыватели не потребуют у него точных ссылок и дословных цитат. Главное - обвинить, понимая, что в пропагандистском угаре читатель проглотит любую клевету, если ее объектом являются чеченцы-мусульмане. Однако эта грубая, полностью высосанная из пальца клевета дает нам возможность по достоинству оценить всю степень объективности не только российской, но и западной политологии, одним из самых видных представителей которой является Ариэль Коэн. Как в капле воды отражается весь мир, так и в этой, высказанной мимоходом клевете в адрес чеченского Президента выявляется вся концептуальная беспомощность западной "антитеррористической" идеологии, которую Коэн предлагает противопоставить идеологии "политического ислама".
В самом деле, если мы ясно видим, что Ариэль Коэн беззастенчиво врет относительно Аслана Масхадова, то где гарантии, что он не врет и обо всем остальном? Любая аналитическая работа должна быть выстроена на логическом единстве фактов, их обобщений и последующих выводов; каждое утверждение должно вытекать из объективной оценки реальности. Поэтому, когда даже в одном случае вместо факта мы в аналитической работе наталкиваемся на откровенную ложь, то никакого доверия не вызывают и все остальные интерпретации, поскольку и они могут быть построены недобросовестным аналитиком на выдуманных им "фактах".
Таким образом, единственная "идея", которую политологи вроде Ариэля Коэна могут выставить против идей "политического ислама", это - ложь, в лучшем случае - полуправда, переакцентовка. И если "политический ислам", называемый Коэном "фундаментализмом", опирается на незыблемый фундамент Слова Аллаха, ниспосланного Им священного Корана, то "политология" Ариэля Коэна опирается на зыбкий фундамент беспомощной лжи. И поэтому у Ариэля Коэна, сколько бы он не тратил чернил или не отбивал пальцами клавиши компьютера, нет ни малейших шансов одержать победу в идейном столкновении с религией Аллаха (Свят Он и Велик!).
