I. К чему приводит отрицание международного права
На одном из наших сайтов приходилось читать такое размышление: «Мы молчим, а активные джахили среди нас по-прежнему взывают к соблюдению международного права, к справедливости, апеллируют к международному сообществу, к уставу ООН и пресловутым правам человека, обвиняют западные страны в политике двойных стандартов. И создается впечатление, что эти джахилиятские стенания есть позиция моджахедов…».
Как мы видим, здесь утверждается, что чеченское Сопротивление должно в своей борьбе действовать вне рамок международного права, вне декларации права человека. Чтобы понять всю порочность такого утверждения, зададимся вопросом – может ли Чеченское государство обладать суверенитетом, то есть международным признанием, в отрыве от норм международного права? Любой разумный человек, конечно, скажет, нет. Все люди, живущие на земле, должны руководствоваться общими правилами для человечества, выработанными и изложенными в международном праве, которое должно быть универсально для всех народов, вне зависимости от цвета кожи, национальной или конфессиональной принадлежности. Международное право сравнимо, например, с правилами уличного движения – вполне предсказуем трагический результат, если кто-то игнорирует эти правила.
Прежде всего, отметим, что исламская доктрина не только не отрицает, а прямо предписывает, что мусульманские народы должны достойным образом сосуществовать с народами, придерживающимися иных религиозных и идеологических представлений. И нигде в Коране и Сунне не говорится, что взаимоотношения мусульман с немусульманами должны носить исключительно характер военной конфронтации, непримиримой вражды. В исламской религии четко определены вопросы войны и мира, и в тех случаях, когда нет причин для объявления войны, мусульманам предписано соблюдать честный и достойный мир с другими народами. Однако если священные источники исламской религии декларируют мирное сосуществование мусульманских народов с иными народами и обществами, то должны существовать и общие для всех народов правила такого мирного сосуществования, то есть международное право.
Если международное право справедливо, если оно не дает преимущества сильным над слабыми, одним народам, расам или религиям над другими, если оно декларирует взаимную терпимость и гуманность даже на войне, если оно предписывает уважительное отношение к женщине и заботу о детях, то в чем и где международное право противоречит Исламу? Разве Ислам не содержит в себе тех же принципов гуманности и взаимной терпимости людей и народов? Разве Ислам провозглашает хотя бы одну заповедь, призывающую к жестокости и тирании? Разве Ислам не осуждает самым суровым образом несправедливое отношение сильных к слабым?
Не считая себя знатоком исламского богословия, твердо уверен в одном: Ислам не может выступать против гуманности и справедливости. Это доказывается хотя бы тем, что в Священном Коране неверные, язычники очень часто называются термином «несправедливые люди». А теперь хотелось бы спросить у авторов упомянутых выше размышлений: что именно, какой конкретно пункт в международном праве и в уставе ООН кажется им несправедливым? Тогда мы все, будучи мусульманами, охотно откажемся от этого пункта, а если таких несправедливых пунктов будет много, вообще перестанем «взывать» к соблюдению международного права и «апеллировать» к уставу ООН.
Справедливость не может противоречить справедливости, гуманность не может противоречить гуманности, потому что эти чувства присущи всем людям, несмотря на религиозные и национальные различия. Если бы в Священном Коране присутствовала какая-то «особая» справедливость, недоступная пониманию людей немусульманских конфессий и мировоззрений, то миллионы бывших немусульман не принимали бы в прошлом и настоящем Ислам. И если бы Ислам отрицал чувство справедливости, присущее в той или иной степени всем человеческим творениям, то на какой основе мы, мусульмане, вообще могли бы вести диалог с немусульманами? Как мы вообще могли бы друг друга понимать? В своих дискуссиях с представителями других конфессий мы ведь не говорим им: «Вы не правы, потому что вы не мусульмане». Мы говорим: «Вы неправы, потому что ваши слова или действия не справедливы».
Не хочу прикрываться ничьими именами, но к соблюдению международного права в российско-чеченском вооруженном конфликте призывали и призывают все наши лидеры. К этому призывает и президент ЧРИ Абдул-Халим Садулаев, к этому призывали и первые чеченские президенты, ставшие, инша Аллах, шахидами. И называть этих людей «джахилями», то есть невежественными язычниками, слишком оскорбительно для нас всех, то есть для тех, кто позиционирует себя сторонником Чеченской Независимости.
Другое дело, что ни правительства больших и малых держав, ни чиновники ООН сегодня и не думают выполнять принципы справедливости и гуманизма, соблюдать которые они обязаны. Они не просто их не соблюдают, а преступно нарушают! Иначе говоря, представители ущемленных народов, и в первую очередь чеченцы, воочию видят то, что подавляющее большинство лидеров международного сообщества не соблюдают нормы международного права, которые сами же прежде подписали и ратифицировали, обязуясь выполнять. В международной практике это называется политикой двойных стандартов. Но разве продажный судья-негодяй заставляет нас отменять или презирать сами законы, если в них ясно изложены принципы справедливости? Разве рабское пресмыкательство российских лжемуфтиев перед Кремлем заставляет нас усомниться в святости и благородстве Ислама?
Я и раньше говорил, и теперь снова хочу повторить: опрометчиво «сваливать в одну кучу» международные законы и те личности, которые призваны следить за их соблюдением. Если личность является негодной, продажной, корыстной, это не значит, что «виноват» закон, – любой здравомыслящий человек скажет, что виновата личность. Именно поэтому мы и «взываем» и «апеллируем». И не мы одни. Необходимо понимать, что возмущение политикой двойных стандартов не дает оснований ущемленным народам отрицать международное право. Наоборот, их представители должны не только признать это право, но и всемерно воздействовать на политиков мирового уровня для принятия решений, ведущих к признанию прав угнетенных народов на суверенитет.
Читая некоторых наших аналитиков, иногда приходит мысль: может быть, нам, чеченцам, настала пора определиться в одном фундаментальном выборе: или мы обособляемся от всего остального мира и, заняв «круговую оборону», объявляем ему войну на взаимное истребление, или ищем с этим миром общую платформу для диалога и сотрудничества – платформу справедливости. Если мы выбираем первое, то нам нужно перестать говорить остальному миру о геноциде, о пытках, о похищениях людей, о торговле трупами, о разрушениях и о массе других беззаконий, творимых российскими оккупантами на чеченской земле. В самом деле, зачем нам все это говорить, если мы не признаем за остальным миром чувства справедливости и сострадания? Если же мы признаем за остальным миром какую-то нравственную вменяемость, признаем, что они – не враги по определению, а такие же, как и мы, человеческие творения, которым доступны чувства сострадания и справедливости, то, думаю, хватит некоторым людям из нашей среды огульно ругать их «сатанистами», «неоязычниками» и т.д.
Если мы не определимся в этом выборе, то рискуем предстать перед остальным миром злобными лицемерами. Нас обвинят в том, что на словах мы апеллируем к справедливости остального человечества, а на деле, тайком, ненавидим это человечество и желаем его гибели, за исключением незначительной части, которую скупо очертили авторы размышлений. Нас уже сегодня обвиняют в этом, намекая или даже открыто утверждая, что, мол, все мусульмане таковы: когда их «бьют», они жалуются, а когда обретают силу – то сами становятся «извергами», лелея мечты уничтожить «всех неверных» и т.д. Однако истина заключается в том, что мы хотим добиться реальной государственной независимости от Российской империи, так как только в своем независимом государстве мы сможем обеспечить полную национальную и религиозную идентичность, сохранить себя как народ.
Для достижения государственного суверенитета в мире есть несколько путей: самый радикальный – вооруженная борьба. Программные документы ООН позволяют реализовать право на самоопределение народов, в том числе и вооруженным путем, если имеет место силовое противодействие имперской метрополии стремлению народа самоопределиться. Но одного лишь вооруженного пути для достижения своего суверенитета недостаточно. Вооруженная борьба должна иметь свой «политический голос», чтобы оповещать международную общественность на понятном ей юридическом и эмоциональном языке о целях нашей вооруженной борьбы. Если наша вооруженная борьба будет «безгласной», или будет говорить на языке тотальной вражды ко всему остальному миру, если мы сойдем с политической платформы государственного суверенитета, мы предстанем в роли «вооруженных формирований», сугубо враждебных всему остальному миру.
Иначе говоря, игнорирование норм международного права чеченским Сопротивлением может привести к тому, что чеченцы в глазах многих людей станут на одну доску с обыкновенными бандитами, грабителями, убийцами, чего очень хотелось бы кремлевскому центру мирового терроризма. Это, как мы знаем, они и пропагандируют с пеной на устах денно и нощно. Разумно ли нам, отрицая международное право и государственный суверенитет как стратегическую цель нашей вооруженной борьбы, делать Кремлю подарок, о котором он не мог и мечтать? Последнее обстоятельство никак недопустимо и об этом должен знать любой чеченец, любой участник Сопротивления, и, прежде всего, – действительно размышляющий моджахед.
II. Ислам и международное право
Можно смело утверждать, что до появления Ислама и исламского права, в мире не существовало ничего, хоть отдаленно напоминающее то, что сегодня называют международным правом. Между народами, а тем более народами, представляющими различные конфессии, царили произвол, войны, взаимное истребление и господствовало единственное право – право сильного. И только Ислам, вступив во взаимодействие с представителями других религий Писания, покончил с практикой беззаконий и произвола, подчинив международные и межконфессиональные отношения твердым и справедливым юридическим принципам.
Хочу пояснить это утверждение примером. Еще при жизни пророка Мухаммада (с.а.с.), после военных столкновений с жителями Наджрана, христианского города в Йемене, с ними был заключен договор, составленный самим пророком (с.а.с.), и потому считающийся образцовым для всех последующих поколений мусульман. Текст этого договора сохранился. Вот что гласит этот, первый в истории Ислама международный договор, и вот какие права христиан, оказавшихся под юрисдикцией мусульман, он оговаривает:
«Во имя Аллаха, милостивого, милосердного!.. Наджрану и его округе – покровительство Аллаха и защита пророка Мухаммада, посланника Аллаха, в отношении их жизни, их веры, их земли и имущества, их отсутствующего, их присутствующего, караванов, церквей и обычаев. Не будет изменено положение, в котором они находились, не будет изменено ничего из их прав и обычаев; не будут отстранены ни епископ от своего епископства, ни монах от своего монашества, ни священник от своего дела со всем, что в их руках из малого и великого. Наджранцы не несут ответственности за проступки в прошлом и за кровь, пролитую во времена джахилии. Они не будут призываться в войско, не будут платить десятину, войско не будет топтать их земли. Если кто-то из них заявит о своих правах, вопрос будет решаться между ними по справедливости, не будет в Наджране ни обижающего, ни обиженного…».
Что мы видим в этом документе, который является не просто юридическим актом, не просто международным договором, но и Сунной пророка (с.а.с.)? Мы видим, прежде всего, справедливость, защиту прав и этно-религиозной самобытности наджранских христиан. Напомним – не просто христиан, жителей отдельного государства, а жителей завоеванного мусульманами христианского города. И если в современном международном праве, составленном не мусульманами, а западными правоведами, мы видим декларацию справедливости, защиты прав представителей всех национальностей и религий, их культуры и самобытности, то почему мы должны отвергать такое международное право? На каких основаниях? Ведь, отвергая «чужую» справедливость, мы отвергаем фактически и свою справедливость, справедливость мусульман, чей образец мы только что видели в договоре пророка (с.а.с.) с жителями Наджрана.
Современный взгляд исламских ученых-алимов на принципы взаимоотношения мусульман с народами иных конфессий и идеологий, на права человека в мусульманском обществе – ясно изложен в «Универсальной Исламской Декларации по Правам Человека». Следует отметить, что этот замечательный труд является плодом совместной деятельности выдающихся мусульманских ученых, юристов, представителей исламских движений и мыслителей.
III. Нужна ли нам Конституция?
Этот вопрос очень активно обсуждается в некоторых чеченских СМИ, и есть такие аналитики и публицисты, которые отвечают на него однозначно отрицательно. По их мнению, мусульманам вообще, и чеченцам в частности, не нужна Конституция, раз у нас есть Священный Коран. Приведу наиболее типичные доводы этих отрицателей Конституции:
«Составление конституции является отвлеченным и не нужным ритуалом, которому мы подражаем из-за того, что так «принято в мире». Мы имеем в виду не только конституцию «демократического» толка, которая неприемлема для мусульман по определению, но и самую хорошую «шариатскую конституцию». Сочинять конституцию стало политически модным после французской и американской революций конца 18-го века. В наше время это стало некой обязательной процедурой для любой страны…
Во-первых, нет понятия «конституции» в практике Пророка, алайхи-соляти вассалам. Когда мы отстоим свою землю (в чем нет сомнения), и перед нами встанет задача регламентировать социально-политическую жизнь мусульман, то для этого необходимы две вещи: руководствоваться Кораном и Сунной, и учитывать условия, которые существуют в конкретном месте и конкретное время.
Во-вторых, говоря о «конституции», мы мыслим в рамках системы «мирового порядка» и тем самым подчеркиваем морально-психологическую зависимость от глобальной сатанинской системы.
В-третьих, составляя даже правильную «шариатскую конституцию» мы тем самым даем повод своим врагам говорить о «виртуальной конституции несуществующего государства». И, к сожалению, критика наших врагов не лишена смысла. Такие инициативы, лишенные реального приложения, выглядят надуманными и дискредитируют борьбу моджахедов».
Прежде чем разбирать эти доводы, считаю необходимым сказать несколько слов общего характера. Предлагаю посмотреть, какие политические последствия вызвал бы отказ чеченцев от принятой нами в 1992 году Конституции ЧРИ. Самым фундаментальным последствием такого решения стало бы разрушение той юридической основы, на которую опирается государственный суверенитет нашей страны, независимость чеченской нации. Из защитников свободы и независимости своей страны, чеченские моджахеды превратились бы в глазах всего мира в то, во что их усиленно пытается превратить кремлевская пропаганда: в «незаконные вооруженные формирования», «группировки боевиков» и т.д. (и это – самые «мягкие» определения из тех, которые выдает пропаганда наших врагов).
Представим себе на минуту, что мы действительно пошли бы на этот безумный шаг и отменили Конституцию. И что дальше? А дальше мы автоматически отменяем саму концепцию независимого Чеченского Государства, отменяем все легитимные государственные институты, включая и Вооруженные Силы страны. Это и попытался проделать Кремль, инсценировав в марте 2003 года так называемый «конституционный референдум» в Чечне. Путин, как юрист по образованию, понимал, что наиболее важной его задачей в спектре задач по ликвидации нашей государственности является не оккупация, а отмена Чеченской Конституции 1992 года посредством известных манипуляций с «референдумом».
Это была попытка (к счастью, безуспешная, так как чеченский народ не поддался шантажу и угрозам Кремля, и, кроме того, никто в мире не признал результатов этого фарса) лишить нас главной юридической базы государственного суверенитета. Мог ли Путин даже в радужных мечтах предполагать, что в рядах тех, кто позиционирует себя сторонниками чеченской независимости, найдутся деятельные силы, которые станут призывать к тому же: к отмене нашей Конституции 1992 года? Мог ли он мечтать о таком подарке? Совершить добровольно то, к чему нас принуждают силой оружия наши смертельные враги, то есть совершить акт политического самоубийства – вот чем является в реальности то, к чему нас призывают авторы размышлений и высказываний. Очень хочется надеяться, что это просто недопонимание.
Теперь хотел бы вернуться к утверждению авторов размышлений о том, что, якобы, нет понятия «конституции» в практике Пророка, алайхи-соляти вассалам. Странно, что данное утверждение не просто игнорирует, а отрицает общеизвестный в исламоведении документ под названием «Мединская Конституция», составленный непосредственно нашим Пророком (с.а.с.). Текст этого ценнейшего для мусульман Документа широко доступен в печатных и электронных публикациях. Я не собираюсь в данном случае анализировать содержание и нормативные статьи этого Документа, я просто хочу обратить внимание авторов размышлений на сам факт наличия Конституции Пророка (с.а.с.), на прецедент.
Прежде всего, хотел бы обратить внимание на то, что на момент составления упомянутого Общественного Договора (Конституции) мусульмане уже обладали Священным Кораном, а также Сунной нашего Пророка (с.а.с.). Более того, каждый мусульманин, при возникновении каких-либо вопросов общественного или политического характера, имел счастливую возможность обратиться за разъяснением непосредственно к Пророку (с.а.с.). Тем не менее, Пророк (с.а.с.) счел необходимым составить специальный Общественный Договор (то есть Конституцию по определению), в котором все вопросы юридического, общественного и политического характера были выделены из священных источников исламской религии в самостоятельный свод, регулирующий все аспекты жизни первого и самого раннего исламского государства – Мединского племенного союза, в который, напомню, входили не только мусульмане, но также на равных правах иудеи и язычники.
Поэтому утверждения о том, что в практике Пророка (с.а.с.) «нет понятия «конституции»» не просто безосновательно, а вступает в прямое противоречие с исламской действительностью. Столь же ошибочно и другое утверждение о том, что «Сочинять конституцию стало политически модным после французской и американской революций конца 18-го века». Как мы все могли убедиться, мусульмане жили в соответствии со своей Конституцией еще в те времена, когда, пожалуй, еще не существовало в природе самой Франции, не говоря уже о США. И сам Пророк (с.а.с) первым самолично опроверг утверждение о том, что мусульманам не нужна Конституция, раз у них есть Коран и Сунна.
Полагаю, что это объясняется тем, что Коран и Сунна объемлют все вопросы частного и общественного характера, все вопросы мироздания и религии, но обществу необходимо иметь в своем распоряжении простой и ясный для всеобщего понимания свод законов, регулирующих вопросы социального устройства, экономики, внутренней и внешней политики и т.д. Это и есть Конституция, то есть кодекс базисных законов. Конечно, общество развивается и меняется, меняются взаимоотношения в обществе, меняются политические и экономические обстоятельства, и поэтому меняется и Конституция.
Но нет ни одной страны, которая совсем не имела бы правовой базы гражданского общежития, общих для всех законов. И эти законы должны быть выделены в самостоятельный Документ, Конституцию, Хартию или, как называли первую свою Конституцию мединские асхабы и ансары – Дустур. Почему же чеченцы, для которых сегодня жизненно необходимо иметь юридическую базу под своей восстановленной Национальной (Государственной) Независимостью, должны быть лишены Конституции? В таком призыве нет ни оснований в священном примере (Сунне) нашего Пророка (с.а.с.), ни элементарной логики, а только вред для нашего дела, ради которого принесено столько невосполнимых жертв.
IV. Ислам и демократия
Ставя вопрос о соответствии исламских социальных доктрин демократии, сразу же оговорюсь, что рассматриваю демократию в ее исконном, первоначальном виде, то есть сугубо как способ избрания высшей общественной (государственной) власти. Авторы размышлений считают демократию неприемлемой для мусульман на том основании, что в современных западных обществах, которые принято называть демократическими, царят политический цинизм и общественная безнравственность. Однако едва ли справедливо считать демократию причиной этих негативных проявлений, потому что не меньше цинизма и безнравственности мы видим и в авторитарных обществах, в том числе и в тех, которые формально живут «по шариату». Однако у первых обществ именно благодаря демократии есть шанс исправить положение дел, тогда как у вторых обществ из-за отсутствия демократии таких шансов нет.
Не хочу кого-то порицать или превозносить, но для наглядности приведу простой пример, хорошо известный всем чеченцам. США считаются оплотом демократии, что для некоторых наших соратников звучит почти как ругательство. Тем не менее, американским руководителям хватило ума и чувства брезгливости, чтобы не принимать на официальном уровне Путинского подручного, покойного Кадырова-старшего. Саудовская Аравия формально живет «по шариату», однако это не помешало монарху этой страны не только принять со всеми официальными почестями главного национал-предателя, но и облобызать его с просьбой передать этот «братский поцелуй» Путину, потопившему Чечню в крови и уничтожившему сотни тысяч чеченских мусульман. Один этот случай должен бы научить нас тому, что не нужно чересчур доверять формальным декларациям, в том числе и «исламским», – надо судить каждого по конкретным делам.
Снова повторю, что дискуссия на тему соответствия демократии исламским канонам утонет в массе второстепенных деталей и останется бесплодной, если не ограничить спор социальным аспектом демократии, который заключается в том, что народ сам избирает свою власть. Разумеется, власть, свободно избранная народом, будет точным индикатором морального и культурного состояния данного народа, во всяком случае, его большинства. С этим ничего не поделать: везде проявляется известная поговорка о том, что «каждый народ достоин своего правительства». Но мы ведем речь не о «плохих» и «хороших» народах, а о фундаментальном принципе демократии, то есть о естественном праве любого народа избирать свою власть. И нам важно выяснить, противоречит ли этот принцип духу и букве Корана и Сунны.
И здесь пора вспомнить, что первые четыре праведных халифа (да будет ими доволен Аллах!), были избраны уммой. Право любого общества избирать своих правителей и есть демократия по определению. И мы видим, что первые мусульманские правители, которые в своей общественной деятельности наиболее точно соблюдали каноны Ислама и были современниками и сподвижниками нашего Пророка (с.а.с.), то есть имели счастливую возможность найти у него ответ на любой вопрос, были избраны вполне демократическим путем, то есть свободным решением общества. Как после этого кто-то может заявлять, что демократия противоречит Исламу? Исламу противоречит очень много вещей и проявлений, присущих современным демократическим (и не только) обществам, но сам принцип свободного избрания обществом своей власти не только не противоречит канонам Ислама, а, как мы убеждаемся на приведенном выше примере, является одним из этих канонов.
Известен достоверный хадис Пророка (с.а.с.), который вменяет мусульманам в обязанность следовать примеру (Сунне) праведных халифов: « Истинно, тот из вас, кто проживет долгую жизнь, станет свидетелем многочисленных раздоров, а потому строго следуйте тому пути, по которому я вел вас, и по Сунне праведных халифов, (что была завещана им мною,) – не отступайте от нее ни на йоту. Не допускайте никаких нововведений, ибо каждое из них – (человеческое) измышление, а в каждом вымысле – заблуждение, а в нем-то – прямая дорога в Ад» (Ат-Тирмизи и Абу Дауд).
Священный Коран несколько раз повторяет обращенную Всевышним к людям заповедь: «Поистине, для вас то, что вы сами рассудите между собой». То есть, Всевышний оставляет за любым народом, любым обществом, право свободного выбора, в том числе и власти. Можно повторить, что власть может быть хорошая или плохая, но какая бы она ни была, Всевышний не отнимает у людей права жить по своему разумению, и избирать свою власть в соответствии со свободой воли. Если же считать, что народ «неразумен», не способен сделать правильный выбор и на этом основании навязывать ему насильно какую-то власть, каких-то «праведных людей», пусть и очень религиозных, то это будет тирания, большевизм чистой воды. Это будет разновидностью грубого насилия, то есть прямым нарушением другой коранической заповеди, гласящей, что «нет принуждения в религии».
Если «нет принуждения в религии», то тот, кто утесняет свободу людей, навязывает им силой и принуждением даже очень «праведную» власть, перестает быть праведником и превращается в тирана. Ведь тиран не может быть праведником. Любая тирания рано или поздно начинает жить не ради людей, а ради самой себя, ради своего воспроизводства. Вспомним пример из нашей истории. Имам Чечни и Дагестана Шамиль начал свою политическую карьеру как доблестный воин и истинный демократ без всяких кавычек. В этот период ему сопутствовал один успех за другим, к середине 40-х годов XIX века российские завоеватели были отброшены за Терек, и освобождение Кавказа стала близкой реальностью.
Но постепенно имам Шамиль стал меняться, в нем все больше проявлялось черт диктатора, тирана. Не исключаю, что он руководствовался «благими намерениями», хотел укрепить в народе шариат, искоренить любое противодействие своему делу. Но к чему это привело? В конце концов, в середине 50-х годов он объявил свою власть наследственной и тем самым погубил свое дело, потому что чеченцы, не знавшие никаких видов социального угнетения, отказались поддерживать его монархические притязания и через очень короткое время Имамат рухнул, Кавказ оказался под владычеством русских.
Впрочем, это нужно считать наименьшим из возможных зол. Потому что, если бы имам Шамиль утвердил свою династию, и если бы чеченцы приняли наследственную монархию, образовав какое-нибудь «ханство» или «эмират», то наших предков и нас ожидала «своя» восточная деспотия, неотличимая от тех «мусульманских» образований подобного же типа, которые сегодня пресмыкаются перед Россией, готовые пожертвовать любым принципом, в том числе и исламским, по первому же окрику из Кремля. Такая отвратительная «своя» монархия могла непоправимым образом деформировать наш национальный менталитет и искоренить тот дух свободы, который является отличительным признаком нашего народа. А чужая – российская – деспотия, напротив, подпитывала этот дух свободы.
Второй «исторический эксперимент» мы провели после Октябрьского переворота в России, когда демократическому федеративному государству северокавказских народов, возглавленному Тапой Чермоевым, противостояли не только большевики, но и «эмират» Узуна-хаджи. Примечательно, что против демократического государства северокавказцев ополчились буквально все тиранические силы: и добровольческая армия Деникина, и большевики, и Узун-хаджи, объединивший своих мюридов с красноармейцами в единое войско. Все эти силы действительно были тираническими: Деникин желал восстановить царскую монархию, большевики желали построить свой казарменный социализм, а Узун-хаджи – свою восточную деспотию по типу какого-нибудь Бухарского ханства. И для всех этих сил врагом номер один был Тапа Чермоев: не потому, что он был плохим мусульманином, а потому, что он был противником всяческой тирании.
Сегодня, как бы напрочь забыв не только примеры первых мусульман, но и свой собственный исторический опыт, мы опять начинаем пинать и ругать власть, свободно, без принуждения избранную народом. Кому-то очень хочется лишить нашу борьбу всех правовых опор, хочется, чтобы наши бойцы предстали перед всем миром не вооруженными силами государства, а какими-то экзотическими «формированиями», зеркально отображая в своей структуре всю кремлевскую пропаганду о «бандформированиях». «Нам не нужно государство», «нам не нужна конституция», «нам не нужна демократия» – так провозглашают некоторые наши идеологи. Как будто государство, конституция или демократия противоречат Исламу, а не есть реализация исламских заповедей!
Выше мы показали, что у первых, праведных мусульман, современников и сподвижников нашего Пророка (с.а.с.) было все, против чего от имени Ислама выступают указанные идеологи. Было государство (Мединская умма), была конституция (Мединская конституция, «Дустур») и была демократия (то есть общественная власть халифов, получающая свою легитимность через свободные выборы). И установление всех этих социальных стандартов произведено нашим Пророком (с.а.с.), то есть они являются сунной для нас и всех других мусульман. Именно поэтому недопустимо пытаться «столкнуть лбами» нашу святую религию Ислам, и то, что является реализацией ее социального аспекта в нашей жизни: свободное, демократическое Чеченское государство, обладающее всеми атрибутами суверенитета – Конституцией, Парламентом и должностью Президента.
V. Ислам и наша борьба
Оглядываясь на многовековую борьбу нашего народа за свою национальную независимость, необходимо поставить вопрос: почему эта борьба постоянно в той или иной мере разворачивается под исламскими лозунгами? Объективный ответ на этот вопрос показывает, что чеченцы, в отличие от авторов размышлений, никогда, ни в одну эпоху бесчисленных Кавказских войн не видели никакого противоречия между Исламом и свободой. Более того, Ислам чеченцами всегда воспринимался как великая идеология Свободы – личностной и национальной. По известному выражению, которое бытует в нашем народе, «мы выбрали Ислам как Свободу, Свободу полюбили, как Ислам!».
Нет и не может быть национальной свободы без национального суверенитета, национального государства. Авторы размышлений предлагают вообще убрать из нашего лексикона слово «свобода», и не жалеют эпитетов для того, чтобы унизить Чеченское Государство и тех людей, которые входили в том или ином качестве в его официальные структуры (парламент, министерства, армия, полиция и т.д.). По их словам, все люди, входившие в эти структуры, «разбежались», а воюют исключительно «сержень-юртовские и урус-мартановские джамааты». Упаси нас Аллах подвергать сомнению героизм и самоотверженность моджахедов из джамаатов, но, тем не менее, глумление авторов размышлений над теми, кто не входил в эти и другие джамааты, не делает им чести
Думаю, не стоит тут перечислять имена погибших на войне министров, депутатов парламента, или напоминать, как в начальный, самый тяжелый период войны, многие сотни парней погибли, обороняя Джохар, пробивая через минные поля кольцо окружения, испытывая муки холода и голода в горах. Я бы не советовал авторам размышлений повторять свои глумления перед родственниками или боевыми соратниками этих Шахидов, которые, в отличие от них, не разделяли Джихад и борьбу за свободу своей Отчизны. Освобождение Отчизны от оккупантов и есть Джихад по определению. Что касается предателей и малодушных… Что ж, они тоже были и есть, в том числе, к сожалению, и среди тех, кого авторы размышлений так превозносят, пытаясь противопоставить их остальным бойцам Сопротивления. Малодушные и предатели были во все времена и у всех народов, и чеченцы, к сожалению, не исключение.
Мусульманину, моджахеду недостаточно сказать: «я сражаюсь за Ислам». Мы должны понимать, что Ислам – это подробно и ясно изложенная в Коране и Сунне программа достойной, свободной и справедливой общественной жизни. Сражаться за Ислам – значит, сражаться именно за такую жизнь! Коран и Сунна отвергают рабство и тиранию, Коран и Сунна провозглашают равенство всех людей, Коран и Сунна призывают доверять власть достойнейшим. И разве не являются эти и другие призывы священных источников нашей религии той общественно-политической программой, которую мы, чеченцы, и пытаемся реализовать в своей национально-освободительной борьбе «на внешнем фронте» и в своей борьбе за установление справедливого, свободного общества «на внутреннем фронте»?
Считаю, что исламский призыв ни в коем случае не должен уводить нас в сторону от социальной и политической конкретики, а, напротив, должен приближать к ней, раскрывая религиозные истоки ставших обыденными в нашем сознании понятий, таких как демократия, конституция и общественная дисциплина, наиболее полное и естественное осуществление которой возможно только в структуре национального, суверенного государства.
Эти очевидные вещи отвергаются авторами размышлений. Они относятся к идее чеченского национального государства резко отрицательно, апеллируя, в частности, к тому факту, что сегодня на Северном Кавказе мы имеем реальное объединение многонациональных военных отрядов, сражающихся против российской колониальной империи и присягнувших президенту ЧРИ Абдул-Халиму Садулаеву. На этом основании предлагается «реорганизовать» наше государственное устройство, то есть попросту ликвидировать его, как «не отвечающего современным условиям», и заодно изменить властный статус чеченского президента и называть его отныне «имамом Кавказа».
Что можно сказать по этому поводу? Прежде всего, национальный суверенитет не является препятствием для различных форм интеграции с другими народами и государствами, а, напротив, представляет собой необходимую первичную базу для такой интеграции. Потому что только добровольная, равноправная интеграция свободных народов и государств может быть прочным и долговременным, а все иные формы «интернационализации» представляют собой явное или замаскированное порабощение одних народов другими, то, что мы называем империей. Говорить о каких-то реальных формах объединения чеченцев с другими народами региона можно будет только после освобождения Северного Кавказа от военно-политического присутствия России. И это должен быть добровольный выбор народов Северного Кавказа, юридически оформленный соответствующим волеизъявлением этих народов, как это сделал чеченский народ, восстанавливая свою государственность.
Полагаю, что вполне допустимо рассуждать на эту тему, выдвигать предложения и даже проводить какую-то идеологическую работу в этом направлении. Однако совершенно безответственными и однозначно вредными для нас являются призывы демонтировать чеченскую государственность, не дожидаясь реального освобождения Северного Кавказа от российского колониального господства. Если называть вещи своими именами, это просто преступление. Позволю себе напомнить, что чеченцы в 1990 году восстановили не государство «Имамат», а свою национальную государственность, и в 1994 году вступили в борьбу с российскими агрессорами не под лозунгом создания «Кавказского халифата», а для освобождения нашей страны от оккупации.
Бесспорно, мы наблюдаем сегодня на Северном Кавказе интеграционные процессы, в первую очередь военные, но инициаторами этих процессов явились не мы, а Кремль, проводящий в регионе жестокую карательную политику и лишивший северокавказские автономии последних иллюзий самостоятельности. Я имею в виду запрещение российским народам избирать свою верховную республиканскую власть, свободно исповедовать свою религию и использовать в письменности свои национальные алфавиты. Тем самым Путин и его окружение фактически денонсировали федеративный договор с республиками от 1992 года, где перечисленные права четко обозначены, и фактически лишили государственное образование под названием «Российская Федерация» юридической легитимности. Кремль грубо растоптал последние остатки политической и этнической автономии народов Северного Кавказа (и не только), и вполне естественно, что наиболее патриотически-настроенная молодежь Северного Кавказа вступила в борьбу с откровенно антинациональной и антиисламской Российской империей. Как естественно и то, что эта молодежь в своей борьбе опирается на опытные, закаленные в многолетней войне военно-политические структуры ЧРИ.
Однако между военным союзничеством против общего врага и «единым государством» лежит огромная дистанция, в том числе организационная и юридическая. Не пройдя эту дистанцию, а только ступив на ее «стартовую линию», мы поступили бы не просто опрометчиво, а преступно по отношению к своему народу, демонтировав чеченскую государственность и не получив взамен ничего, кроме общих слов об «исламской солидарности», о «Кавказском халифате» и т.д. Снова хочу повторить: чеченский народ свой выбор сделал и юридически оформил еще в начале 90-х годов прошедшего столетия. Мы воссоздали независимое государство, избрали органы власти и приняли Конституцию. И чтобы говорить не только о военном сотрудничестве, но и общем государстве, северокавказским народам необходимо пройти этот же путь. И только после этого мы можем – на добровольной основе, по решению нашего народа и народов Северного Кавказа – объединяться в какие-то общегосударственные рамки, но для этого необходимо изменить нашу Конституцию.
Конституция ЧРИ, принятая в 1992 году, до сих пор действует, и никто не имеет права ее произвольно изменять. Любое изменение Конституции – прерогатива чеченского народа в лице его свободно избранного Парламента. В военное время, как известно, Парламент не проводит законодательную деятельность, то есть, пока длится война, Конституция не может быть не только отменена, но и изменена. Приходилось читать у некоторых наших аналитиков и публицистов о том, что, якобы, в мае 2002 года чеченская Конституция «была отменена». Во-первых, никто не имеет права отменять Конституцию. А во-вторых, то, что указанные выше деятели называют «отменой Конституции», являлось реализацией положения Конституции ЧРИ о Государственном Комитете Обороны (ГКО – МШ ЧРИ), где сосредоточена высшая исполнительная власть на период военных действий. Это специальным заявлением подтвердил и президент Масхадов (Шахид, инша Аллах!). Президент Абдул-Халим Садулаев избран на свой пост в соответствии с Конституцией – это база его правовой легитимности. Покушаться на нашу Конституцию – это значит покушаться на легитимность нашего государства и всех структур государственной власти.
В соответствии с действующей Конституцией, Чеченская Республика Ичкерия является светским, демократическим, правовым государством. Прекрасно понимаю, что эти понятия – «светское», «демократическое» и «правовое» – режут слух авторам размышлений, которые отвергают все, что не обозначено соответствующим арабским термином. Однако ничего «крамольного» с точки зрения Ислама в этих терминах нет. Понятие «светское» имеет один корень со словом «свет», что ассоциируется у нас с просвещением, образованием, науками, знанием. Это не только не противоречит Исламу, а, напротив, Ислам обязывает верующих учиться и постигать науки. Всем мусульманам хорошо известен хадис Пророка (с.а.с.), гласящий: «За знаниями не ленитесь идти даже в далекий Китай, потому что приобретение знаний есть главнейшая обязанность мусульманина». Уточним, что речь в данном случае идет о научных, «светских» знаниях, потому что по части исламской теологии языческий Китай, конечно же, ничему не мог научить мусульман.
Далее, термин «демократическое», как мы уже говорили выше, означает право народа свободно избирать свою верховную власть. А избрание власти – базовый социальный норматив исламской религии, установленный праведными халифами (да будет ими доволен Аллах!), о чем также говорилось подробно выше. Что касается понятия «правовое», то ничего «пугающего» в этом термине тоже нет. «Правовое государство» – это государство, в котором соблюдаются все естественные и юридические права населяющих его народов, как в Мединской умме во времена Пророка (с.а.с.) соблюдались права не только мусульман, но и представителей иных народов и конфессий.
Говоря о терминах, авторы размышлений резко отвергают практику применения к нашей действительности европейских или русских терминов и предлагают заменить их арабскими. Конечно, нелепо спорить с тем, что «звучание» терминов имеет важное психологическое значение и показывает в какой-то мере мировоззрение тех, кто эти термины так или иначе использует. Однако необходимо учитывать тот культурный контекст, в котором – вольно или невольно – десятилетиями воспитывались чеченцы, особенно то поколение, которое в начале 90-х годов взяло курс на восстановление чеченской государственности. Кроме того, когда мы говорим или пишем на европейских языках (включая и русский язык), вполне логично, что мы употребляем термины, понятные европейской аудитории. Это, кстати, делают и арабы, и не видят в этом никакой «ереси».
Другое дело, что любое национальное государство одним из своих непременных атрибутов имеет национальный язык. Понятно, что Чеченское Государство должно «разговаривать» не на русском, не на английском, не на арабском, а на чеченском языке. В конце концов, все языки (как и все народы) сотворены Всевышним, и имеют равные права на живое обращение. Всевышний говорит: «О люди! Мы создали вас мужчиной и женщиной и сделали вас народами и племенами, чтобы вы знали друг друга. Ведь самый благородный из вас перед Аллахом – самый благочестивый. Поистине, Аллах – знающий, сведущий!» (Коран, 49:13). Нельзя утверждать, что одни языки «выше», а другие «ниже», потому что такие утверждения противоречат Исламу.
Поэтому в тех случаях, когда мы говорим или пишем на чеченском языке, нам было бы целесообразней употреблять чеченские социальные и правовые термины. «Мехк-кхел» (парламент), «кхеташо» (совет), «мехк-да» (президент), «баьчча» (военачальник, генерал), «урхалла» (управление, комитет, учреждение) и т.д. И я согласен с авторами размышлений в том, что ГКО не совсем «звучит» для чеченского слуха, но предлагаю обозначать его не арабо-тюркским термином «Маджлисуль-Шура», а чеченским (раз Комитет этот все же чеченский) – Паччалкхан TIеман Кхеташо. Но это – отдельная тема для обсуждения.
Можно бы много еще поразмышлять над затронутыми вопросами, но хочу завершить эти замечания призывом к нашим аналитикам и публицистам – соблюдать в своих работах меру и осторожность. Мы все, хвала Аллаху, мусульмане, все рассчитываем заслужить милость Всевышнего и обрести Его рай. Это истина, которую не надо доказывать, так как в противном случае мы, что называется, находились бы на другой стороне баррикады. Но для нас категорически недопустимо, применяя известное выражение, «лить воду на мельницу врага», подтверждая своими идеями и призывами основные тезисы его пропаганды.
Ведь кремлевская пропаганда постоянно утверждает, по сути, то же самое, что в религиозном пылу утверждают некоторые наши соратники по борьбе: что нам не нужно государство, что нам не нужна конституция, не нужна легитимно избранная власть, что мы воюем не в качестве Вооруженных сил ЧРИ и народного ополчения, а в виде каких-то «формирований», и воюем не за освобождение нашей страны от оккупации, а за установление то ли Всемирного, то ли Кавказского Халифата. При всем желании, в этих утверждениях трудно найти хоть какие-то отличия от того, что на всех своих международных встречах не устает заявлять Путин, от того, что изо дня в день тиражирует пропагандистский аппарат Кремля. Я далек от мысли, что это делается намеренно, и именно поэтому призываю соблюдать меру и осторожность в словах и призывах.
Да поможет нам Всемогущий Аллах в нашем праведном деле!
Ахмед Закаев, вице-премьер чеченского Правительства.
Chechenpress
