На фото: Узун-Хаджи
И через 85 лет после смерти он опасен для очень многих - Европы, России, Востока. Неудобен для российских дворняжек на Кавказе, почему – то до сих пор называющих себя и услужливых предков своих узденями (свободными крестьянами, горцами). Верноподданные лей (рабы), которые лакали объедки с ханских столов, лизали обглоданные кости у собачьих конур кавказских наместников, торгуя свободой отчизны, честью сестер, жен, соотечественниц за собственное благополучие, в один момент обрели достоинство. И снова за спиной русских…
Опасны сила примера его достойной жизни, его идеология шариатской демократии, заложенное им начало нового исламского мышления. Хотя бы потому, что не делал он различий в расах и религиях. Под его началом воевала и дюжина грузинских генералов, у него находили приют и русские, и казаки… И он призывал к мирному сосуществованию под кавказским небом всех и вся, кроме русских захватчиков, на протяжении веков проливавших немалую кровь абориген.
В декларации образованного им Эмирства мусульман Северного Кавказа «к соседним русским и другим национальностям» отмечалось: »Мусульмане Северного Кавказа добиваются полного самоопределения. Мусульмане Северного Кавказа не питают никакой вражды ни к Вам, ни к Вашей религии...
На основании дарованных свобод, после ухода царя русского мусульмане Северного Кавказа добивались, как известно, самоопределения. Эта цель и эти мечты были разбиты варварским вторжением деникинской банды.
Вопреки тенденциозным вожделениям пристрастного, корыстного европейского общественного мнения, на основании исторических данных, мусульмане Северного Кавказа всю свою жизнь поставили на карту и решили добиться полного самоуправления на началах шариатской монархии. Северо-Кавказские мусульмане составили свое правительство во главе с эмиром Узун - Хаджи, Хаир - Ханом и пойдут по стопам своих предков, которые в течение многих лет проливали кровь за свою свободу».
Эмир мусульман Северного Кавказа, один из почетных председателей Совета Обороны Северного Кавказа, созданного
Одни хотели видеть его противником белых, другие - врагом большевиков, третьи – подданным Турции, четвертые – врагом англичан… Ставки делали все, кто позарился на Кавказ. Он же оставался самим собой – рабом Аллаха, достойным сыном благонравных родителей, буркой родных гор. И хотел, чтобы таким оставался весь Кавказ: без белых, красных, коричневых, голубых… Ибо все они для него были на одно лицо («Какая разница, какого цвета свинья - черного или белого»), потому что все покушались на свободу и независимость Кавказа.
Шедший тропою ислама, свободы и независимости, за три годы дважды очистивший северокавказский плацдарм от захватчиков, он гонял красных и белых по всей прикаспийской низменности, как кроликов.
Обладая завидным мужеством, полководческим даром, природным умом и хитростью, глубокими знаниями истории религиозных войн, он старался извлечь пользу из всех, кто лизал подножье кавказских гор под маской друга, посредника, врага. Он никак не был сторонником ни одной ил политических ориентаций – ни западной, ни российской, ни «восточной деспотии». Хотя, почему обязательно деспотия, если это Восток, давший дикому Западу и варварам свет цивилизации!? Так и предстал пред своим Создателем, не изменив Его пути, не сдавшись врагу, восседая на дарованном им кавказском троне исламского государства – Эмирства мусульман Северного Кавказа, просуществовавшего подобно молнии- ярко, магически привлекательно. Таким был этот человек очень маленького роста, едва различимый в седле, но больших необъятных дел и видимый из всех уголков Европы – УЗУН-ХАДЖИ ХАЙРИ-АС-САЛТА, выходец из аварского аула Салта. Полководец хорошо организованной пятидесятитысячной армии воинов Аллаха, не знавшей ни одного поражения. Политический деятель, ученый, совершивший одиннадцать хаджей, поэт, участник всех этапов национально-освободительной войны против Росси со времен Шамиля и до 20-х годов ХХ века. Газават длиной более чем полувека.
В 90-х годах ХХ века история Кавказа повторится удивительным образом. Переплетутся судьбы Горского правительства с Конфедерацией народов Кавказа, с одной стороны, и Эмирства мусульман Северного Кавказа с Конгрессом народов Ичкерии и Дагестана, с другой. Если конфедерация в точности разделит трагическую судьбу предательства во главе с Мусой Шанибовым и не выдержит конкуренции с созданной российскими спецслужбами аналогичной структурой, то второй, возглавляемый Шамилем Басаевым, все еще мог стать прекрасным примером объединения двух братских народов и в последующем послужить базовым плацдармом создания Кавказского государства. Не было случайностью и то, что самым почитаемым духовным лидером Конресса стал именно Узун-Хаджи Салтинский...
1998 год – круглая дата -150-летия рождения самого полководца и 80-летия созданного им северокавказского государства. Только что появившаяся на карте Кавказа новая политическая сила –Конгресс народов Ичкерии и Дагестана- никак не могла пройти мимо этих событий, и на сентябрь месяц назначила торжественные мероприятия в Ведено, рядом с зияратом Узун-Хаджи. Связано это было еще и с тем, что официальные идеологические органы Дагестана собирались представить Узун-Хаджи приверженцем Советской власти. Необходимо было развеять и этот очередной кавказский миф. Начали же с серии телепередач на ТВ «Кавказ» с родины Узун-Хаджи – Салта… Тогда никто не предполагал, что путешествие в биографию этого удивительного человека окажется таким долгим …
Журналисты ТВ «Кавказ» застали салтинцев на годекане, за чтением приглашения Шамиля Басаева в Ведено, для участия в предстоящих торжествах.
Центральная площадь, окруженная нависающими каменными двухэтажными саклями – особая достопримечательность села. Узкое пространство, размером в полстадиона, красиво и уютно уложено камнем. Тут же высится мечеть и рядом бьется холодный ключ. С появлением журналистов все кругом приходит в движение. Юные салтинки в хиджабах и с кувшинами за плечами спешат к роднику, сопровождаемые смехом и шутками. Невозмутимы лишь аксакалы, прислонившиеся к стенке и читающие вслух письмо. Приглашение Шамиля очень растрогало салтинцев. И такая реакция дагестанцев приятно удивила гостей из Чечни. Дело в том, что накануне ситуация в дагестано-чеченских отношениях была сильно омрачена преступными деяниям русских спецслужб. В Чечне, в Гудермесе, был найден убитыми салтинец, на границах творился хаос. Словом, жили горцы не лучшими известиями и понимали, откуда все беды.
В этом оазисе ислама, каменной архитектуры, доброты и благонравности гости из Чечни пробудут весь день. Пройдут по узким улочкам, где человек со встречным навьюченным ослом с трудом могут разминуться. Во дворе одного из домов в верхней части аула посетят и подземное жилище (холбот), где Узун некогда провел много дней и ночей без пищи, очищаясь от грехов. С трудом пролезут в узкое окошечко и окажутся в полном мраке. По стенкам небольшие проемы, террасы-полочки…
И кругом, чуть ли не в каждом дворе, гости натыкаются на зияраты по погибшим в кавказской войне. На шестах лоскутки материи, отметина о посещении. Не выветрился и никогда не выветрится из потомков память о погибших. Это вызывает всеобщее наше восхищение. Ислам в Дагестане всегда был силен. Даже в советское время. Никогда этот народ не покорится, просто все ждет определенного Аллахом своего часа.
Посещается и монумент славы героев кавказской войны. Человеческая фигура, застывшая в мольбе. Заходят в музей местной школы, где центральное место занимает панорамное полотно «Штурм Салты», запечатлевший героический подвиг салтинцев. И вот всего лишь один документ – музейный экспонат о кровавых днях горцев.
ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ АРХИВ РОССИИ.№932. Записи неизвестного автора... «В конце июля 1847 года холера, свирепствовавшая в дагестанских долинах, прекратилась, а войска Самурского отряда, расположенные на плато Тургидага, оправились от болезней, отдохнули от прежних трудов и приготовились к новым... 25 июля главнокомандующий выступил с отрядом в Салты... Аул был укреплен весьма сильно, а окружающая его пересеченная и изрытая глубокими оврагами местность представляла большие затруднения, как для расположения лагеря, так и для блокады аула, защищенного со всех сторон высокой казематированной стеной с башнями, построенными на исходящих углах. Здесь же местами были вырыты глубокие рвы и устроены крытые ходы, между тем как другие части укрепления обеспечивались неприступностью самой местности.
Для защиты от навесного огня были проделаны подземные и подвальные строения, а каждая сакля была обращена в отдельную цитадель с большим числом бойниц, расположенных в несколько ярусов».
Увидев такую картину, Воронцов отказался от штурма, а решил осадить аул, в котором по донесению его лазутчиков скопилось до 8 тысяч конных и пеших горцев с двумя орудиями. Руководителями были Кибит-Магома, Даниял-Бек, Хаджи-Мурад.
14—15 сентября после занятия аула по приказу Воронцова русские солдаты добивали оставшихся в живых и раненных горцев приступили к подрыву остатков стен башен порохом, продолжавшемуся 8 дней, а потом аул был предан огню». Солдаты охотно и неутомимо работали, чтобы уничтожить это гнездо хищников...Когда отряд 23 сентября оставил развалины аула, то можно было, как говорится, пройти сохою на прежнем его месте»
«Наивысший накал борьбы в трехмесячной обороне Салты приходится на ночь с 10 на
Ученые-историки не сомневаются в том, что статистика эта явно занижена.
«Горцы выжидали с нетерпением, даже старались нас заманить на общий решительный штурм.
Шамиль даже желал, чтобы салтинцы отворили ворота и впустили нас во внутрь аула с тем, чтобы дать гарнизону возможность встретиться с нами в лабиринте укрепленных сакель и крытых ходов, где он имел бы над нами чрезвычайное преимущество. Но хитрость эта им не удалась.
Непрерывная стрельба производилась по селу из 16 орудий. Один из участников тех сражений, русский, писал: «Превосходство нашей артиллерии, конечно, не оставляло горцам другой надежды на сопротивление и уверенности устоять против нас, как надежду на личную храбрость и неустрашимость свою...
Чтобы представить, с каким упорством защищался гарнизон, достаточно изложить частный пример: в одном подземном ходе, под новой позицией нашей, вдоль оврага были отрезаны и заперты без надежды на спасение 16 мюридов. Несмотря на отчаянное свое положение, они не хотели сдаться и, стреляя вверх, причинили нам значительный вред. Брошенные на них гранаты большей частью выбрасывали назад. Наконец, решено было обрушить на них град камней. И тогда только 10 человек сдались в плен, а шесть из них не хотели выйти из подземелья и отдать оружие, поэтому были частью задавлены, частью переколоты штыками».
«Салтинское сражение во многих отношениях было особенным,- рассказывает наш гид.- Впервые в здешней войне система подземелий и закрытых сообщений с бойницами была доведена до совершенства, и впервые в истории русской армии она была использована в Салтах. Впервые на Кавказе в боевых условиях были применены мины, и впервые, в свою очередь, горцы использовали противоминную тактику».
В то самое время, когда в Салтах воины Аллаха готовились нанести удар по русским, Шамиль, провожая одного из своих наибов Идриса из Гергебеля в крепость, попросил поздравить своего мюрида Дибирасул Магомеда с рождением сына, имя которому дали Узун.
(Продолжение следует).
Дата Туташхиа, независимый журналист.
