В 2005 году служба контрразведки ЧРИ выявила двух агентов "Моссада". Оба они были чеченцами. После расшифровки, их ликвидировали. Сведения об этом содержатся в официальном ответе чеченского руководства на запрос специализированного издания AIA по поводу деятельности секретных служб на Северном Кавказе. Данный ответ был получен с помощью интернет-агентства Кавказ-центр, которое считается главным рупором антироссийских сил в указанном регионе. В полученном отчете, израильская разведка упоминается среди основных иностранных спецслужб, действующих на Северном Кавказе, пишет издание AIA и продолжает -
Израильский след в Чечне
Впервые официальный представитель руководства независимой тогда Чечни сообщил о деятельности "Моссада" в республике в июне 1997. Заявление об этом было сделано Абу Мовсаевым, возглавлявшим Службу национальной безопасности (СНБф), в интервью редактору российского издания Профи.
Впоследствии, в 1999-2001 годах в чеченских масс-медиа несколько раз появлялись сообщения о задержании на территории республики израильских агентов. В декабре 2001 это косвенно подтвердил член российского парламентского комитета по безопасности Виктор Илюхин. Не указывая собственных источников, он заявил, что "Моссад" занимается агентурной разведкой на территории Чечни.
Хотя ни Тель-Авив, ни Москва никогда не подтверждали подобной информации, известно, что со второй половины 90-х "Моссад" проявлял растущее внимание к ситуации на Кавказе. Интерес израильтян был вызван началом "паломничества" в Чечню исламских моджахедов со всего мира, и в частности из арабских стран (по сведениям российских источников, среди них встречались палестинцы, в первую очередь из Иордании и Ливана). Это способствовало активизации контактов между израильскими и российскими спецслужбами.
Пожалуй, единственное подтверждение оперативного интереса "Моссада" к чеченской тематике связано с визитом в Москву Эфраима Ха-Леви осенью 2002 года. Он прибыл в Россию в составе делегации премьер-министра Ариэля Шарона, будучи одновременно главой внешней разведки и Совета национальной безопасности. В одном из сообщений по этому поводу израильской газеты Ха-Арец отмечалось, что на встречах Ха-Леви с российскими коллегами, в частности Владимиром Рушайло (тогдашний глава Совета безопасности) обсуждался механизм обмена данными об арабских моджахедах в северных районах Грузии, прилегающих к границе с Чечней. Однако, как тогда, так и сейчас, "Моссад" является далеко не единственной секретной службой, активно интересующейся ситуацией в этом регионе.
Перекресток спецслужб
Из отчета, составленного на основании материалов контрразведки чеченских сепаратистов, следует, что в 2005 году на Северном Кавказе вели свою деятельность секретные службы не только России и Израиля, но и целого ряда других государств: "Это, в первую очередь, разведывательные структуры Британии, США и Германии. В меньшей степени - Франции, Ирана, Турции и Саудовской Аравии". Составители отчета отмечают, что на Северном Кавказе "действуют также агенты секретных служб Узбекистана". И что самое интересное: "В последние два-три года определенную активность проявляют китайские спецслужбы, которые представлены, в основном, в Дагестане, и занимаются исключительно сбором аналитической информации без каких-либо действий".
В уже упоминавшемся интервью, Абу Мовсаев заметил: "Чечня превратилась в оживленный перекресток, где пересекаются интересы различных секретных служб, как западных, так и восточных". В апреле 2000 года, через несколько месяцев после начала второй войны в Чечне, тот же Мовсаев обвинил западные разведки, в частности США и Британии, в оказании помощи России в борьбе против сепаратистских сил в республике. Как ни странно, официальные представители Кремля тогда утверждали почти то же самое, только наоборот.
Еще в первую чеченскую кампанию (декабрь 1994 – август 1996) Москва пыталась доказать, что главным виновником дестабилизации на Северном Кавказе являются иностранные спецслужбы. В качестве основного аргумента использовались данные о поддержке сторонников независимости Чечни со стороны их соплеменников за рубежом (в первую очередь, в Турции и арабских странах), а также ряда западных гуманитарных организаций. Однако убедительных подтверждений теории "иностранного заговора" у российских руководителей не было. Стремясь поскорее их добыть, Служба внешней разведки (СВР) России лишилась одного из самых ценных агентов в структуре ЦРУ. В ноябре 1996 года сотрудниками ФБР был арестован офицер американской разведки Харольд Никольсон. До того он много лет работал в резидентурах на Дальнем Востоке и в Восточной Европе, в том числе, в качестве руководителя. В 1991 году Никольсон был завербован российской разведкой, и в течение нескольких месяцев, перед окончанием первой войны в Чечне, активно интересовался деятельностью ЦРУ на территории этой республики.
ФСБ обвиняет Турцию и Иран
На фоне военных действий в Дагестане летом 1999 года и последовавшей вслед за тем второй чеченской кампании, в российских масс-медиа вновь участились сообщения о причастности иностранных разведок к деятельности кавказских сторонников радикального ислама. Часть подобных публикаций, якобы, основывалась на данных СВР и
Федеральной службы безопасности (ФСБ) России. Так, например, в одном из таких сообщений, со ссылкой на секретный доклад российской разведки, отмечалось: "Спецслужбы Турции, Иордании и Саудовской Аравии наибольшее внимание уделяют республикам Северного Кавказа, Татарстану и Башкортостану (регионы России с наиболее высоким процентом мусульманского населения). В последние годы отмечены не единичные факты засылки на территорию СНГ агентуры спецслужб и эмиссаров исламских центров под видом репатриантов из числа представителей горской диаспоры - чеченцев, черкесов, кабардинцев, балкарцев". Однако никаких конкретных доказательств этого представлено не было. С начала 90-х годов Москва не огласила ни одного неоспоримого факта, свидетельствующего о связях иностранных разведок с местными противниками российской власти. Более того, как следует из официальных сообщений ФСБ, за все это время на Северном Кавказе не был задержан ни один штатный сотрудник какой-либо из мировых секретных служб.
В феврале 2000 года представители ФСБ арестовали в Чечне гражданина Турции Али Йамана. Ряд российских СМИ сразу же объявили о задержании "кадрового сотрудника иностранной спецслужбы". На этом основании, бывший глава советской внешней разведки
Леонид Шебаршин с уверенностью заявил: "в отрядах чеченских боевиков и сегодня есть люди, связанные с американской, турецкой и английской секретными службами". Однако в официальном сообщении ФСБ в связи с окончанием судебного процесса над Йаманом в октябре 2000 года никаких упоминаний о его связях с иностранными разведками не оказалось. Он был приговорен к трем годам тюремного заключения за то, что "с оружием в руках принимал непосредственное участие в боевых действиях против федеральных сил в Чеченской Республике". Кстати, похожий случай имел место и в первую чеченскую кампанию. В январе 1995 года в Дагестане был задержан гражданин Турции Исхак Касап. Представители ФСБ объявили, что он выполнял задания турецкой разведки МИТ. Однако реальных подтверждений этого найдено не было, и вскоре Касапа депортировали на родину.
Отсутствие официально представленных доказательств не помешало главе пресс-службы ФСБ Александру Здановичу заявить в апреле 2001 об активизации иностранных разведок на Северном Кавказе. В качестве главного примера он снова упомянул турецкие секретные службы. И уже на следующий год пришелся пик выступлений российских официальных лиц о связях разведывательных структур других государств с кавказскими противниками Кремля. Более того, в этой связи, к обычному списку стран (США, Британия, Турция, Саудовская Аравия, Пакистан) неожиданно был добавлен Иран.
В мае 2002 зам председателя пророссийского "правительства" Чечни Беслан Гантамиров обвинил иранские секретные службы в "финансировании террористической деятельности на территории республики". Еще через месяц зам главы местного департамента ФСБ Волгоградской области Владимир Светличный заявил, что иранская разведка "оказывает помощь сепаратистам на юге России". Даже после поверхностного ознакомления со спецификой работы секретных служб Исламской республики, подобные обвинения вызывают явное недоумение.
Иранская разведка с 90-х годов проявляла повышенный интерес к Южному Кавказу, в частности к Азербайджану. На соседней российской территории определенное внимание уделяется областям, прилегающим к Каспийскому морю, в частности Дагестану и Астраханской области. Параллельно, на юге России секретные службы Тегерана отслеживают деятельность иранских эмигрантов, особенно азербайджанского происхождения, а также активность своих традиционных соперников, в частности турецкой разведки. Однако никогда официальное руководство Ирана на практике не поддерживало кавказских противников Кремля. Помимо нежелания портить отношения с Москвой, причина этого заключается в том, что Тегеран не заинтересован в дестабилизации на Кавказе. Межэтнические и религиозные конфликты в этом регионе, несут в себе потенциальную угрозу национальной безопасности самой Исламской республики.
Несмотря на порой абсолютную несостоятельность заявлений российских официальных лиц по данному вопросу, в последние два года они продолжали выдвигать все новые обвинения в адрес зарубежных спецслужб. В августе 2004 по этому поводу выступил президент Ингушетии Мурат Зязиков. В прошлом он занимал ряд руководящих постов в системе ФСБ на Северном Кавказе, а весной 2002, при активной поддержке Кремля, возглавил одну из республик этого региона. В интервью российскому изданию Совершенно Секретно, Зязиков фактически обвинил иностранные разведки в причастности к акциям исламских моджахедов в Ингушетии в июне 2004.
И, наконец, последнее высказывание по этому поводу, прозвучало три месяца назад. В декабре 2005 глава местного департамента ФСБ Ставропольского края (Северный Кавказ) Олег Дуканов обвинил агентов иностранных спецслужб в "разжигании сепаратистских настроений среди жителей республик Южной России, осуществлении терактов, разрушении объектов органов безопасности и вооруженных сил". Из этого следует, что разведки различных стран мира ведут на Северном Кавказе чуть ли ни крупномасштабные военные действия. На самом же деле тайная война в этом регионе ведется главным образом между самими российскими спецслужбами (ФСБ и военной разведкой ГРУ), а также между ними и местным антироссийским подпольем, в частности, его контрразведывательными структурами.
Незримый фронт джихада
В отчете, полученном AIA, отмечается: "По данным за 2005 год чеченскими спецслужбами были разоблачены, арестованы или расстреляны 23 агента российских секретных служб из числа чеченцев. Некоторые из них были перевербованы. За это же время было захвачено или уничтожено: 6 агентов русской национальности, 4 дагестанца, 3 ингуша, 2 узбека, 2 кабардинца, 2 татарина, 1 карачаевец, 1 осетин, 1 башкир". Соответственно, на протяжении прошлого года контрразведка чеченских сепаратистов выявила в общей сложности 45 человек, подозревавшихся в связях с российскими секретными службами.
Охота на агентов Кремля началась в Чечне с приходом к власти в республике сторонников независимости, осенью 1991 года. Ее первой жертвой считается майор КГБ Виктор Толстенев, погибший в ноябре того же года. Созданная вскоре после этого, Служба национальной безопасности (СНБ) республики сконцентрировала усилия на противодействии российским секретным службам. Как заявил в дальнейшем глава СНБ Абу Мовсаев: "Я прекрасно понимаю, что Россия будет засылать к нам своих агентов, проводить на территории республики специальные операции. И мы со своей стороны будем заниматься разведкой, сбором интересующей нас информации".
В ноябре 1998 года руководство независимой тогда Чечни даже сформировало специальную комиссию, занимавшуюся рассмотрением дел тех жителей республики, которые ранее сотрудничали с российскими властями и в первую очередь - с ФСБ и ГРУ.
В условиях постоянной российско-чеченской конфронтации, и, особенно, на фоне военных действий, не редкие просчеты СНБ в выявлении агентов противника были неизбежны. Многих людей репрессировали по ошибочным обвинениям в связях с секретными службами Москвы. Однако у деятельности чеченской контрразведки было и не мало реальных результатов. Как правило, любые сообщения по этому поводу трактовались российскими властями как дезинформация или провокация. Однако известны случаи, когда в руки чеченцев попадали высокопоставленные офицеры секретных служб противника, что были вынуждены признать даже официальные представители Кремля.
Впервые такой случай произошел за несколько недель до начала первой чеченской кампании, в ноябре 1994 года. Тогда спецслужбы чеченских сепаратистов захватили подполковника Федеральной службы контрразведки (предшественница ФСБ) России Станислава Крылова. Он возглавлял личную охрану одного из лидеров пророссийской оппозиции в республике. Показания пленного офицера были продемонстрированы по чеченскому телевидению, став первым реальным подтверждением деятельности российских секретных служб против не подчинявшегося Москве президента Джохара Дудаева.
По прошествии чуть менее года, в засаду, устроенную чеченцами, попал нынешний глава российской военной разведки ГРУ Валентин Корабельников. Тогда он был вторым человеком в руководстве этой спецслужбы и находился на Северном Кавказе с особо секретной миссией. В результате нападения, сопровождавший его офицер погиб, а сам Корабельников, получив многочисленные ранения, чуть было не оказался в руках противника.
В самом начале второй чеченской кампании, в октябре 1999 года, в руках сепаратистов оказались сразу три высокопоставленных офицера ГРУ. Главным среди них был один из самых ценных и профессиональных сотрудников военной разведки, подполковник Зурико Иванов. До того он участвовал в военных конфликтах в Афганистане и Таджикистане, а в первую чеченскую войну руководил личной охраной главы пророссийской марионеточной администрации республики Доку Завгаева. Несколько месяцев о судьбе Иванова и его спутников ничего не было известно, лишь в марте 2000 года глава пресс-службы ФСБ Александр Зданович официально заявил, что "группа сотрудников ГРУ была казнена чеченцами".
Приведенные факты касаются лишь самых выделяющихся случаев подобного рода. Они стали результатом, как агентурной работы чеченской контрразведки, так и коррумпированности российских силовых структур, а также соперничества между ними. Последние два обстоятельства не редко эффективно использовались чеченцами в собственных целях, о чем, в частности, свидетельствуют случаи с Корабельниковым и Ивановым.
