В 1982 году известный израильский писатель и публицист Амос Оз взял интервью у некого крупного израильского военного. В интервью собеседник Оза был назван “господин С”. Впоследствии появились различные гипотезы и предположения по поводу личности собеседника Оза. Чаше всего называлось имя известного израильского генерала Ариэля Шарона.
Сам Амос Оз никогда не высказывался в пользу этой гипотезы и даже утверждал, что его собеседник давно умер. Впрочем, мало кто поверил словам писателя. Сегодня мы предоставляем этот текст.


– Вы можете называть меня, как хотите. Чудовищем или убийцей. Только имейте в виду, что я не ненавижу арабов. Наоборот. Лично мне гораздо приятнее иметь дело с ними, особенно с бедуинами, чем с евреями. Те арабы, кого мы не успели испортить, гордый народ, они неразмышляющие, жестокие и щедрые. Это жидов я считаю ненормальными. Чтобы выпрямить их, сначала приходится их резко перегнуть в другую сторону. Такова вкратце моя идеология.

Называйте Израиль, как хотите, называйте его иудо-нацистским государством, как Лейбович. Почему бы и нет. Лучше быть живым иудо-нацистом, чем мертвым святым. Мне все равно, если я похож на Каддафи. Я не беспокоюсь о том, будут ли гои мной восхищаться. И мне не нужна любовь евреев вроде Вас. Я должен жить, и я собираюсь сделать все, чтобы мои дети тоже жили. С благословения папы римского и всех прочих религиозных лидеров из “Нью-Йорк Таймс” или без него. Я уничтожу любого, кто поднимет руку на моих детей. Я уничтожу его и его детей, чистыми руками или грязными. Мне плевать, будь он христианин, мусульманин, еврей или язычник. История учит нас, что тот, кто не убьет, будет убит. Таков древний закон.

Даже если Вы докажете мне математически, что наша война в Ливане – грязная бесчестная война, мне плевать. Более того, даже если Вы докажете мне, что мы не достигли и не достигнем наших целей в Ливане, не создадим дружественную нам власть в Ливане, не сокрушим Сирию или даже ООП, даже тогда мне плевать. Все равно, дело стоящее. Даже если Галилея снова будет обстреляна из катюш через год, мне практически плевать. Мы начнем еще одну войну, убьем и разрушим еще больше, пока им не будет достаточно. И знаете, почему это дело стоящее? Потому что, похоже, эта война не прибавила нам симпатии в так называемом цивилизованном мире.

Мы больше не услышим этой чепухи об уникальной высокой морали евреев, о моральных уроках Холокоста, или о евреях, которые якобы вышли из газовых камер очистившимися и добродетельными. Ничего подобного. Разрушение Эйн Хилве (какая жалость, что мы не разорили это осиное гнездо полностью), здоровая бомбежка Бейрута и эта малюсенькая бойня (разве можно назвать убийство 500 арабов бойней?) в их лагерях беженцев, которую нам стоило бы произвести нашими собственными нежными ручками, чем сваливать работу на фалангистов, все эти добрые деяния наконец покончили с этим дерьмом насчет уникального народа, светоча среди других наций. Никакой больше уникальность, никакого света и милости. Дешево отделались.

Лично я не собираюсь быть лучше Хомейни, Брежнева, Каддафи, Ассада или миссис Тэтчер, или даже Гарри Трумена, который убил полмиллиона японцев двумя симпатичными бомбами. Я хочу быть хитрее, быстрее, удачливее, а не лучше или красивее, чем они.

Скажите, разве в этом мире нехорошим парня плохо живется? Если кто-нибудь только попытается тронуть их пальцем, ему оторвут руки и ноги. Как только им захочется есть, они выходят на охоту и добывают свою дичь. Они не страдают несварением желудка, и небеса их не карают. Я хочу, чтобы Израиль был в их числе. Может быть, тогда мир, наконец, перестанет меня жалеть и начнет меня бояться. Может быть, тогда они начнут дрожать от страха перед моим безумием, вместо того, чтобы восхищаться моим благородством. И слава Богу. Пусть трясутся, пусть называют нас сумасшедшим государством. Пусть поймут, что мы дикая страна, опасная для наших соседей, ненормальная, что мы можем взбеситься, если одного из наших детей убьют – хотя бы одного. Что мы сорвемся с катушек и сожжем все нефтяные скважины на Ближнем Востоке. Если что-нибудь, не дай Бог, случится с Вашим ребенком, Вы тоже так заговорите. Пусть знают в Вашингтоне, Москве, Дамаске и Китае, что если убьют одного из наших послов, или даже консула, или самого мелкого чиновника, мы можем начать третью мировую войну!

(Мы говорили, сидя на балконе его прелестного сельского дома в преуспевающем мошаве (кооперативном сельскохозяйственном поселении, – пер.). На западе горел закат, и воздух благоухал цветущими фруктовыми деревьями. Мы пили ледяной кофе из высоких стаканов. Ему около пятидесяти лет. Его (военные) заслуги хорошо известны. У него сильное, тяжелое тело, он одет в шорты без рубашки. Его тело отливает бронзовым загаром блондина, много бывающего на солнце. Он положил волосатые ноги на столик, а руки на стул. На шее – шрам. Глаза блуждают по его полям. Он изливается насчет своей идеологии голосом хриплым от постоянного курения.)

– Я скажу о самом главном , о самом сладком плоде войны в Ливане. Дело в том, что теперь ненавидят не только Израиль. Благодаря нам, теперь ненавидят всех этих евреев в Париже, Лондоне, Нью-Йорке, Франкфурте и Монреале, во всех их дырах. Наконец ненавидят всех этих милых жидков, которые сказали, что они отличаются от нас, что они не израильские бандиты, что они другие евреи, чистенькие и приличные. Точь-в-точь как ассимилированные евреи в Вене и Берлине умоляли антисемитов не путать их с вопящими, вонючими восточными евреями, которые пробирались в их культурное окружение из грязных гетто Украины и Польши. Это им не поможет, этим чистеньким жидам, как это не помогло им в Вене и Берлине. Пусть голосят, что они осуждают Израиль, что они и мухи не обидели и не обидят, что они всегда предпочтут быть перебитыми, но не бороться, что они приняли на себя обязанность учить гоев быть добрыми христианами и подставлять другую щеку. Все равно ничто им не поможет. Они попали в эту ситуацию из-за нас, и скажу Вам, это приятно наблюдать.

Они те же самые жиды, которые уговаривали гоев сдаться этим вьетнамским ублюдкам, Хомейни, Брежневу, жалеть шейха Ямани за его тяжелое детство, заниматься любовью, а не войной. Или, скорее, ни тем, ни другим, а взамен писать сочинения о любви и войне. Мы с эти покончили. Жида больше не слушают, он не только распял Христа, он еще распял арабов в Сабре и Шатиле. Их не отличают от нас и это прекрасно! Их кладбища оскверняют, их синагоги поджигают, их старые клички снова в ходу, их выгоняют из престижных клубов, в их кошерные рестораны стреляют, убивая маленьких детей, заставляя их скрывать малейший знак, что они евреи, заставляя их уехать и сменить профессию.

Скоро их дворцы покроются надписями : «Жиды, убирайтесь в Палестину!» И знаете что? Они уберутся в Палестину, потому, что у них не будет другого выбора. Все это – дополнительная выгода от Ливанской войны. Ну разве не стоящее дельце? Скоро придут хорошие времена. Евреи начнут приезжать, израильтяне прекратят уезжать, а те, кто уже уехал, вернутся. Те, кто выбрал ассимиляцию, поймут, наконец, что пытаться быть совестью мира им не поможет. "Совесть мира" на своей заднице почувствуют то, что не могут понять головой. Гоев всегда тошнит от жидов и их совести, и теперь у жидов будет только один выход : вернуться домой, всем, быстро, поставить толстые стальные двери, соорудить крепкий забор, поставить в каждом углу пулеметы и драться как черти против любого, кто осмелиться пикнуть в этом регионе. И если кто-то поднимет против нас руку, мы отберем половину его земли и сожжем оставшуюся половину, в том числе нефть. Мы можем использовать атомное оружие. Мы будем продолжать, пока никто больше не осмелится...

Вам, наверное, интересно, не боюсь ли я, что та масса жидов, которая приедет сюда, спасаясь от антисемитизма, испачкает нас своим оливковым маслом, пока мы не станем такими же мягкотелыми. Послушайте, тут история становится забавной, в ней есть диалектика, ирония. Кто был тот, кто расширил государство Израиль почти до границ времен царя Давида: Кто расширил его пока оно не покрыло земли от горы Хермон до Раз Мухаммад? Леви Эшколь. Не кто-нибудь, а последователь Гордона, слюнтяй, старая баба. Кто, с другой стороны, собирается снова загнать нас в гетто? Кто отдал Синай, чтобы получить цивилизованный облик? Глава Бейтар в Польше, гордец Менахем Бегин. Никогда не скажешь заранее. Я уверен только в одном: пока сражаешься для спасения своей жизни, все позволено, даже выгнать всех арабов с Западного Берега, все, что угодно.

Лейбович прав, мы иудо-нацисты, и что с того? Послушайте, народ, который позволил себя перебить, который позволил сварить из своих детей мыло и наделать абажуров из кожи своих женщин – худший преступник, чем его убийцы. Хуже нацистов... Если бы твои милые цивилизованные родители приехали сюда вовремя, вместо того, чтобы писать книжки о любви к человечеству и распевать молитву "Слушай, Израиль" по пути к газовым камерам, только не содрогайтесь, если бы вместо того они убили шесть миллионов арабов, или даже один миллион, что бы случилось? Конечно, в исторических книгах появилось бы две-три неприятные страницы, нас обзывали бы как угодно, но мы могли бы быть здесь сейчас народом в 25 миллионов!

И сейчас я готов делать грязную работу для Израиля, убить столько арабов, сколько необходимо, депортировать их, выгнать и сжечь их, заставить всех нас ненавидеть, выбить опору из-под ног евреев диаспоры, чтобы им пришлось бежать к нам, рыдая. Даже если это значит взрыв пары-другой синагог, мне плевать. И мне плевать, если после того, как работа будет окончена, вы отдадите меня под нюренбергский трибунал и посадите в тюрьму пожизненно. Повесьте меня, если хотите, как военного преступника. Затем можете освежить вашу еврейскую совесть и войти в респектабельный клуб цивилизованных народов, крупных и здоровых. Чего Вы не понимаете, так это того, что грязная работа сионизма еще не окончена, куда там. Верно, ее можно было бы окончить в 1948 году, но вы вмешались, вы остановили дело. Все из-за еврейства в ваших душах, из-за сознания диаспоры. Евреи медленно соображают. Откройте глаза, оглянитесь, и вы увидите, как на мир снова спускается тьма. И мы знаем, что случается с евреями в темноте. Так что я счастлив, что маленькая война в Ливане напугала жидов. Пусть боятся, пусть страдают. Им следует поспешить домой, пока не стемнело. Так я антисемит? И прекрасно. Не цитируйте меня, цитируйте Лилиенблума (ранний русский сионист). Не стоит цитировать антисемита, цитируйте Лилиенблума, он уж точно не антисемит, в Тель-Авиве даже есть улица его имени. (Цитирует из записной книжки, лежавшей на столе, когда я приехал):

«Разве все, что случилось, не ясный знак, что наши предки и мы сами хотели и продолжаем хотеть быть презренными? Что нам нравится жить как цыганам». Это Лилиенбаум. Не я. Поверьте. Я читал сионистскую литературу, я могу подтвердить свои слова.

И вы можете сказать, что я позор рода человеческого, я не возражаю, наоборот. Давайте договоримся: я продолжу все, что могу сделать, чтобы выгнать отсюда арабов, я сделаю все, что могу, чтобы усилить антисемитизм, а вы будете писать стихи и эссе о страданиях арабов и готовиться принять жидов, которых я заставлю бежать в эту страну и учить их быть светом для гоев? Не желаете?

(Тут я прервал монолог на минуту и спросил, больше себя, чем хозяина. Возможно ли, что Гитлер не только поразил евреев, но и отравил их разум? Не мог ли яд впитаться и действовать до сих пор? Но даже это не заставило его протестовать или повысить голос. В конце концов, он известен тем, что никогда не кричит в трудную минуту, даже во время знаменитых событий, которые связаны с его именем.)

Islamcom.ru