Кремлю нечего опасаться ни в своей собственной стране, ни на Западе

"Когда человек живет долго, он может пережить все, включая противоположности", - сказал однажды, уже будучи стариком, Эрнст Юнгер. Ужасные события в России и рядом с ней заставляют некоторых разочарованных борцов за гражданские права в Москве и за ее пределами окунаться в ностальгические воспоминания о хаосе эры Ельцина. Времена легкомысленных выходок нетрезвого главы государства безвозвратно ушли, однако с приходом на пост президента Путина шесть лет назад исчезла и свобода слова - вместе с многообещающими экономическими реформаторами, такими, как Борис Немцов и другие.

В стране, которую держит стальной хваткой обходительный, иногда даже веселый бывший подполковник КГБ, нет места открытой политической критике и нет возможностей для становления сильных оппозиционных партий. Благодаря нефтяному буму Россия превратилась в желанного экономического партнера для западных банков и компаний. Население крупных городов, новая бюрократическая элита и представители бизнеса также выигрывают от нынешнего экономического подъема. И только "неудобные" реформаторы, например отправленный в отставку в 2005 году советник Путина Андрей Илларионов, еще осмеливаются указывать на роковые последствия тенденций последнего времени: национализацию и уничтожение охраняемой правом свободы. "В Европе есть только две страны, которые до сих пор несвободны: Белоруссия и Россия", - заявил мужественный генератор идей в одном из интервью.

В тот день, когда Путин в кругу друзей праздновал 54-й день рождения в Санкт-Петербурге, в лифте собственного дома была застрелена известная журналистка Анна Политковская, один из самых ярых его критиков, и этот факт так же символичен, как и то, что в день ее похорон российский президент начал свой официальный визит в Германию, прибыв в Дрезден. Путин резко осудил в Дрездене убийство журналистки, однако, очевидно сам того не желая, сформулировал это в довольно циничной форме: статьи Политковской, по словам президента, были известны лишь небольшому кругу российских и западных читателей, и поэтому это убийство наносит действующей власти больший урон и ущерб, чем ее публикации.

Большинство международных наблюдателей ведут себя в отношении реалий власти в путинской России как хор в греческой трагедии: они жалобно стонут, заламывают руки и предвидят самое худшее. Исходил ли заказ на убийство из кремлевских кругов, или из окружения послушного Москве чеченского премьер-министра Кадырова, или от разоблаченных Политковской военных группировок, по большому счету и не важно, поскольку в данном случае речь все равно идет об охранной грамоте для убийц и насильников, наводнивших российскую политику и экономику. Практически ни одно политическое убийство последних лет не было раскрыто. После прихода к власти Владимира Путина были убиты 13 журналистов.

Всего три недели назад на улице был застрелен вице-председатель Центробанка. По официальным данным, в этом году в России было совершено от 500 до 800 заказных убийств. Сюда же стоит отнести и участившиеся случаи нападения на выходцев с Кавказа, цыган и африканских студентов, совершаемые в основном молодежью. В них стреляют, жестоко избивают, толкают под поезда в метро. Введение блокады на все грузинское из-за "оскорбления России" (по словам министра иностранных дел Лаврова) стало шагом назад, в смутные времена.

И, несмотря на все это, девиз во всех западных офисах и банках звучит по-прежнему: Business as usual ("Бизнес в обычном режиме"). Кремлю нечего боятся ни в своей стране, ни на Западе.

Пауль Лендваи