Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Лондоне Наталья Голицына.

Андрей Шарый: В Москву прибывают британские следователи, ведущие дело об отравлении бывшего подполковника ФСБ Александра Литвиненко в Лондоне. Сотрудники Скотленд-ярда намерены допросить бывшего офицера КГБ Андрея Лугового и его знакомого Дмитрия Ковтуна, которые встречались с Литвиненко 1 ноября, в день, когда, предположительно, тот был отравлен. Британские следователи работают и в Вашингтоне, там в качестве свидетеля допрошен бывший офицер КГБ Юрий Швец.

Наталья Голицына: Антитеррористический отдел Скотленд-ярда направил в Москву бригаду из 9 человек для проведения следственных действий, предусмотренных британским законом. Англичане намерены допросить фигурантов дела Литвиненко, в частности бывшего майора КГБ Андрея Лугового и его друзей, которые встречались с Литвиненко в Лондоне. Кроме того, британские следователи хотели бы собрать максимально полное досье о личности Литвиненко и его контактах. Генпрокуратура России подтвердила получение официального запроса Скотленд-ярда и пообещала оказать максимальное содействие в работе его сотрудников в Москве.

Друзья Литвиненко в Лондоне призвали Скотленд-ярд допросить находящегося в заключении бывшего полковника ФСБ Михаила Трепашкина, который сообщил через своих адвокатов, что у него есть важная информация о Литвиненко и что он хотел бы быть допрошенным британскими следователями.

Дело Александра Литвиненко по-прежнему не сходит со страниц британской прессы. Много пишут и о личности бывшего подполковника ФСБ. Обращает на себя внимание статья живущей в Лондоне Юлии Светличной в последнем выпуске газеты "Обзёрвер". Светличная рассказывает о своем общении и встречах с Литвиненко и о его намерении шантажировать российских олигархов с целью вымогательства.

Известный российский правозащитник Владимир Буковский, проживающий в Великобритании, хорошо знал Александра Литвиненко и неоднократно с ним встречался.

Насколько опубликованные в "Обзёрвер" обвинения представляются вам достоверными?

Владимир Буковский: Я не знаю эту женщину, ее мотивов. То, что она пишет, это очевидная и легко доказуемая ложь. Саша человек был неудержимый, очень эмоциональный. Если у него была проблема, так именно его желание немедленно все опубликовать. Он мне звонил по пять-шесть раз на дню по поводу всего, что он увидел в Интернете или решил написать. В большинстве случаев я его отговаривал, говорил: "Погоди, это не проверено". А он говорил: "Нет, нет, я должен все обязательно опубликовать". То есть идея использовать какое-то знание для шантажа совершенно не в Сашином характере. У него такой мысли в голове никогда в жизни не было.

Наталья Голицына: Чем вызвано было его увлечение исламом?

Владимир Буковский: Он очень дружил с Ахмедом Закаевым. Они соседи, большие друзья. Он так же очень симпатизировал чеченцам в связи с этой жуткой, кровавой войной. У него было чувство стыда, как у человека русского, что так обходятся с этим народом. Поэтому у него было некое тяготение как-то посочувствовать, приблизиться к этому. Он проявлял интерес к исламу вообще до того, как заболел. Ахмед, кстати, его отговаривал в свое время, говорил: "Ты не торопись, это дело сложное". Но у него была такая мысль, что это может оказаться почему-то хорошо. Это некий комплекс стыда что ли за свою страну, за свою нацию.

Конечно, верить во все эти вещи он не мог. Он вообще был не шибко религиозный человек. Но читал Коран с интересом. Это где-то даже трогательно, по-детски. Вообще, в нем очень много было мальчишеского.

Наталья Голицына: А как эта открытость могла сочетаться с той деятельностью, которую он вел раньше? 

Владимир Буковский: Это действительно удивительная история. Он провинциальный парнишка, очень мало кого знавший, интересовавшийся политикой какой-либо. Он спортсмен, у него вся юность была увлечение спортом. Попал он в армию, в армии в училище офицерское, из училища распределили его в дивизию Дзержинского. То есть это все происходило довольно случайно. И когда он там себя нашел, обнаружил себя в этой дивизии, то оказалось, что она двойного подчинения, она подчиняется МВД и КГБ. В конце 80-х стали создавать отдел по борьбе с организованной преступностью, стали отбирать наиболее способных детективов туда. А он проявил очень большие способности расследовательские, детективные. Он в дивизии Дзержинского в контрразведке был, отвечал за случаи кражи оружия и продажи его и проявил очень большие способности. Вот его туда направили.

Что такое КГБ, он понятия не имел. Поверьте мне, мы с ним на эту тему говорили часами. Я помню, я ему дал свои документы, которые скопировал в 1992 году, показал ему, что же делала эта система, что делало это КГБ. Он читал несколько суток, он был абсолютно потрясен. Он мне позвонил в четыре утра, сказал: "Володя, это что же получается, это КГБ всегда было террористической организацией?!" Он был этим так потрясен, он потом несколько месяцев везде об этом писал, просил у меня разрешения использовать мои документы. Это удивительная вещь, казалось бы, человек работал в этом жутком учреждении и никогда в голову не приходило, что это профессиональные убийцы.

Наталья Голицына: А когда же у него открылись глаза?

Владимир Буковский: Работая в этом самом подразделении, занимавшимся борьбой с организованной преступностью, он, как всегда, был довольно эффективен и довольно быстро выяснил, что ниточки от всяких организованных преступных сообществ тянутся к ним же на Лубянку, в соседние кабинеты. Это его ужасно встревожило. Он пошел с докладом на эту тему к Путину лично: Путин в этот момент был главой ФСБ. Пришел к нему, нарисовал большую схему, объяснил, какие связи он установил, где, что, что происходит, сказал, что там нельзя оставлять, надо что-то делать, мы все опутаны этими криминальными связями. Путин ему сказал: "Оставьте. Я разберусь". И, конечно, положил это под сукно. Но с этого момента его отношения с руководством организации были попорчены.

А потом началось. Их подразделения начальник, если правильно помню, генерал Хохольков, вот он ему сказал: "А вообще-то наша задача не просто расследовать организованную преступность, а устранять наиболее влиятельных уголовных авторитетов. Поступило задание - убивай". И вот это не понравилось не только ему, но и всему отделу, потому что одно дело - расследовать, другое дело - убивать. Они к этому были не готовы, их позвали, потому что они хорошие сыщики. Кто-то на это пошел из их отдела, большинство устранялось всячески. Потом пришло распоряжение убрать Березовского. И вот они все испугались, весь отдел, потому что понятно, "мы сейчас уберем Березовского, все будет замечательно, а потом уберут нас". Березовский в то время, между прочим, был должностное лицо, замсекретаря Совета безопасности, как я помню. То есть это уже прямой терроризм, убийство охраняемого лица. Они испугались просто.

Саша был очень человеком сметливым, пошел просто к Березовскому. Тот не поверил, смеялся, считал, что это чепуха, фантазия, но Саша ему доказал, сказал, что "у нас единственная защита – объявить об этом, только гласность нас защитит, больше ничто, иначе нам всем все равно голову свернут". И вот они организовали эту знаменитую пресс-конференцию. Его стали арестовывать, ФСБ, несколько дел ему пытались пришить, все эти дела развалились в суде. Наконец, по последнему делу он вышел по подписке и сбежал. Вот вся история.

Андрей Шарый: О причинах, по которым Александр Литвиненко перед смертью решил принять ислам, говорит в интервью Радио Свобода его отец Вальтер Литвиненко.

Вальтер Литвиненко: Вы знаете, я этому не придаю особого значения. У нас бог один – и у мусульман, и у христиан. Естественно, Саша давно думал об этом, чтобы, по-видимому, стать мусульманином, потому что он относился к тому, что происходит в нашей церковной иерархии, довольно-таки критично. Конечно, принять мусульманство, это решение довольно-таки неординарное и ответственное. Когда он мне сказал об этом, это было за два дня перед смертью, он мне сказал: "Папа, у меня серьезный разговор. Я стал мусульманином". Я ему сказал: "Саша, это твое решение, лишь бы ты не стал коммунистом и сатанистом, это главное". Я христианин сам. У меня внучек от кабардинца, кабардинец муж моей дочери, мусульманин тоже. Мы не потеряли бога, мы верим в бога. А как верить в бога, как молиться, это каждый как считает, так и должен делать.

Провокации, которые пытаются говорить здесь по телевизору, что шахид, убийство, самоубийство, это, я думаю, такая глупость. Тем более, он понимал, что при любой вере самоубийство – это большой грех.

Андрей Шарый: Чеченский политэмигрант Ахмед Закаев, близкий друг Александра Литвиненко, сообщил Радио Свобода, что похороны по мусульманскому обряду пройдут в конце этой недели.

Ахмед Закаев: Мне действительно сложно сказать. Но я могу твердо сказать одно, он до последней минуты был в здравом уме, не терял рассудка. Буквально за несколько дней до его смерти он по 16 часов работал с полицейскими. То, что он мне сказал: "Ахмед, сейчас линия фронта проходит вот здесь (он провел рукой по своей кровати), я на передовой, я знаю, очень многое зависит от того, что я успею сделать до конца". Первые 17-18 дней ни я, ни он, в общем-то, честно скажу, мы не теряли надежды, что он выкарабкается. И то, что он мне сказал, что он хочет принять ислам, это было буквально в первые дни в госпитале.

Я как бы к этому отнесся, в общем, абсолютно нормально, я сказал, это вопрос, в общем-то, абсолютно личный, неважно, какому богу мы молимся, лишь бы мы не делали не богоугодные дела. И как бы я не заострил на этом внимание. Но он снова и снова возвращался к этой теме. Любой исламовед вам скажет, нет каких-то специальных обрядов или ритуалов принятия ислама. Достаточно привести одну суру и с этого момента человек, произнесший эту суру, шахаду, если искренен в своих намерениях, он с этой минуты считается мусульманином. В общем, этот момент, который сегодня очень активно муссируется в прессе, вплоть до того, что он непосредственно был связан с "Аль-Каидой", якобы он совершил акт самоубийства назло Путину, со словами "Аллах акбар" выпил стопку яда, - это, конечно, все бред, абсолютнейший бред, глупости.

22-го, выполняя его волю, я по согласию с его супругой привел к нему имама, алима, богослова, он прочитал над ним суру из Корана, которую читают над умирающими мусульманами. Конечно, по мусульманским обычаям тело подлежит омовению перед захоронением. Но сегодня, к большому сожалению, эту часть всей этой процедуры, которую просил Александр, мы не можем выполнить ввиду исключительных обстоятельств. Тело с радиацией и тот саркофаг, который выдадут для похорон, не может быть открыт в течение 6,5 лет. Полиция просит как бы ускорить процесс его захоронения, будет определено место, где это будет, и в четверг-пятницу...

«Радио Свобода»