На
жизнь Аслан, оказывается, смотрел не только взглядом полководца и политика, но
еще и художника, скульптора, изобретателя. Разбирался в линиях, красках и
цветах. Давно и страстно тяготел к земле, к плодам, выращенным собственными
руками. Созидательное начало везде и во всем – с малых лет и до конца жизни.
Через много лет он снова вернется к своим истокам. Случится это, когда он уже
достигнет заметных успехов в карьере кадрового офицера, объездит многие страны.
Как – то на время отпуска семья Масхадовых приехала домой, и в один из дней
супруги отправились к местам, где прошло детство Аслана. Под Терский хребет.
Где еще мальчишками целыми днями играли в войну. И где – то Аслан подводил жену
к выбитым, высеченным на камнях барельефам. Это были поразительно тонкие
работы. Оказалось, что эти художества принадлежат Аслану, и что он в детстве
мечтал вооружиться не автоматом, а кистью художника. Но совсем неожиданно
пришло другое. И, как оказалось позже, настоящее.
Кто-то из родственников вернулся с Великой Отечественной войны весь в орденах.
И не один, не два года прошли в героических рассказах о военных приключениях и
разгромной победе над врагом. Детское воображение полностью было в плену
гордости и предстоящих подвигов. Так родился военачальник Масхадов. Но при этом
из него не исчезли и задатки изобретательности. Все это проявится в большой
политике, которую он построит на примирении общества в самый трудный отрезок
его возрождения.
Аслан был президентом народа, где человека до самой последней минуты вынуждают
доказывать, что он лучший из лучших. И только достойный конец ставит оценку его
сущности. В этом есть и определенные плюсы бытия чеченцев, существования,
сохранения их под солнцем.
Может, это и не так уж плохо!? Да, но каково человеку, который взял на себя
трудную стезю?
Трудно быть чеченцем, но еще трудней им управлять или контролировать его.
Написал и заметил, что и эти слова не подходят. Вернее будет сказать, жить
рядом с ним. Он ведь и позволяет тебе быть президентом, если будешь на равных с
ним. Ни выше, ни ниже. Это чеченский рационализм, умеренность. Аслан и прошел
не как диктатор, а на равных. В уважении чужого. И сам проникся уважением
других.
Ему светила прекрасная перспектива, большое будущее, пользовался уважением,
авторитетом и возраст еще позволял дослужиться до генерала. Для того, чтобы
бросить это все и вернутся домой, нужно быть бесконечно влюбленным в свой
народ.
На его окончательное решение серьезно повлияли ингушские события. Аслан
болезненно воспринял трагедию ингушского народа. Тут же написал рапорт, бросил
сослуживцам, «не дай бог встретиться нам по разные стороны баррикад» и приехал
домой.
23 года Аслан провел в Армии, и она - его верная супруга Кусама, тоже, считай
все 20 лет «служила». Было так и в войну. И эти скитания за мужем иногда
доходили до курьеза. Но вот один момент особый, когда Аслан не узнал
собственную жену.
Случилось это в первую войну, когда боевые действия шли уже в горной части.
Кусама поехала в Шатой, надеясь застать Аслана у Дауда Ахмадова. Добраться удалось
только под утро, но Аслан оказался в Махкетах. А тогда единственная возможность
попасть туда была по «дороге жизни». Так окрестили все муджахеды промежуток
между Шатоем и Махкеты. Чтобы пройти его, надо было спуститься до окраины
Дуба-Юрт и повернуть направо по руслу реки. И далее большая часть дороги шла по
воде. Зачастую машины и застревали в промываемом грунте.
Кусама стала узнавать, когда и кто едет в Махкеты. И в четыре часа утра
подвернулся грузовик. Втроем и поместились в кабину. Но вот на том самом водном
участке и застряли. Стали ждать, пока кто-нибудь не подъедет.
Через некоторое время стали приближаться несколько легковых машин, которые
никак не могли помочь в этой ситуации. Но Кусама, надеясь, что среди
проезжающих будет и Аслан, наполовину высунулась из кабины и помахала рукой.
Никто и не остановился.
Через некоторое время им все - же удалось добраться до Махкеты, где Кусаму
снова ожидало неприятное. Аслан выехал в Шатой. Маршрут пролег в обратном
направлении. Наконец-то встретились. Оказалось, что в той самой ночной колонне
легковых был и Аслан. Ему даже Кусама показалась похожей на собственную жену.
Но кто бы мог подумать, что в четыре часа она будет где-то в ущелье? Аслан так
и утаил это случай от товарищей, не желая стать объектом шуток.
Расстались они в ноябре 2001 года. А до этого все два года Кусама была дома, и
у всех на виду. Префект района жаловался военным. Мол, жена Масхадова, ходит
как символ Ичкерии.
- Ничего. Она имеет право ходить там, где захочет, - ответили оккупанты.
А выехать случилось потому, что у сына - Анзора пошли осложнения со здоровьем.
Он еще в первую войну, когда переходил холодную речку (Аргун), простудил
легкие. Мать приехала с тем, чтобы положить его в больницу и затем вернуться
домой. Но следом Аслан прислал весточку подождать с возвращением. Да так и
застряла. Больше они и не виделись.
Дальше общались через курьеров и обменивались аудиокассетами. И на одной из них
он явно чувствовал трагический конец. Слышно непривычное для него: «Я вам
оставил место (возможность) ходить с поднятой головой. Вы ни перед кем не
должны пригибаться». Звучит как завещание.
Кусама двадцать лет тосковала по своей родине, скитаясь по чужбине. Она и
сейчас глубоко переживает разлуку с ней. Мы и встретились с ней за рубежом.
Как живет семья бывшего президента?
- Как все. Особого внимания мы к себе не требуем. Еще когда Аслан был живой,
передал сюда: «Не выделяйте мою семью от других. Не создавайте для них особые
условия. Нужно будет, пусть живут в подвале». Перебиваемся, как все.
Были ли у Аслана разочарования, что жизнь сложилась таким образом?
- Он никогда не искал для себя легких дорог. И уж точно, если бы Аллах снова
предоставил ему выбор, не думаю, что это была бы другая жизнь, кроме той, что
он прожил.
Вы говорили с Асланом о жизни после войны?
Планировать жизнь у нас не получалось никогда. С 92-го и по сей день, все время
случалось с корабля на бал.
Мы забыли о личной жизни: у детей отняли детство и юность, как и многие. Какие
уж тут планы…
Планы были, когда Аслан еще служил. Вернутся домой, к земле. Аслан, как
селянин, любил копаться в земле. Именно для этого позже даже участок купили в
станице Первомайской. И когда у него появлялась возможность, там он и возился.
Не было никаких планов обустраиваться и после войны. Аслан чувствовал, что все
эти испытания надолго и работы предстоит много. И даже если бы он не был
президентом, он остался бы на доверенном участке, но от общего дела не остался
бы в стороне. Это было его, что сидело в нем. И не ради меркантильных интересов.
Он мечтал о лучшем дне своего народа - когда он обретет свободу, заживет
нормальной жизнью.
Так и ушел. Иншааллах, тем, кто идет за ним, от этого будет польза.
Сегодня, когда нет Аслана, что больше всего тяготит вокруг: в отношении его
памяти, того, что происходит дома?
- В первую очередь, для нас самое главное – вернуть Аслана домой. Кое - кто и
не понимает нас в этом. Лично для нашей семьи – это наиважнейшая проблема,
после той, первой - к чему мы все стремимся - свободы и независимости нашего
народа. Чтобы в будущем было место, куда можно было бы прийти и навестить его.
Работа над этим идет. Как Аллах пожелает, так и будет.
Многие матери, отдавшие родине сыновей, тоже мечтают о том же. Когда
задумываешься над всем этим, поражаешься их терпению. Например, у меня один, и
тот с проблемами здоровья. Как я за него переживала.
Мне бы очень хотелось, чтобы о них писали, вспоминали почаще.
Как не понять, не посочувствовать в горе матери, отдавшей Джихаду пятерых
сыновей?
Судьба чеченской матери - самая горькая. Сколько тянутся войны в нашей истории
и все время мать рыдает. Может когда-нибудь наступят светлые дни и для нее?!
С одной стороны, и хорошо, что сейчас нет в живых и родителей Аслана, если так
вообще можно говорить. Но каким ударом для них был бы этот день?
Я где-то читала, что Путин огромное удовольствие получает от того, что он этих
трупов коллекционирует. Нет никакого разумного определения его действиям.
Жалости к людям, в людях, пока он у власти, не будет. Не надеемся и мы, но Аллах
предписал нам всем делать причины.
Путин не пожалел тех, кто поехал в Норд-Ост, Беслан. Да простит их Аллах,
примет Джихад. Такие красивые все... Они же не умирать туда ехали. И не
убивать, а везли надежду, надеялись остановить войну. Но Аллаху угодно было,
чтобы жестокость Путина пред всем миром была развенчана на них.
Говорят, война завершилась или мы ослабли безнадежно?
- Очередной критический момент, может, и настал, но война идет сотни лет и не
может завершиться вот так, не в нашу пользу. Аллах не оставить нас без милости.
Да, трудно, но будет новый виток, появятся новые силы. Иншааллах, достаточно
воинов.
Матерям муджахедов хочу сказать. Пусть Аллах примет их сыновей мучениками на
пути Джихада. Пусть на место плохих вестей придут хорошие. Все образуется.
Народ будет и государство будет. И будет лучшая жизнь. И народ объединиться.
Мы не имели и не имеем права стоять по разные стороны. По воле Аллаха мы станем
одним единым народом, и будет лучшая жизнь в свободной стране.
Мы очень надеемся, что Аллах вознаградит нас за те испытания, что выпали на
долю ушедших сыновей и дочерей, сердцами раненых матерей, осиротевших детей.
Аллаху Акбар!
Дата Туташхиа
