ПЕВЕЦ МИЛОСЕРДИЯ И ДОБРА
ПЕВЕЦ МИЛОСЕРДИЯ И ДОБРА
(Слово о чеченском поэте Ибрагиме Юсупове)
Дорогие читатели! Перед вами два сборника стихов безвременно ушедшего от нас самобытного чеченского поэта Ибрагима Юсупова (1958-1982): «ГIаргIулийн назма» («Журавлиная песня») и «Седарчийн абат» («Звёздная азбука»).
Если вы обладаете возвышенной натурой, которая готова вместе с автором разделить его творческие чаяния и порывы, прикоснуться к чистому сплаву его дум и стремлений или глубоко вникнуть в романтическое восприятие поэтом окружающего нас мира, то я больше чем уверен, что вас заинтересуют стихи Ибрагима Юсупова.
Ибрагим Юсупов является представителем поколения чеченских поэтов конца 70-х - начала 80-х годов XX века. Он был членом литературного объединения «Пхьармат» («Прометей»), который стал своеобразной кузницей современных чеченских писателей и поэтов. Например, школу «Пхьармата» прошли Зелимхан Яндарбиев, Зайнди Байхаджиев, Апти Бисултанов, Юсуп Яралиев, Леча Абдуллаев, Муса Ахмадов, Муса Бексултанов, Абу Исмаилов и многие другие.
В те годы литературная жизнь в Чечено-Ингушетии была на подъёме. Ежегодно проводились различные творческие состязания, самым престижным среди которых был конкурс имени основоположника чеченской советской литературы Саида Бадуева. Ибрагим Юсупов, наряду с Апти Бисултановым, Юсупом Яралиевым и Мусой Ахмадовым, несколько раз становился его лауреатом. Помнится, один раз даже занял первое место.
Если сегодня в своих стихах Ибрагим предстаёт перед нами так чисто и образно пишущим на чеченском языке, то это, безусловно, заслуга его матери, простой чеченки, привившей ему любовь к родному языку. Низкий поклон этим матерям: ведь, таким образом они, может быть, сами не подозревая этого, способствовали сохранению менталитетной идентичности чеченского народа.
Рассказы матери и отца о депортации чеченского народа откладывались в памяти Ибрагима ещё с детских и отроческих лет. Он, который родился на чужбине, силой своего поэтического мироощущения старался представить себе те тяжёлые годы.
Ибрагим словно заново переживал горе своих многострадальных соплеменников, их нищету и бесправие, голод и холод в далёкой ссылке... Одновременно в нём росло неуемное желание высказать свои мысли на бумаге. Короче говоря, начинается глубинное осмысление своего детства и неистребимой народной памяти. И он начал писать стихи.
Баркалла, со нохчо кхолларна, Дела!
Ахь дIа ца дайтарна нохчоллин доь.
Лаьттина, лаьттар ю, лаьтта цундела
Маршонан гIап хилла сан Нохчийчоь!
Спасибо, Всевышний, что Ты сотворил меня чеченцем!
Что Ты не дал чеченскости пропасть без вести.
Стояла, стоит и будет стоять,
Как крепость свободы, моя Чечня!
(Здесь и далее подстрочные переводы выполнены автором данной статьи - А.-Х.Ш.)
Приведенные выше строчки «Баркалла, со нохчо кхолларна, Дела!» («Спасибо, Всевышний, что Ты сотворил меня чеченцем!») являются, на мой взгляд, лейтмотивом ко всему творчеству Ибрагима Юсупова, ко всей его жизни.
Я помню улыбчивого, любознательного и общительного паренька из села Хаттуни (Хоттане) Веденского района Чечено-Ингушской АССР. Мне посчастливилось знать его близко почти вплоть до самой его трагической гибели. Он часто приходил ко мне с большим блокнотом своих стихов и с неподдельным воодушевлением читал их мне. Очень часто я бывал самым первым его слушателем и читателем.
Ибрагим очень дорожил моим мнением. Чисто по-дружески. Но, зная так же, что я пишу критические статьи по чеченской литературе, я был уверен, что ему, как поэту, было небезразлично узнать моё мнение и по этой части. И, конечно, я старался, по мере возможностей, сразу же дать объективную оценку его стихам, как говорится, «по горячим следам».
Я в своих статьях о чеченских литераторах, которые часто публиковались в республиканской молодёжной газете «Комсомольское племя», несколько раз писал об Ибрагиме Юсупове как об очень интересном молодом поэте и предрекал ему большое будущее. Я ошибся только во времени, отпущенном ему Всевышним. А вот глубинную суть его творчества я ещё в те годы определил в верном направлении. И сегодня со всей ответственностью могу повторить, что без этого юноши, безвременно ушедшего от нас, чеченская литература была бы беднее на одного талантливого поэта.
О чём только не писал Ибрагим! Но главным образом - о любимой Чечне, родной матери, природе, ненасытная жажда любви к которым, казалось, возрастала у него с каждым днём всё больше и больше.
Писать он начал со школьных лет. А своё первое стихотворение опубликовал в веденской районной газете «Колхозан дахар» («Колхозная жизнь») в 1972 году, в возрасте 14 лет. Вот восьмистишие - одно из первых его опубликованных стихотворений, которое до сих пор я помню наизусть:
Шуьйрра беллабели бIаьргаш ненан,
Со цIеххьана кхачарх яьлла цец и.
Цу бIаьргаш чохь бац-кха цхьа а кхерам.
Цу бIаьргаш чохь хазахетарш севци.
Ненан бIаьргаш бац-кха хIинца гIийла.
Цу бIаьргаш чохь - ирс ду, доцуш доза.
Цу бIаьргаш чохь - цIена, даккхий, сирла
Iежаш санна, хазахетарш кхозу.
Широко раскрылись глаза матери,
Неожиданным моим приездом удивлённой.
В этих глазах уже не ютятся опасения,
В этих глазах обосновались радости.
Глаза матери теперь не печалятся.
В этих глазах - счастье безграничное.
В этих глазах теперь висят радости,
Как большие, чистые и светлые яблоки.
Ибрагим Юсупов родился 10 ноября 1958 года в совхозе имени Кирова Майского района Павлодарской области Казахской ССР в семье депортированных чеченцев Мовсара и Пусы родом из села Хаттуни Веденского района Чечено-Ингушской АССР.
Осенью 1960 года двухлетним младенцем был привезён родителями на историческую родину.
В июне 1977 года с отличием окончил Хаттунинскую среднюю школу Веденского района.
Во время учёбы в школе сотрудничал в качестве внештатного корреспондента с республиканскими газетами «Ленинан некъ» («Ленинский путь»), «Комсомольское племя». А с «районкой» «Колхозан дахар» у Ибрагима сложилось особо тесное творческое содружество, и редакция газеты сразу после окончания школы пригласила его на работу в качестве литературного сотрудника в свой штат.
Весной 1978 года был призван на действительную военную службу в Советской Армии. Два года служил на острове Сахалин (Сахалинская область, Смирныховский район, с. Победино).
Весной1980 года вернулся домой и продолжил работу в качестве старшего литсотрудника в той же газете «Колхозная жизнь».
Готовился поступать в Литературный институт имени Максима Горького в Москве, где в мае 1982 года успешно прошёл творческий конкурс, а в августе должен был сдавать вступительные экзамены. Но 27 июля 1982 года жизнь Ибрагима трагически оборвалась в Казахстане (Актюбинская область, Хобдинский район, пос. Талдысай). Похоронен в родовом селе Хаттуни.
Ибрагим был всегда у всех на виду. Общительный, доброжелательный парень, он находил общий язык со всеми.
Работа в «районке» была для него большим подспорьем в процессе близкого и глубокого знакомства с традициями, обычаями, культурой, языком своего народа; она обогатила его разнообразными впечатлениями и познаниями, которые затем легли в основу его стихов.
Iаьно сайна ваIда делча лош а, шаш а дала,
Хьожур вара ломан бохь со айбан генна хьала.
Нагахь санна, сайгахь сийна хIаваъ хилча шортта,
ГIур вара со анайистан доза тIеттIа шордан.
Аса-м, тIулгаш лехьош хи тIехь йинчу массо хьерахь,
Махкахь алсам доккхур дара дедайн бIаьвнийн терахь.
Хьун кхио сайн таро хилча, йоцуш пепнийн къелла,
Цунна уллехь юьллур яра ас цхьа нохчийн эвла.
Хенан иэсехь дIа ца дойтуш йолуш йолчун доь а,
Лаьттахь ас дIахIоттор яра кхин цхьа Нохчийчоь а.
Если б зима пообещала дать мне снегов и льдов,
Я поднял бы ещё выше снежную вершину горы.
Если бы у меня было очень много синего воздуха,
Я пошёл бы на край горизонта, чтоб расширить его границы.
Я бы, собирая камни у всех водяных мельниц,
Увеличил бы в родном краю число башен предков.
Если бы я мог вырастить лес с массой чинар,
Я на его опушке основал бы чеченское село.
Не давая стереться в памяти веков ныне существующей,
Я бы создал на планете ещё одну Чечню.
Ибрагим работал и проводил свою короткую жизнь в серебристых напевах своих мелодично звенящих стихов. И этот мелодичный звон наполняет животворной бодростью душу каждого человека, который соприкасается с ним. И в какие бы просторы не уводили нас его стихи, кажется, что его беспокойная душа всё время терпеливо беседует с нами, рождая в наших сердцах глубокое сопереживание и тревожно волнуя.
Говрашна го, вайна санна, гIенаш:
Сирла Iуьйре, шайн бергаш тIехь тхи,
Шайн баккъаш тIе шийла догIа Iенаш,
Сийна бецаш, дедда доьду хи.
Говрашна го, вайна санна, гIенаш:
Кхесаш шаръеш, хьоькху къоьжа мох,
Хоттах дуьзна боьха, доьхна некъаш,
ТIекIелтоьхна аьхна аре, нох...
Сны, как людям, снятся лошадям:
Светлое утро, роса на своих копытах,
Холодный дождь, стекающий по крупам,
Зелёные травы, прочь бегущая река.
Сны, как людям, снятся лошадям:
Седой ветер, расчёсывающий гривы,
В грязи застрявшие разбитые дороги,
Взгорбленное пахотой поле, плуг...
Всё-таки, подлинный поэт - это, по большому счёту, личность неординарная. Аллах даёт ему определённый дар, а он, в свою очередь, как одухотворённый родник со звонкой водой, искрится брызгами своих стихов и лечит, ободряет разочаровавшихся, укрепляя их надломленный дух и призывая их продолжить стремление жить во имя любви и счастья, даже если для этого необходимо пройти через определённые муки и страдания.
У Ибрагима Юсупова стихи о повседневной жизни сотканы из простых чеченских слов, выражены в доступных и понятных любому человеку образах. Его стихи читаются «запоем», и, если вы ещё не знакомы с ними, то я вас поздравляю с тем, что у вас теперь появилась возможность припасть к чистому роднику его поэзии, который бьёт из его души.
Если у читателя для выражения своих чувств иногда не хватает слов, то он всегда ищет в стихах понравившегося ему поэта именно те слова, которые помогают ему в его мировосприятии, в любви, в жизни. И, когда он натыкается на них, то его душу охватывает ни с чем не сравнимый восторг, потому что задушевные, меткие, как будто обласканные весенним ветром, слова очаровывают его воображение, открывая в нём самые заветные и скрытые ресурсы. Данное моё высказывание с полным основанием можно отнести и к творчеству Ибрагима Юсупова.
Ибрагиму, можно сказать, повезло в самом начале своего творческого пути. Он почти каждый день общался с известными чеченскими писателями и поэтами, советы которых ему очень помогали.
Надо сказать, что в конце 70-х - начале 80-х годов в Веденском районе ЧИАССР сложилась целая плеяда талантливых поэтов, таких как, Мусбек Кибиев, Юсуп Сулейманов, Юсуп Яралиев, Шаарани Хасаров, Саид Гацаев, Ильман Юсупов, Султан Яшуркаев. Первые четверо из них работали вместе с Ибрагимом в газете «Колхозан дахар», а остальные были частыми гостями редакции.
Даже уроженец села Дишни-Ведено замечательный поэт Шайхи Арсанукаев, который тогда жил в Грозном (ныне город Джохар) и работал редактором литературно-художественного альманаха «Орга» («Аргун»), тоже находил время для визита в редакцию газеты «Колхозан дахар», где когда-то и сам работал. Желанными гостями редакции были и другие известные писатели, являющиеся выходцами из Веденского района: Зайнди Муталибов (Хаттуни), Билал Саидов (Махкеты), Хамзат Саракаев (Ведено).
Дело в том, что при районной газете «Колхозная жизнь» в то время действовало литературное объединение для начинающих литераторов, которое возглавлял поэт Юсуп Сулейманов, и поэты-земляки помогали ему в воспитании новых дарований. Каждый месяц выпускалась «Литературная страница» («Литературни агIо») газеты.
Неудивительно, что своими непосредственными литературными наставниками Ибрагим считал Шайхи Арсанукаева и своего старшего брата Ильмана.
Ибрагим Юсупов был очень порывистым и непосредственным человеком. Его беспокойная деятельная натура всегда и везде была заметна, и журналистские дороги постоянно обогащали его в плане приобретения жизненного опыта. И, конечно, он самозабвенно продолжал писать стихи.
Сан иллеш, даим а Нохчийчохь диссалаш,
Махкана тешаме олхазарш хилий.
Оьздачу жатташна юккъера кхиссалаш
Къомана петоха мел гIерта илли.
Песни мои, всегда оставайтесь в Чечне,
Словно Родине верные птицы.
Не допустите в гущу своих благородных стай
Песен, которые пренебрегают моим народом.
Ибрагим был безгранично влюблён в Чечню:
Сахалин гIайренах хьаьрчича дохк,
Нохчийчоь, хьо даим го суна гIенах.
Тарло хьо суна сайн хьомечу ненах.
Хьо марша богIийла, сан хьоме мохк!
Ас хьуна гIуллакхдеш баийна гош.
Доьху хьоь, беш суна, дас санна, хьехам,
Аттачу баккха сан ойланийн лехам.
Со цкъа а виц ца ван луо суна дош.
Ас байтийн дилханах огур ду и
Хаийта, сайн кхоллам буй хьуна муьтIахь...
Мох-дорцаш хьекхарх кху гIайренан уьйтIахь,
ГIорор дац хьоь болчу безаман хи.
Когда туман обнимает остров Сахалин,
Чечня, ты всегда приходишь ко мне во сне.
Ты мне кажешься моей родной матерью.
Здравствуй, моя родная страна!
Служа тебе, я истёр свои колени.
Прошу тебя, одаривая меня, словно отец, советом,
Сделай безболезненными искания моих мыслей.
Дай слово, что не предашь меня забвению.
Я буду гравировать его в плоть своих песен,
Чтоб доказать, что моя судьба тебе покорна...
Как бы не дули метели на просторах этого острова,
Они не покроют льдом родник моей любви к тебе.
Поэт без судьбы не может состояться как настоящий поэт. Через судьбу поэта проходят все страдания и беды родного народа. Конечно, страданий чеченцам - поэтам и непоэтам - хватило через край, их хватит и на все грядущие времена. Не говоря уже о прошлом. Одно то, что сегодня творится Россией в Чечне, никогда не забудется. Человеческая память не в силах забыть такое...
Может быть, даже хорошо, что Ибрагиму не было суждено узнать о той беде, которая постигла его любимую Родину. Его, при жизни делавшего всё возможное для духовного возрождения Чечни, Аллах оградил от созерцания тотального геноцида родного народа.
Чеченский народ, разумеется, никогда не сидел и не сидит, сложа руки. В мирные годы, которые, скорее всего, были больше похожи на временные антракты между войнами, он всегда отличался своим трудолюбием, созидал, не предаваясь трагическим воспоминаниям. А когда враг шёл на него с войной, отвечал адекватными действиями.
Короткая жизнь Ибрагима уложилась как раз в одну из таких «мирных передышек» в бесконечных русско-чеченских войнах. И он писал стихи, воспевающие созидательную жизнь.
Боллан дитт ду даккха гIерташ заза.
Ловсарбоьлла хьуьнчу боьду некъ.
Керла бIаьсте йогIуш ю цхьа хаза,
Зезагашлахь йоьлуш, суна тIе.
Метта буьххьехь дешнаш меттах дуьйлу,
Хьалхе къовса бIаьсте хастаеш.
ТIуьнчу лаьтто маьлхан зIаьнарш муьйлу.
Човкарчий а хьийза, баннаш деш.
Юьртахой бу аха бохкуш кханнехь,
Уьш керташкахь нахарш хьедеш го.
Тийналлино шен гуш йоцчу канахь
Сатийсамна хIаваъ мийладо.
Вишнёвое дерево вот-вот зацветёт.
Немного просохла тропинка, ведущая в лес.
Новая весна наступает дружно и красиво,
Смеясь в цветах, она приходит ко мне.
На кончике моего языка вовсю резвятся слова,
Чтоб оспорить первенство в восхвалении весны.
Влажная земля впитывает в себя солнечные лучи.
Грачи день-деньской заняты строительством гнёзд.
Сельчане готовятся завтра выйти на пахоту,
В своих подворьях они достают свои плуги.
Тишина из своей невидимой горсти
Мечту ароматным воздухом напаивает.
В данной статье я, в основном, цитирую стихи Ибрагима Юсупова, опубликованные в коллективной книге «Даймехкан мукъамаш» («Напевы Родины»), а также в посмертных авторских сборниках «ГIаргIулийн назма» («Журавлиная песня») и «Седарчийн абат» («Звёздная азбука»),
которых вы видите перед собой.
Оказаться там, где человеку плохо, подать ему вовремя руку - это дефицит нашего времени, когда человек остался наедине со своей бедой.
Ибрагим Юсупов никогда не проходил мимо чужой беды, и люди платили ему тем же. К нему отовсюду шли люди со своими радостями и бедами, несмотря на его молодость. Все, с кем он соприкасался, уважали его, а односельчане просто любили.
Ибрагим при жизни не издал своего отдельного стихотворного сборника, но много печатался в периодической республиканской печати и альманахе «Орга», не говоря уже о родной «районке».
Ещё при жизни, в 1980 году, Ибрагим сдал в Чечено-Ингушское книжное издательство рукопись своих ранних стихов с условным названием «ГIаргIулийн назма», чтобы выпустить её в популярной в то время серии «Къоначу поэтан библиотечка» («Библиотечка молодого поэта»), но книга так и не вышла. Видимо, сыграл роковую роль тот факт, что Ибрагим никогда не писал стихи о партии, комсомоле, Ленине, Октябре. А без этих дежурных стихов (поэты в шутку называли их «паровозами») в то время выпустить книгу стихов для поэта было практически невозможно.
После смерти Ибрагима часть стихов из той его злополучной рукописи была включена в коллективный сборник молодых чеченских поэтов «Даймехкан мукъамаш», изданный в I985 году в том же издательстве под редакцией Мусы Ахмадова. Несколько стихотворений вошли и в сборник чеченских поэтов «Нана-Нохчийчоь» («Мать-Чечня»), выпущенный Дагестанским книжным издательством в 1997 году (составители - Ваха Дыхаев и Алвади Шайхиев).
Многие стихи Ибрагима ещё предстоит собрать, так как они в разное время публиковались в местной периодической печати. Большая часть архива поэта в связи с последними русско-чеченскими войнами разошлась по чужим рукам. До сих пор находятся в стадии поиска его крупные посмертные публикации в литературно-художественном журнале «Орга» (90-е годы XX века) и в республиканской газете «Даймохк» (правопреемница «Ленинан некъ») того же периода.
Неизвестна судьба и многих сатирических рассказов из серии «НеI-Солтин дийцарш» («Притчи о Неъ-Солте»), которую Ибрагим вёл на страницах газет «Ленинан некъ» и «Колхозан дахар», а также переводов стихов Сергея Есенина и Кайсына Кулиева на чеченский язык, сделанных им в разные годы, и опубликованных в местной печати советского периода. А о других газетно-журнальных публикациях (стихи, заметки, статьи, очерки, репортажи, кроссворды) периода I972-1982-х годов пока говорить не приходится. Вся надежда - на энтузиастов-любителей поэзии, которые могли сохранить подшивки газетных и журнальных номеров тех лет.
В своих лучших стихотворениях, таких, как «Сан некъ» («Моя дорога»), «Поэтан кхоллам» (Судьба поэта»), «Дахаран кеп» («Образ жизни»), «ХIорда йистехь» («У моря»), «Адамашка» («К людям»), «Нене» («Матери»), «Нохчийчоьне» («Чечне») и других, Ибрагим Юсупов выступает как выразитель мыслей и чаяний своего многострадального народа.
Ас дагчохь маьждиг деш, аш йора клуб.
Со цIаре кхийдаш, аш лоьхура гIура.
Олура: «Дин ду - хьан ойланийн туп,
Ткъа цул а коьрта ю къоман культура».
ДоIанан метта аш йоьшура стих.
Ас ламаз дечохь аш «зарядка» йора.
Гечо а кароле, воккхуш со хих,
Сан шира «Iадат» аш доккхура Iуора.
Сийсазбан гIертара сан деган малх,
Олуш: «Ахь лелориг! ЦIена эхь дац и!
Йитахьа юккъерчу бIешерийн чалх,
ТIеверза стоьмашна цивилизацин!».
Вайн динан серлоне гIертачу сох
Аш вора «ширачу боданийн молла».
ХIун дийр ду аш, багIахь маршонан мох?
Цо хьошур ма ду и шун дегнийн лолла...
Когда я в сердце возводил мечеть, вы строили клуб.
Когда я тянулся к огню, вы искали мерзлоту.
Говорили: «Религия - основа твоих мыслей,
Но национальная культура выше религии».
Вместо молитвы вы читали четверостишия.
Когда я делал намаз, вы делали физзарядку.
До поиска брода, переводя меня через реку,
Вы выводили на чистую воду мои «старые адаты».
Вы стремились опорочить солнце моего сердца,
Говоря: «Что ты делаешь? Это ж чистый позор!
Оставь ты этот средневековый хлам,
Повернись лицом к плодам цивилизации!».
Меня, стремящегося к свету нашей религии,
Вы преобразовывали в муллу из «вековой тьмы».
Что вы противопоставите грядущему ветру Свободы?
Он, ведь, растопчет рабство ваших сердец...
Тематика стихов Ибрагима разнообразна: о горской специфике, о прошлом и настоящем своего народа, о тревогах планеты, о судьбах людей, о времени, о себе, о любви...
БIарлагIийн тобано веш хилла вох,
Езачун сурт хIотто и хилча оьшуш...
ТулгIенийн агIонаш хоьрцуш Iа мох,
ГIамарш тIехь ас язъен байташ а йоьшуш...
Толпа призраков, оказывается, согревает,
Когда она нужна для создания образа любимой...
Ветер сидит, переворачивая страницы волн,
Читая стихи, которые я пишу на песке...
Писать всегда трудно, особенно трудно сейчас, в сложное военное время, когда всё в жизни меняется и нет ничего устоявшегося. Нарушаются исконные горские традиции, отдаляются люди друг от друга и, как писал Ибрагим:
Къиношна дуьхьал со даим а деш ву сайн товба.
ЙоI-бIаьрган са санна, лардо ас сайн къоман сий.
Ас шалха дош аьлча, гIелло сан доттагIийн тоба.
Ас иллехь Бакъ ийдеш, озало сан мостагIий.
Против своих грехов я всегда делаю покаяние.
Как душу зрачка, я оберегаю честь своего народа.
Когда я пишу хлипкое слово, печалится круг моих друзей.
Когда восхваляю Истину, пугаются мои враги.
В своём стихотворении «Нана-аьрзу» («Орлица»), Ибрагим, обращаясь к орлице, потерявшей своего орлёнка, и утешая её, писал:
«ХIай, Нана, со ва-й и-м - хьан вайна кIант!»
(«О, Мать-орлица, это же я - твой потерянный сын!»).
Воистину, милосердие поэта не знает границ!
Абу-Хусайн Шамилёв, литературный критик
