...Сквозь полудрему, в которой Дакар пребывал все последние дни, ибо спать в прямом значении этого слова было невозможно из-за постоянных болей в разбитой голове и сломанных ребрах, он услышал лязг протаскиваемой сквозь петли железной цепи. Сердце вновь куда-то упало и потом забилось в каком-то бешеном ритме. Он слишком хорошо знал, что означает этот звук. Это значило только одно - ОНИ идут!

ОНИ - эти бешеные звери, для которых неведомо чувство жалости или человеколюбия. ОНИ - что издеваются ради самоутверждения и мучают ради забавы. ОНИ - для которых страдания и жизнь чеченца значат меньше, чем пропущенный обед, и намного меньше, чем невыпитая бутылка. Для которых чеченец вовсе не человек со своими радостями и горестями, с семьей и родными, с каким-то именем и фамилией, а очередной безликий «ахмед», который виноват во всех их многочисленных проблемах. В том, что не платят «боевые» за его же убийство, в том, что дома жены ушли к лучшим «друзьям», пока ОНИ грабили здесь, да мало ли в чем еще...

ОНИ ненавидели его, хотя сами вряд ли смогли бы объяснить, почему. А он знал почему. Не догадывался, а именно ЗНАЛ. ОНИ боялись его! Даже прикованного наручниками к стене, даже избитого до беспамятства. Не евшего целыми неделями, исхудалого, обессиленного до того, что вынужден был молиться сидя, ибо от любого движения у него начинала кружиться голова и он падал в обморок. Он видел это по ИХ глазам. По ИХ беспричинной злости. По ИХ поведению, когда ОНИ в очередной раз приходили истязать его. Больше всего ИМ хотелось унизить его, сломать морально. Чтоб он стал таким же животным, как и ОНИ. Он видел это...и презирал ИХ! Нет, не ненавидел, ибо ненавидят тех, кто лучше, а именно презирал! До глубины своей истерзанной души!

...И вот ОНИ опять идут. Если идут отрабатывать удары рукопашного боя - то это еще ничего, это можно перетерпеть. Они целыми днями тренируются на крыше его ямы и время от времени приходят похвалиться друг перед другом, показать, чему научились. Если это случается после «кормежки», или хотя бы на второй день после этого, то это совсем не так страшно. Но если на четвертый день...

А сегодня как раз четвертый и он слишком слаб. Кусочек хлеба, который ему удалось спрятать в остатках своих носков во время «кормежки» три дня назад, закончился еще вчера утром, а следующая будет только завтра, если, конечно, ОНИ опять не забудут. В этом месяце так уже было, и он сидел голодным два срока, то есть восемь дней. Как ОНИ после этого смеялись, как ИХ развеселил его изможденный вид!

Но, все-равно, дай Аллах чтоб ОНИ шли для этого. По крайней мере, он знал, что в этом случае не будет никаких «детекторов лжи», как ОНИ называли полевой армейский телефон, один вид которого уже вызывал у него тошноту, ни своеобразной плети, ужасной плетенки толщиной сантиметра три, в месте удара которой кожа буквально сгорала и нестерпимо жгла в течение многих последующих дней, так, что ни отдохнуть, ни, тем более, спать было немыслимо. Да и бить ОНИ тогда будут не железной трубой, обернутой бычьей кожей, по голове, а только простыми кулаками и ногами, и если хорошо держаться и не раздражать ИХ, то и вообще, только по телу. По голове ОНИ бьют только, когда увидят твою бесполезность в качестве боксерской «груши». А он постарается выстоять на ногах, чтобы били только кулаками, или хотя бы постарается усидеть, как «мишень» для ног. В прошлый раз его угораздило свалиться после сильного удара ногой, так ЭТИ существа забили его ногами так, что сломали несколько ребер. Потом целых две недели он не мог вздохнуть, но он скрыл это от НИХ, ибо знал, что в следующий раз будут бить только по этому месту.

... Но если опять решили заставить «признаться» в очередном своем «висяке», то дай Аллах ему силы не сломаться и не наговорить лишнего...

...После того, как Дакар попал сюда, все его надежды и желания в этой жизни как-то сами собой улетучились и вместо них пришла одна единственная мечта, странная, но такая желанная...Он мечтал попасть в тюрьму! На десять лет, на двадцать, на сколько угодно, - лишь бы вырваться из этого ада! Только бы не слышать лязг этой цепи! Только бы не слышать лязг этой цепи! И не важно, какое преступление принять на себя, лишь бы отсюда вырваться!

Но это было неосуществимо. ИМ нужны были «доказательства» его вины, а их-то как раз у него и не было. Знал бы раньше, купил бы на последние деньги у самих же ЭТИХ нелюдей автомат и закопал бы где-нибудь, чтобы было что показывать, в чем «признаваться».

ОНИ называли каких-то людей, которых он никогда не знал, улицы, на которых он никогда не был, происшествия, о которых он даже не слышал, и ему так хотелось крикнуть: «Да, знаю! Да, был! Да, делал! Да, да, да...». Но он твердо знал, что этого делать нельзя.

Самое сложное было не поддаться на искушение миновать хоть на короткий миг пытки и избиения и не «признаться» в том, чего не было. Не назвать несуществующие схроны оружия, взятые с потолка адреса и имена. Ибо потом бывает во сто крат тяжелее. Разгоряченные водкой и раздраженные неудачным походом за твоим несуществующим в реальности оружием, ЭТИ существа отрываются на тебе уже «по-полной». Этого он не мог пожелать даже врагу своему...

... Вход в его яму был через другую, соседнюю, и после того, как грохнула входная дверь в соседнюю камеру и раздался ИХ звериный окрик : «Головы вниз! Руки покажи!», - Дакар с тревогой уставился на свою дверь и ждал, что она вот-вот откроется. Но она не открылась...

В соседней яме раздались глухие удары, треск чьей-то ломаемой кости, и душераздирающий крик. Крик, полный ужаса и отчаяния, полный невыносимой боли и ... удивления. Он знал, что сегодня утром туда привезли «новенького», 21- летнего паренька с раздробленной выстрелом из пистолета коленной костью. При своем похищении тот чуть-чуть замешкался и сел в ИХ машину не так быстро, как ОНИ хотели. И получил пулю в ногу. И сейчас - Дакар понял это сразу - ОНИ пришли добивать эту его ногу.

Дакар закрыл левой рукой одно ухо и, не имея возможности закрыть другое, из-за пристегнутой наручниками к стене правой руки, лег на грязный пол, подложив под второе ухо свою кроссовку, которая глушит звуки лучше, чем та, другая его «подушка». Он пытался не слышать. Не слушать. Но даже когда через какое-то время (он не отдавал себе отчета, сколько же всего времени прошло, ему казалось, что это длится целую вечность) ОНИ все-таки ушли и ад в соседней яме сменился хрипом и стонами, в его ушах все еще стоял крик этого мальчишки, который больше непонимания своей вины удивлялся звериной жестокости ЭТИХ существ.

Дакар вытащил кроссовку из-под головы, медленно обул ее, так как разутая нога уже успела порядком замерзнуть, и подложив вместо нее свою привычную «подушку» - пятилитровую бутыль из-под воды, в которую он оправлялся «по-маленькой», - тихо начал погружаться в привычную полудрему. О последних словах, которые он прошептал перед тем, как погрузился в забытье, можно было догадаться только по движению его губ: «...Фа инна маIал Iусри йусра, инна маIал Iусри йусра». Он отключился... Сегодня была не его очередь...

Иса Джабраилов

P.S. Сегодня прочитал, что благополучная, добропорядочная «старушка Европа» готовится к экстрадиции в Россию очередных «виновных» чеченских беженцев, Мурата Гасаева из Испании и Ахмеда Липиева из Франции. Нет сил уже объяснять этим людям, что белое - это белое, а черное - это черное. Могу сказать только одно. ОНИ ждут...