Литовская мусульманка Эгле Кусайте заявила, что дала «признательные» показания в обмен на обещания, что ее друзей в Подмосковье, чеченцев Айшат и Апти Магомадовых оставят в живых.
По приказу русской тербанды ФСБ литовская госбезопасность обвиняла её в последовательном порядке (не усе сразу), на её собственный выбор:
1. в намерении взорвать московское метро
2. в намерении взорвать толпу чеченцев в Джохаре
3. в намерении взорвать военную базу в Москве
В Литве она была схвачена в конце прошлого года. Кусайте свидетельствует, что во время её пребывания в тюрьме литовские и русские спецслужбы избивали её, и кололи в вену психотропные препараты.
На суде она заявила, что отказывается от своих слов о запланированных терактах. В августе девушку отпустили на свободу.
В настоящее время генпрокуратура Литвы должна выяснить, оказывалось ли на подозреваемую в терроризме Эгле Кусайте психологическое и физическое давление. Такое решение 5 октября вынес Вильнюсский окружной суд.
В сентябре уроженка Чечни Тамара Магомадова, ныне проживающая с семьей в Раменском районе Подмосковья, разослала открытые обращения в общественные правозащитные организации с просьбой оказать помощь в освобождении её детей, арестованных в результате налета тербанды "спецназ ФСБ" 19 января этого года. Ее задержанным детям Апти и Айшат русские картели недавно продлили тюремное заключение.
"Меня арестовали в 2009 году, 24 октября, - рассказывает Эгле Кусайте. - Обвиняют в создании группы для совершения теракта. Меня арестовали в Литве, когда я ехала на автобусе к своей подруге Айшат Магомадовой, которая живет под Москвой.
В автобус зашли четверо агентов госбезопасности, ничего не объяснив, вырвали из рук телефон. Никаких удостоверений они не показывали. Тогда я не знала, что это агенты. Они сказали, что я обвиняюсь в том, что везу наркотики в Москву. Они сказали это громко и все в автобусе это слышали".
"Меня отвели в здание вокзала в Каунасе для обыска. Процесс обыска был заснят на камеру. При обыске были изъяты подарки, которые я везла Магомадовым – духи, шаль, сладости. Потом отвезли в тюрьму. Там продержали 13 дней", - сообщила Кусайте.
"Когда я попала в тюрьму, мне был назначен казенный адвокат. В первый день, 24 октября 2009 года, в камеру пришли агенты госбезопасности Литвы, которые не представились. Я посчитала, что это люди из нашей мусульманской общины, одного из них я узнала.
Он участвовал в молитвенных собраниях, в молельном доме. Изначально они не предъявляли никаких обвинений, наоборот, спросили, как так случилось, что я тут оказалась.
Поскольку я одного из них узнала, решила, что они через какие-то связи пришли ко мне поговорить", - вспоминает девушка.
Один из пришедших передал Эгле 2 конфеты, одну из них, по словам девушки, она съела.
"В ту же ночь началась рвота с кровью, было очень плохо, думала, что умру, - говорит она. - Меня пытались отравить.
Но вторую конфету я не съела, может, это спасло. Еще мне передали полотенце от другой мусульманки, которая якобы была задержана в то же время – Амина Лина Сирин.
Сейчас она проходит засекреченным свидетелем по делу. Она является штатным сексотом госбезопасности Литвы. Только на следующий день пришла медсестра, предложила валерьянку и сказала, что все это - кровь и рвота - последствия стресса".
Кусайте заявила, что 24 октября 2009 года, в первый же вечер дня задержания, в КПЗ ее избили полицейские.
"Зашли трое и начали издеваться. Говорили по-русски, мол, "не доехала, мы тебя в Москву отправим, там о тебе позаботятся". Нецензурно выражались. Потом стали бить, схватили за шею, ударили ногой в бок. Ничего не требовали – просто били. Сколько продолжалось, не знаю, может 15 минут, может 2 часа", - вспоминает она.
"С утра 25 октября 2009 года пришли люди из госбезопасности Литвы. По их реакции я поняла: они удивлены, что я еще жива. Тогда они потребовали, чтобы я подписала какое-то признание. В противном случае информация, которой они сказали у них много, будет передана в Россию, в результате чего будут пытать или даже убьют Апти и Айшат Магмадовых.
Изначально требовали признаться, что я ехала взрывать гражданских. Когда я отказалась это признать, стали требовать признания, что я ехала взрывать военных", - говорит Кусайте.
Одним из этих преступников был бывший в то время начальником антитеррористического отделения департамента госбезопасности Литвы.
"Сейчас он получил повышение. Все требовали признания. Я сказала, что признаюсь. После этого прошел допрос со следователем Борейшис. Во время допроса я не призналась. Но все равно требовали признаться, чтобы я сказала, что ехала взрывать военные объекты – какие именно, я не знаю, они не говорили", - рассказала она.
По словам Эгле, на следующий день к ней снова пришли бандиты из госбезопасности, они уже знали, что на допросе признания не было. "Они сказали: "думаешь, мы шутим?".
Сказали, что прямо сейчас позвонят в Москву, Магомадовых заберут и Айшат жить не будет, - В этот день уже должно было состояться заседание суда о мере пресечения, где я должна была признаться. На этом заседании я призналась, что хотела взорвать военные объекты в России. Я сделала это только потому, что хотела, чтобы меня поскорее вернули в камеру и не трогали Магомадовых".
"Из камеры меня вызвали на допрос к прокурору. Из здания суда полиция протащила меня по лужам, чтобы я набрала полные ботинки воды. Другой обуви не было, и следующие трое суток была в одних чулках, без ботинок. Спрашивала про обувь, но мне сказали, что ничем не могут помочь, хотя в отобранных у меня вещах была запасная обувь, - вспоминает Кусайте. - Признание я сделала, надеясь, что Магомадовых оставят в покое.
Сотрудники госбезопасности сказали, что у них все есть, они знают, как и где я познакомилась с Айшат Магомадовой, как я ехала к ней, и если я "расскажу все начистоту, в Москве об этом ничего не узнают", информация о том, что готовился "теракт", передана в Россию не будет".
На допросе прокурор Юстас Лаyчюс (Laucius), который почему-то до сих пор не отправлен на заслуженные нары, просто писал протокол, а потом говорил подписать его. Там, как рассказывает девушка, было написано, что Эгле и Айшат Магомадова "в восторге от двух первых Шахидок, которые взорвали себя в 2000 году в Ханкале".
"Обвинительный акт был на 62 страницах. Он полностью состоит из наших разговоров с Айшат – телефонные разговоры, смс, электронные письма, часть была смонтирована из разных периодов, еще с 2007 года.
Никакая конкретная военная база там не упоминалась, - говорит Эгле. - Все обвинение сводится к тому, что я ехала куда-то, что-то взорвать. Также обвинение базируется на отрывках звукозаписей, которые делала сексотка госбезопасности Амина Лина. Многие из этих записей искажены. Записи делались с начала 2008 года. Мы жили с ней вместе на квартире. Все это время она писала меня на диктофон, задавая нужные ей вопросы".
По свидетельству литовского адвоката Кештутиса Кваинаускаса, ведущего дело Магмадовых в Литве, сейчас Апти и Айшат Магомадовых обвиняют в том же, в чем обвиняют и Эгле Кусайте.
"Политическое дело против Магомадовых было инициировано на основе той информации, которую дала Литва, - говорит адвокат. - Но так вышло, что в Литве все уголовно-процессуальные мероприятия в отношении Магомадовых стали происходить раньше, чем в России. Это видно из дат в деле. И очевидно, что в России что-то началось только после того, как информация из Литвы пришла в ФСБ".
"На обвинения Магомадовым нужно смотреть в свете обвинений к Эгле Кусайте, - заявил защитник. - Потому что, что-то совершать нужно было Эгле. Если литовским судом Эгле Кусайте будет признана виновной, то тогда положение русской прокуратуры в деле Магомадовых станет лучше.
Если дело Кусайте повернется по-другому, и она будет признана невиновной, дело Магомадовых в России начнет выглядеть странным".
По свидетельству Кваинаускаса, сомнения в виновности и законности дела против Кусайте литовский апелляционный суд уже высказал, когда было принято решение освободить Эгле из литовской пыточной тюрьмы.
"Тут есть интересная вещь, сказанная судьей, я могу даже процитировать: "рассматривая политическое дело, суд будет решать, было ли намерение Эгле Кусайте осуществить преступление", - рассказывает адвокат. - Скажу своими словами – я, например, могу заявить, что я полечу на Луну. Технически это возможно – люди были на Луне. Но практически, все знают, что НАСА в ближайшее время не собирается лететь на Луну, и вообще вряд ли они возьмут меня. То есть всем понятны будут мои заявления – то, что я скажу – вряд ли я смогу это сделать".
"То же самое и в деле Эгле Кусайте. Неизвестно, где она собиралась все это делать - в Москве, в Джохаре, в каком месте? Как она хотела это осуществить технически?
Прокуратура просто пишет, что это должно было произойти на каком-то стратегическом объекте, но в деле нет никакой информации, что за объект, где он находится. Есть такие противоречия, а также довольно трудно доказуемые вещи в этом деле", - говорит Кештутис Кваинаускас.
Что же касается присутствовавшей в обвинении схемы московского метро, по словам Кештутиса Кваинаускаса, "она есть у всех, кому надо, но это не доказательство вины".
По свидетельству заместителя директора Общества российско-чеченской дружбы Оксаны Челышевой, политические дела арестованных в Подмосковье Айшат и Апти Магмадовых, репрессируемой в Литве за принятие Ислама Эгле Кусайте и находящейся в Финляндии чеченской семьи Гатаевых искусственно связаны для придания делу международного резонанса.
Отдел мониторинга
КЦ
