На фото: Путинские полицаи у подъезда оппозиционера Навального во время налета на его квартиру
По сообщениям британской прессы, ужесточение митингового законодательства в России и обыски у лидеров оппозиции не остановили демонстрантов, вышедших во вторник на очередной «марш миллионов», пишет Financial Times.
Напротив, притеснения оппозиции, пишет газета, привели к увеличению числа недовольных.
"Так называемый Марш миллионов не оправдал своего названия, но показал, что интерес к протестному движению в России вновь проснулся после инаугурации Владимира Путина", - констатирует газета.
Она отмечает, что перед Путиным в мае, когда он вернулся в Кремль, стоял простой выбор: начать реформы или продолжить притеснения оппозиции - он выбрал последнее. Но, как бы он ни старался, ход истории невозможно повернуть вспять: "То, что так много людей пришли на вчерашний марш, наводит на мысль, что недовольных русских не получится запугать".
В свою очередь газета Guardian называет сравнения нынешней ситуации в России со сталинскими репрессиями 1937 года некорректными - уже хотя бы потому, что новому поколению россиян чужда психология советских граждан.
"Проблема Путина состоит в том, что он столкнулся с поколением, не жившим в Советском Союзе. В отличие от своих старших родственников, молодые россияне не боятся государства. Точно так же они не испытывают ностальгии по советским временам, на которой пытается играть Путин", - пишет Guardian.
Впрочем, если вы избрали политику страха, кто знает во что это может вылиться, добавляет газета.
Напомним, что основой сталинской политики был страх. Известные русские историки М. Геллер и А.Некрич в своей 926-страничной монографии о России 20 века "Утопия у власти" (London 1986, издательство Overseas Publications Interchange Ltd, pp. 273 - 278) пишут о сталинском государстве, по образцу которого чекисты сейчас строят свое путинистское государство:
"Цементом этого государства должен был быть страх. «80% всех обследованных, — говорил проф. Бородин, — живут под вечным страхом окрика или потери социальной опоры. Молочница боится конфискации коровы, крестьяне — насильственной коллективизации, советский работник — непрерывных чисток, партийный работник боится обвинений в уклоне, научный работник боится обвинения в идеализме, работник техники — обвинения во вредительстве. Мы живем в эпоху великого страха».
Нет в Советском Союзе ни одной профессии, ни одной социальной группы, которая бы не боялась.
Над каждым советским гражданином в конце первой пятилетки висит свой дамоклов меч. Все равны, ибо все на краю пропасти, все боятся. Если есть группа населения, предназначенная для ликвидации, совершенно естественно возникает иерархия страха. Боятся все, но в разной степени и разного наказания.
При этом все помнят о существовании тех, кто предназначен для ликвидации и больше всего боятся попасть в эту категорию. В декабре 1929 года Сталин дал сигнал к «ликвидации кулака как класса», объяснял, что эта ликвидация не означает немедленного расстрела всех кулаков. Достаточно было о приговоре объявить часть осужденных расстрелять, и оставить остальных ждать. Ждать пришлось не очень долго.
В годы первой пятилетки сооружается государство, фундаментом которого становится сложнейшая система привилегий и страх их потерять".
Отдел мониторинга
Кавказ-Центр
