Американский журнал The Atlantic опубликовал статью о путинской России под названием "Год при Владимире Путина" (The Year in Vladimir Putin). В статье в частности говорится
Это был год, когда все изменилось. Это был год, когда не изменилось ничего. Многолетний правитель утратил свою ауру всемогущества, но на трон все равно взошел. Его противники прибавили в весе, но начали грызться между собой, будучи не в состоянии выработать общие позиции. А длительное время дремавшие граждане проснулись и потребовали перемен, однако оказались бессильны перед лицом властного государства.
Добро пожаловать в новую русскую действительность, которая становится нормой. Страна оказалась в тупике, застряв между одной политической эпохой, переживающей предсмертную агонию, и другой, которая еще не появилась на свет. Владимир Путин вернулся в Кремль. Но его придворные ссорятся между собой, общество волнуется, а оппозиция действует все более напористо, и в таких условиях его неуязвимость стала уделом истории.
Но хотя позиции Путина серьезно ослабли, жизнеспособная альтернатива его власти пока не появилась, как не возникла замена его все более шаткой авторитарной системе, которую он соорудил за прошедшее десятилетие.
В результате выросла неопределенность, а может возникнуть и политическая нестабильность, говорит эксперт по России и профессор военно-морского колледжа США Николас Гвоздев. «В конце года у нас больше вопросов, чем в его начале. Что мы видим – клановые войны? Чистки? Или это полная перестройка существующей системы? Вступая в 2013 год, мы вынуждены сказать, что ситуация совершенно непредсказуемая», - отмечает Гвоздев.
Безусловно, Путин - это по-прежнему самая влиятельная сила в русской политике. Как президент, он обладает всей полнотой власти в русском государстве. Он может использовать послушные суды, чтобы бросать за решетку оппонентов, и использовать административный ресурс для подтасовок на выборах. Его ставленники и близкие люди контролируют традиционные средства массовой информации, энергетический сектор и большую часть тяжелой промышленности страны.
Но ближайшее окружение Путина, а также элита в целом испытывают нарастающее беспокойство. В этом году раскол в рядах правящего класса России в вопросе дальнейшего курса страны становится все более явным и очевидным.
Такие технократы, как руководитель аппарата правительства Владислав Сурков, выступают за политическую оттепель, чтобы уладить разногласия с меняющимся обществом и приспособиться к нему. Такие ветераны спецслужб, как глава кремлевской администрации Сергей Иванов и руководитель следственного комитета Александр Бастрыкин, хотят, чтобы режим до упора закрутил гайки и подавил инакомыслие. Призывам ориентированных на Запад экономистов диверсифицировать русскую экономику и снизить ее зависимость от нефти и газа - а среди них бывший министр финансов Алексей Кудрин и заместитель премьер-министра Аркадий Дворкович – стойко противостоят влиятельные союзники Путина, например, глава Роснефти Игорь Сечин, который занимает ведущее положение в энергетической отрасли.
В условиях междоусобиц и интриг в высших эшелонах все более неустойчивой становится хваленая «вертикаль власти» Путина, представляющая собой иерархическую авторитарную систему, которую он создал для сохранения контроля над руководителями на всей огромной территории России.
А поскольку политические позиции Путина кажутся все более слабыми, это ставит под сомнение его традиционную роль руководителя, принимающего в России окончательное решение - роль незаменимого посредника, который может рассматривать споры между различными кремлевскими кланами и группами с особыми интересами.
Международный редактор британского еженедельника The Economist Эдвард Лукас (Edward Lucas), написавший недавно книгу «Deception: Spies, Lies, and How Russia Dupes the West» (Обман. Шпионы, ложь и как Россия дурачит Запад), говорит об этом так: «Совершенно ясно, что Путин снова вернулся и всем руководит. … Но руководит - чем? И как?
Похоже, он утрачивает свою роль бесспорного арбитра в русской политике. За кулисами бурлят все эти интриги, и никто не говорит о том, на чьей он стороне, и почему происходят все эти вещи».
В первой половине года оппозиция, обретшая свой голос с началом массовых протестов, всколыхнувших страну после оспоренных декабрьских выборов 2011 года в Государственную Думу, возглавляла общенациональную дискуссию. Русские знаменитости, такие, как превратившаяся в активистку светская дама Ксения Собчак, актер Алексей Девотченко и писатель Борис Акунин, отдали свою звездную популярность борьбе за перемены.
Оппозиции удалось добиться проведения некоторых реформ, которые, правда, были размыты и реализованы в ослабленном виде, восстановления выборов губернаторов и упрощения правил регистрации политических партий.
Но вскоре после возвращения Путина на пост президента в мае месяце непродолжительная оттепель в России уступила место мстительному Термидору, в рамках которого режим начал душить нарастающее инакомыслие. Стало ясно, что сторонники жесткой линии выигрывают в кремлевском споре, и что стороны сбрасывают перчатки и вступают в рукопашную.
Примеров тому множество. Здесь и лишение свободы участниц феминистского панк-коллектива Pussy Riot, и новые законы об ограничениях против финансируемых из-за рубежа неправительственных организаций и против массовых демонстраций, и продолжающиеся уголовные расследования против деятелей оппозиции Алексея Навального и Сергея Удальцова.
Научный сотрудник Центра русских и восточноевропейских исследований при Питтсбургском университете Шон Гиллори (Sean Guillory) отмечает следующее: «Режиму Путина противостоит политическое движение, с которым он не сталкивался за всю историю своего правления с начала 2000-х годов. … На действия настоящей оппозиции они отвечают неуклюже и непродуманно. Правительство Путина ищет свою повестку, но пока не нашло ее».
Но одними только репрессиями путинский режим не в силах сохранить свое существование. Чтобы быть стабильным и успешным, ему нужна мягкая сила (назовем это так за отсутствием лучшего термина) – способность добиваться от общества не только послушания, но и согласия, и править не только силой страха, но и силой вдохновляющих идей.
Во время первых двух президентских сроков Путина с 2000 по 2008 годы Кремль делал это просто превосходно. Но сегодня у него это уже не получается. Рассказы Кремля о возрождении утраченной национальной гордости России и преодолении хаоса и лишений 1990-х годов во втором десятилетии 21-го века кажутся устаревшими и затасканными.
Известные путинские трюки и пиар-акции, такие как погружение в море в поисках таящихся на дне сокровищ, охота и рыбалка с обнаженным торсом, когда-то покоряли общество. Но сейчас, объясняет Лукас, эти попытки не дают результата, особенно в связи с тем, что Путин стареет, и появляются слухи о его ухудшающемся здоровье.
«Ему нужна возможность создать для публики сюжетную линию собственного успеха, компетентности и авторитетности как руководителя, и здесь во многом пересекаются такие вещи как его собственное отменное физическое состояние и экономическое выздоровление России, - говорит он. – Сейчас ему очень трудно сделать это. Трудно играть роль символического вместилища людских надежд. Он – быстро увядающий политический актив».
В конце года Путин попытался перехватить инициативу, начав антикоррупционную кампанию, в ходе которой неожиданно для многих в сети следствия попалась крупная рыба, в том числе, министр обороны Анатолий Сердюков, который был отправлен в отставку из-за скандала с закупками. Но общество и независимые СМИ по-прежнему не уверены в том, что эти действия не просто сведение счетов между воюющими кремлевскими кланами.
Как говорят аналитики, основная проблема Кремля заключается в том, что российское общество быстро эволюционирует, а политический класс страны за ним не поспевает. Беспрецедентное процветание в путинские годы привело к возникновению среднего класса, который, в свою очередь, стал основой для появления в стране зачатков гражданского общества.
И это общество сейчас требует для себя политических прав. Уверенная в себе, повидавшая мир, хорошо информированная, объединенная социальными сетями и обретшая новую силу «горизонталь власти» сегодня готова бросить вызов путинской «вертикали власти».
Как говорит Маша Липман из Московского центра Карнеги, эта ситуация в ближайшее время никуда не денется. «Кремль продолжает контролировать политическое пространство, но он не может контролировать гражданское пространство. Процесс гражданского пробуждения стал необратимым. Политика Кремля в этой области нацелена на сдерживание энергии гражданского общества, возникшей год назад. Но мне кажется, что это невозможно», - заявляет она.
Отдел мониторинга
Кавказ-Центр
