В четверг 21 февраля 2013г. из Австрии были депортированы десять чеченцев – лиц ищущих убежища. Правозащитники из комитета «Гражданское содействие» встретили чеченских беженцев в аэропорту в Москве.

Правозащитники сообщили, что на этот раз никого из них российская полиция и спецслужбы не задержали, как это обычно происходит.

Почему чеченцы уезжают из Чечни написано и сказано немало в докладах общественных организаций: сначала ковровые бомбардировки, зачистки, бессудные убийства, пытки гнали людей из Чечни.

Сейчас они уезжают от тоталитарного режима и всепоглощающего страха, от похищений и пыток, от насилия, убийств, от заговора молчания. Уезжают потому, что в регионах России чеченцы становятся жертвами фальсификации уголовных обвинений, ксенофобии и предрассудков.

Вот некоторые истории чеченцев, которые были депортированы из Австрии на прошлой неделе. В них изменены только имена героев.

1. Семья из трех человек: Ибрагимбек, его русская жена Анна и их 8-летняя дочь – Хеда, обычная австрийская школьница, свободно говорящая на трех языках – русском, чеченском и немецком.

Семья 4 раза подавала ходатайство о предоставлении статуса беженца, но получала, как говорят в Европе, негатив. Они прожили в Австрии 4,5 года, Хеда очень хорошо училась в школе и получала награды. У Ибрагимбека и Ани есть еще старшая дочь. Ее не было дома, она замужем за молодым чеченцем, у которого есть вид на жительство. Они заключили брак по Шариату, поэтому для властей Австрии – это т.н. «гражданский брак». Девушка по австрийским законам несовершеннолетняя, и родители ее опекуны.

19 февраля в среду отец привел Хеду из школы и пошел к врачу, хотел получить лекарства и направление к физиотерапевту. Медицинский пункт расположен в бюро благотворительной организации «Каритас».

 
Полицейские вошли прямо в кабинет к врачу, назвали фамилию Ибрагимбека. Он показал документы. Ему сообщили, что на сборы у него полчаса и повели домой. Ибрагимбек пытался звонить адвокату, ему стали угрожать, что наденут наручники на руки и ноги. Он просил при дочери не надевать наручники, чтобы не испугать девочку. Подписал, не глядя, бумаги о депортации, плохо понимал, что происходит, не мог сосредоточиться и собрать вещи. Кое-что из вещей собрала Аня, забыли взять деньги.

Они говорили, что не могут оставить старшую дочь, что она несовершеннолетняя, над ними посмеялись и сказали, что найдут и без них в Австрии для нее хорошего опекуна. Всех троих повезли в депортационную тюрьму для семейных. Там была хорошая обстановка по сравнению с тем, куда поместили других.

Ибрагимбек, наконец, дозвонился адвокату, узнал, что получена бумага из магистрата, и их дело направлено на пересмотр, а депортация невозможна. До последней минуты Ибрагимбек просил старшего офицера проверить эту информацию и ждал, что им удастся остаться, но бумага так и не пришла. Сестра Ибрагимбека живет в Австрии 9 лет, она получила убежище, по тем же причинам – достаточно веским и доказательным, по которым семья Ибрагимбека получила отказ.

2. Султан,  живет в Австрии 7 лет, жена и дети во Франции получили убежище. 

Султан ждал воссоединения с семьей, надеялся на скорое решение. Он сдал экзамен по немецкому языку, хорошо зарабатывал, платил налоги, недавно открыл фирму, подал на рабочую визу. Там остались машины, фирма работает.

Утром 19 февраля постучались в дверь, ворвались полицейские, схватили и повезли. Торопились так, что не дали надеть носки. Он ехал в машине в туфлях на босу ногу. Разрешили надеть носки только тогда, когда в полицию пришли члены какой-то общественной организации.

Султану тоже угрожали наручниками.  Он не понимает, почему нужна была такая экстренная депортация: за полчаса собраться, не дать ни привести в порядок дела, ни проститься с семьей.

Раньше Султан подавал жалобу в Страсбург, ему ответили: прислали формуляр и определили срок подачи полной жалобы. Но администрация лагеря вскрыла конверт,  полученный из Страсбурга, и отдала ему только тогда, когда срок  подачи жалобы уже прошел.

3. Лайла, 19-ти лет. Приехала в Австрию 2011 году к мужу, у которого есть вид на жительство, полгода жила с родителями мужа. 

Как это часто бывает, марионеточные власти Чечни заподозрили, что раз ее мужа нет дома, то он ушел в моджахедам. К ее родителям и родителям мужа приходили кадыровцы, искали мужа, не верили, что его нет ни в Чечне, ни в России.

В Австрии они с мужем пытались зарегистрировать брак в магистратуре, но им там сказали, что не могут это сделать, потому что их брак, заключенный в мечети, признается в Австрии, так что второй раз заключить брак нельзя и не нужно. Однако миграционные органы не признавали их брак и посылали их в магистрат. 

Многократные попытки добиться согласованной позиции двух официальных структур не привели ни к чему.

Лайла беременна, она надеялась, что получит разрешение остаться с мужем. Но ей отказали. Адвокат сказал, что у них есть 6 недель на обжалование.

Прошло всего около двух недель, но 19 февраля утром раздался звонок в дверь, Лайла посмотрела в глазок – никого. Снова звонок и снова – никого. Они с мужем открыли дверь и увидели полицейских. Ей крикнули: «Собирайся!», на сборы дали полчаса.

Лайла судорожно побросала в сумку, что попало под руку. Сейчас оказалось, что привезла две куртки и сапоги, но не взяла ни одного платья. Она боится навлечь на семьи, свою и мужа, новые беды, поэтому не знает, куда ей теперь идти.

Нам она сначала не доверяла, хотела остаться в аэропорту одна на ночь, спрашивала, кто «нас послал», но потом немного успокоилась и поехала вместе с другими в нашу приемную.

4. Малика, 50-ти лет,  10 месяцев в Австрии, от пережитых в Чечне волнений у нее тяжелая форма диабета и гепатит-С.

У Малики полная сумка лекарств и ампул. Врачи начали курс лечения и сказали ей, что прерывать это тяжелое лечение нельзя. Курс рассчитан на полгода, Малика очень надеялась, что он поможет.

Уколы от гепатита надо делать раз в неделю, они очень дорогие, и в России их не делают бесплатно. По сведениям Малики, ампула стоит 11 тыс. рублей, т.е. ей требуется более 40 тыс. рублей в месяц. Таких денег у нее нет, взять их негде. Кроме того, непонятно, есть ли в Чечне такое средство.

Получив негатив, Малика собиралась отправить в миграционные органы справку о невозможности прерывания лечения, но не успела. 19-го рано утром в дверь ее бокса в лагере для беженцев громко постучали. Малика испугалась. Она открыла дверь и увидела полицию. Малика пыталась говорить им о курсе лечения, которое она проходит, звонила врачу. Но они не стали говорить по телефону с врачом. Дали ей, как и всем, полчаса на сборы.

Малика была в таком волнении, что не смогла сама одеться, ее одела и обула соседка по блоку. На нее кричали, угрожали. Она забыла в холодильнике шприцы от гепатита-С и от диабета. Подписала бумаги, плохо понимая, что делает. В машине она просила дать ей воды, чтобы принять лекарство. Ей не дали, только все время смеялись. Она не могла сама идти, падала, но полицейские не верили ей, думали, что она притворяется. У нее все отобрали, осмотрели сумку, в результате потерялась телефонная карта.

Малика очень больна, ее не должны были депортировать по гуманитарным соображениям. Власти Австрии это понимали, поэтому в полете ее сопровождал врач. Что будет с ней, когда она сойдет с трапа самолета, никого не интересовало – врач вернулся назад тем же самолетом.

5. Фатима, 22-х лет, свободно говорит по-немецки, сдала экзамены на высший уровень знания языка, который требуется для получения гражданства Австрии.

У Фатимы трагическая семейная история. Несколько лет назад ее отец втайне от матери вывез ее и других детей в Австрию. Женился на другой женщине. Семья получила позитив. Мать Фатимы не смогла пережить разлуку с детьми,  приехала в Австрию, но видеться с детьми бывший муж ей не разрешил.

От переживаний у нее началось душевное заболевание. И тогда Фатима проявила самостоятельность и ушла к матери. Средств к существованию у них не было - они вернулись в Чечню и утратили статус.

Позже, узнав о появлении на свет внука, мать уговорила Фатиму вновь поехать в Австрию, но на этот раз получить убежище им не удалось. 19 февраля адвокату Фатимы позвонили и сказали, что ей с мамой назначена депортация, но обещали дать несколько дней на сборы. Ее мать в это время находилась в психиатрической клинике. 

В 10 вечера, когда Фатима с младшим братом возвращалась домой, ее у дверей остановил полицейский и потребовал, чтобы она села в машину. Она была потрясена, просила разрешить собрать одежду. Он сказал: «Нет». Ее увезли с одной дамской сумкой, которая была у нее в руках. Брату сесть в машину не разрешили, обещали пустить в полицейский участок, куда ее отвезли, но не пустили. Она подписала бумагу на депортацию, как и все, под угрозой заковать в наручники.

В полиции Фатима пережила страшную ночь. Ее заперли в маленькой и душной камере, ей казалось, что она не может там дышать. Она билась и кричала, ей вызвали «скорую помощь», врач поставил ей капельницу со снотворным, но она засыпала только на несколько минут, ей казалось, что она умирает.

Наутро Фатиму посетил представитель организации «Каритас». Ему обещали, что ей дадут позвонить и повидаться с братом. Представителю «Каритас» объяснили, что она сама отказалась собирать вещи и сказала, что их принесет брат. Но, когда представитель «Каритаса» ушел, ей не разрешили ни позвонить, ни повидаться с братом. Фатима хотела, узнать, что происходит с матерью, но ей и этого не разрешили.

Фатима прилетела в морозную Москву в легком платье и курточке. Уже в Москве Фатима узнала, что ее мать хотели депортировать прямо из больницы, где ее сторожила полиция. Но пришли младшие братья и потихоньку забрали ее.

Это лишь некоторые судьбы людей, которые пережили свою личную депортацию в канун 69-й годовщины  депортации чеченцев и ингушей в Сибирь. В роли Сталина и КГБ выступила власть Австрии.

Правозащитники задаются вопросами: Почему Австрия пересмотрела свою позицию по предоставлению убежища чеченцем? Поверили лживым сообщениям о мире и стабильности в Чечне?

Зачем было нужно так жестоко обращаться с людьми на прощанье? Надевать наручники, давать всего полчаса на сборы, прерывать лечение, забирать ребенка из школы посреди года, разлучить с мужем молодую беременную женщину – зачем все это?

Беженцам казалось, что их мучители получают удовольствие от безграничной власти над ними, от ощущения своего превосходства, причастности к высшей расе.

Беженцы уедут из Австрии, но останутся те, кто получил вкус к «узаконенной» жестокости и насилию. И еще неизвестно, как это обернется для самой Австрии, для австрийских детей, которым предстоит жить  вместе ними.

Живой пример России, которая утопив в крови Чечню, сама захлебывается от крови и насилия.

Отдел мониторинга

Кавказ-Центр