"Хождение за три моря" Афанасия Никитина является известным историческим памятником, описывающим нам Индию пятнадцатого века глазами русского купца-путешественника.
До сих пор внимание многих учёных и исследователей приковано к этому труду, имеющему форму путевых записок, знакомящих читателя с бытом, традициями, географией и историческими фактами мусульманских стран того времени.
Но долгое время замалчивалась или принижалась духовная сторона этого произведения, которая тем не менее представляет живой интерес и касается непосредственно личных взглядов и религиозных переживаний самого Афанасия Никитина.
Но, перед тем как обратиться к тексту и рассмотреть «Хождение» с этой стороны, хотелось бы сказать несколько слов об археографии и редакциях воспоминаний путешественника. Записи Никитина изначально попали в руки православных дьяконов, затем неоднократно переписывались ими, так что самого оригинала записей не сохранилось. В настоящее время известны три авторитетных списка: Летописный извод, Троицкий извод и Сухановский извод. Между этими списками есть значительные разночтения. Большинство исследователей склоняются к тому, что данные записи подверглись многочисленным вставкам и исправлениям со стороны переписчиков. Но многие вещи, на которые хотелось бы обратить внимание, удивительным образом сохранились.
Давайте обратимся к самому путешествию и последовательно проследим эволюцию духовных и религиозных взглядов Афанасия Никитина.
Прежде всего, обращает внимание его глубокая религиозность, недаром его записи начинаются с прославления Христа и описания получения им благословения на путешествие от духовных наставников. Афанасий Никитин — тверской купец, видимо, хорошо владевший тюркским и персидским языками (что также явствует из текста), намеревался отправиться в торговое путешествие в Ширван на Кавказе. Для этого он присоединился со своим судном к делегации ширванского посла Хасан-бека, возвращавшегося из Москвы. Спускаясь вниз по Волге к Каспию, караван судов был ограблен возле Астрахани. Затем, выйдя в море, они потерпели кораблекрушение и были выброшены на берег Каспия.
«Судно русское разбилось под Тарками, и кайтаки, придя, людей в плен взяли, а товар их разграбили. И ширваншах посла тотчас послал к шурину своему, князю кайтаков Халил-беку: „Судно моё разбилось под Тарками, и твои люди, придя, людей с него захватили, и товар их разграбили; и ты, меня ради, людей ко мне пришли, и товар их собери, потому что те люди посланы ко мне. А что тебе от меня нужно будет, и ты ко мне присылай, и я тебе, брату своему, ни в чём перечить не стану. А те люди ко мне шли, и ты, меня ради, отпусти их ко мне без препятствий“. И Халил-бек всех людей отпустил в Дербент тотчас без препятствий, а из Дербента отослали их к ширваншаху в ставку его — койтул. Поехали мы к ширваншаху в ставку его и били ему челом, чтоб нас пожаловал [оказал материальную помощь], чем дойти до Руси. Да не дал он нам ничего: дескать, много нас. И разошлись мы, заплакав, кто куда: у кого что осталось на Руси, тот пошёл на Русь; а кто был должен, тот пошёл куда его очи понесли. А иные остались в Шемахе, иные же пошли в Баку работать. А я пошёл в Дербент, а из Дербента в Баку, где огонь горит неугасимый…»
Так, оказавшись в числе несостоятельных должников, Афанасий Никитин решил отправиться в Индию. Через Дербент, Баку, персидские города и перевалочный пункт Ормуз на торговом судне он пересёк Индийское море и оказался в Индии. Оказавшись в Индии, в стране, большей частью находившейся в то время под властью мусульманской персидской династии Бахманидов, Афанасий Никитин выдаёт себя за мусульманского купца Юсуфа Хорасани и втайне придерживается христианских обрядов. Вначале заметно его настороженное и негативное отношение к мусульманам. В индийском городе Джуннаре местный властитель, обнаружив его веру, требует от него принятия Ислама и даёт ему срок четыре дня. Но, по счастливой случайности, встретив великого везиря Бахманидов — Махмуда Гавана, Афанасий Никитин просит у него помощи и получает её. Его оставляют в покое и отпускают восвояси.
Посещая индийские города, Афанасий Никитин, будучи человеком торговым, также ищет товар, пригодный для российского рынка. Он становится свидетелем того обширного рынка, который охватил весь Индийский океан, а также побережье восточной Африки, Индокитая и Малайского мира и в котором арабским и персидским купцам не было равных. Знакомится Афанасий и с местным населением, в большинстве — индусами, их религиями — индуизмом и буддизмом, знакомится с их бытом и обычаями, посещает святой для буддистов город Парват.
Впоследствии Афанасий Никитин начинает испытывать трудности с отправлением христианских ритуалов и праздников. Дело в том, что в мусульманском лунном календаре даты не соответствовали христианским, а все те книги и календари, по которым он бы мог определять даты, были утеряны в самом начале путешествия. Так, испытывая острую тягу к исполнению религиозных обрядов, Афанасий Никитин стал поститься в Рамадан вместе с мусульманами «по вере Мухаммеда, посланника Божья, а когда Пасха — воскресение Христово — не знаю, постился с бесерменами в их пост, с ними и разговелся».
Находясь на чужбине, подвергаясь всевозможным трудностям и лишениям, а также искушениям, Афанасий Никитин постоянно обращается к Богу за помощью и утешением. Но вместо привычных православных молитв в его записях появляются слова: «Олло акберъ, Олло керим, Олло рагим!» или «Олло худо, Олло акберъ, Олло ты, Олло керимелло», в которых без труда угадываются обращения к Аллаху на арабском и персидском языках. Эти слова взяты из Летописного и Троицкого изводов, однако в Сухановском изводе слово «Олло» заменено на слово «Богъ» или «Боже».
Путешествуя по Индостану, Афанасий Никитин посетил такие цветущие и богатые города, как Камбей, Пали, Джуннар, столицу Бахманидов — Бидар, Гулбарга, Каллур, Дабхал и др. В Бидаре Афанасий Никитин встретился с местным вельможей Маликом Хасаном Бахри, носившим титул низам аль-мулька, который, раскрыв веру Никитина, предлагает ему принять Ислам. Примечательно то, что всесильный вельможа, как явствует из текста, не приказывает чужеземцу сменить веру, а, скорее, ведёт с ним дискуссию и убеждает в своей правоте. Из текста видно, что с Афанасием Никитиным происходит душевный надлом и, видимо, раскаяние, что он выражает словами: «Горе мне окаянному, с пути истинного сбился и пути не знаю уже, по какому пойду. Господи Боже, Вседержитель, Творец неба и земли! Не отврати Лица от рабища Твоего, ибо в скорби пребываю. Господи, призри меня и помилуй меня, ибо я Твоё есмь создание; не отврати меня от пути истинного и наставь меня, Господи, на путь Твой правый, ибо в нужде не был я добродетелен перед Тобой, Господи Боже мой, все дни во зле прожил. Олло перводигеръ, Олло ты, Керим Олло, Рагим Олло, ахамдулилло!» В этих словах также присутствует традиционное мусульманское обращение к Творцу, и они могут свидетельствовать о возможном изменении вероубеждений Никитина.
Однако далее следуют слова: «Уже четыре Пасхи как я в бессерменской стране, а христианства я не оставил», которые явно противоречат вышесказанному. Возможно, эти слова являются позднейшей вставкой переписчиков. А по мнению американской исследовательницы Г. Ленкофф, считавшей, что русский купец стал мусульманином, эти слова являются ничем иным как дезинформацией со стороны Никитина, попыткой скрыть от русских читателей переход в другую веру.
Также, находясь в Бидаре, Афанасий Никитин стал свидетелем выступления мусульманского войска во главе с Махмудом Гаваном на священную войну — Джихад против индуистского виджаянагарского князя.
Ошеломлённый видом трёхсоттысячного войска, выступившего на войну за веру, Афанасий Никитин пишет: «Такова сила султана бесерменского!» И далее: «Маметъ дени иариа», что переводится как: «А Мухаммедова вера годится», что также указывает на изменившееся отношение Никитина к Исламу. Далее следует фраза на персидском: «А раст дени худо доносит — а правую веру Бог ведает. А правая вера Бога Единого знать, имя Его призывать, на всяком чистом месте в чистоте».
Известно, что Единый Бог — это Аллах, призывать Его имя — это зикр, «на всяком чистом месте в чистоте» — это условие тахарата для намаза, известное всем мусульманам.
Далее в тексте Афанасий Никитин уже прямо называет Мухаммеда посланником Божьим (Маметъ — дени росолял).
После своего пребывания в Бидаре Афанасий Никитин решает возвратиться на Русь. Через порт Дабхол он садится на корабль и доплывает до Эфиопии, затем через Маскат и Ормуз доходит до Персии. В Персии он останавливается в городах Лар, Шираз, Йезд, Исфахан, Кум, Тебриз.
Далее он приходит в Эрзинджан в Турции, оттуда — в Трабзон. Так, пройдя два моря, Каспийское и Индийское, он добирается до третьего — Чёрного. Переправившись через Чёрное море, он попадает в Крым, оттуда — в Подолию и умирает по дороге в Смоленск.
Записи свои, находясь уже на Руси, он заканчивает молитвой, которая укрепляет в мысли о том, что тверской купец Афанасий Никитин всё же сменил прежнее вероубеждение. Удивительно, Никитин в последние часы упоминает фразы, которые повторял бы перед смертью праведный мусульманин. Заключительная молитва в «Хожении» Афанасия Никитина состоит из трёх частей: 1) общего прославления Бога, 2) искажённого написанием прославления Аллаха по 22–23 аятам 59-й суры Корана и 3) безошибочного по порядку и довольно точного по написанию перечня эпитетов Аллаха, начиная с 4-го по 31-е его Имя.
Вот она (приведена в соответствие с Троицким изводом):
«Олло перводигырь! Милостью же Божиею проеидох [прошёл] же три моря. Дигырь худо доно, Олло перводигирь доно. Амин! Смилна Рахмамъ Рагымъ. Олло акберь, акши худо, иллелло акши ходо. Иса — рухолло, аликсолом. Олло акберъ. Ла илягиля илл Олло. Олло перводигерь. Ахамду лилло, шукуръ худо афатад. Бисмилнаги Рахмам Ррагым. Хуво мугу ллязи, ля иляга ильля гуя алимул гяиби ва шагадати. Хуа рахману рагыму, хуво могу лязи. Ля иляга ильля гуа. Альмелику, Алькудосу, Асалому, Альмумину, Альмугамину, Альазазу, Альчебару, Альмутаанъбиру, Альхалику, Альбариюу, Альмусавирю, Алькафару, Алькахару, Альвахаду, Альразаку, Альфаиагу, Альалиму, Алькабиру, Альбасуту, Альхафизу, Альъррафию, Альмавифу, Альмузилю, Альсемию, Альвасирю, Альакаму, Альадьюлю, Альятуфу!»
[Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного! Аллах велик, Боже благой. Иисус — дух от Аллаха, мир ему. Аллах велик. Нет бога, кроме Аллаха. Господь-промыслитель. Хвала Аллаху, благодарение Богу Всепобеждающему. Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного. Он — Бог, кроме Которого нет бога, знающий всё скрытое и явное. Он — Милостивый, Милосердный. Он не имеет себе подобных. Нет Бога, кроме Него. Он — Властитель, Святой, Дарующий мир, Хранитель, Оценивающий добро и зло, Всемогущий, Исцеляющий, Возвеличивающий, Творец, Создатель, Изобразитель, Он — Разрешитель от грехов, Каратель, Разрешающий все затруднения, Питающий, Победоносный, Всесведущий, Карающий, Исправляющий, Сохраняющий, Возвышающий, Прощающий, Низвергающий, Всеслышащий, Всевидящий, Правый, Справедливый, Благой].
Ещё более удивительно то, что Никитин называет Иисуса — посланник и дух от Аллаха, что, мягко говоря, не совсем согласуется с христианским учением о троице. Содержащееся в 1-й части молитвы упоминание Иисуса Христа: «Иса рухоало» («Иисус дух Божий») не является отражением каких-то специфических антитринитарных (выступающих против догматического учения церкви о «святой троице») воззрений Афанасия Никитина, как предполагали некоторые авторы (Клибанов А. И. Реформационные движения в России в XIV — первой половине XVI вв. М., 1960. С. 185), а соответствует Корану: Ведь Мессия, Иса, сын Марьям — только посланник Аллаха и Его слово… и дух его (Коран. Перевод и комментарии И. Ю. Крачковского. М., 1903. Сура 4. Женщины, стих 169 (171); ср. Сура 2. Корова, стих 81/87; Сура 5. Трапеза, стих 109 (110)). Очевидно, Афанасий Никитин здесь, как и в остальных случаях, просто повторяет текст известной ему мусульманской молитвы.
Мы не можем с абсолютной уверенностью утверждать, что А. Никитин — мусульманин, однако многие его слова дают нам повод обоснованно предполагать это. А истину знает Аллах, ведающий тайное и явное! Мы же только надеемся, что истина осветила сердце незаурядно отважного для России человека.
Отдел мониторинга
Кавказ-Центр
