Ситуация, сложившаяся сейчас в России, по мнению мозгового американского центра Stratfor, напоминает начало XX века. Факторы, которые привели к революции 1905 года, по оценкам Stratfor, присутствуют в современной России: рост национализма, экономический спад, демографические изменения.
Ситуация в путинской России напомнила аналитикам Stratfor период, предшествовавший революции 1905 года. «История не повторяется в точности, но изучение ситуации в России на рубеже XX века позволяет увидеть повторение общественных волнений и понять, как Кремль собирается при этом выстоять», — пишет издание.
Сегодня наиболее острые перемены в России – демографические, считает Stratfor. Более 20 процентов россиян появились на свет после распада СССР, «выросли в сильной и стабильной России, управляемой Путиным», и «не привязаны к советским идеалам и централизованной власти». Новое поколение «заинтересовано в открытом обществе», «более свободно сопротивляется гнету властей» и «чаще делится своими мыслями в интернете». Эти перемены, пишет Stratfor, дали о себе знать во время протестов в 2011 и в 2012 году.
Население России меняется также этнически и религиозно. Этнических русских становится меньше, а число мусульман — как мигрантов, так и российских граждан — растет. В результате национальные и религиозные меньшинства становятся все более заметны, и протестный голос российского общества звучит все громче.
Русские считают, что мусульмане отнимают их рабочие места, заселяют традиционно русские территории, совершают преступления. Около 70 процентов русских хотят ужесточения правил миграции, в том числе внутренней – этот показатель самый высокий за десятилетие. В итоге появляются ультраправославные и националистические движения: от группировок вроде «Россия для русских» до «Православных бригад».
Экономика между тем переживает период стагнации, демонстрируя слабость отраслей, не относящихся к энергетике, добавляет Stratfor. Те же националисты заявляют, что стремление Кремля сохранить энергетику как главный источник благополучия приводит к тому, что многие регионы оказываются без экономической базы. Это недовольство, в свою очередь, усугубляет этническую и религиозную напряженность, отмечает издание.
Российское государство при этом сейчас довольно слабое, продолжает Stratfor: правительство не пользуется такой поддержкой населения, как Путин. «Российская система, таким образом, сосредоточена на одном человеке, и неизвестно, что произойдет, когда он больше не будет частью системы. Способность Путина консолидировать контроль над обществом ослабевает, в основном из-за появления нового поколения и демографических изменений».
«Демографические сдвиги, экономические затруднения и политическая атрофия — все вместе повышают вероятность того, что на российском горизонте появятся и более масштабные перемены», — приходит к выводу Stratfor.
По мнению издания, подобная ситуация в российской истории уже наблюдалась — в 1905 году, ставшем «предзнаменованием революции 1917 года».
В начале XX века население Российской империи стремительно росло, появился рабочий класс, впоследствии ставший основой революции. Крестьяне и низкооплачиваемые работники переезжали в города. Но российская элита относилась к ним как к «переселенцам» и чуть ли не иностранцам, несмотря на общность языка и религии. Низшие слои стали получать образование, и на фоне социальных проблем к 1905 году сформировалось радикальное студенческое движение, ставшее впоследствии революционной силой.
Рост экономики в 1899 году резко замедлился из-за кризиса на европейских рынках, в которые русская аристократия вкладывала значительные деньги. В результате треть дворян была вынуждена продать свои земли и собственность.
И, наконец, в империи обострились националистические настроения. Столкновения происходили в основном на окраинах империи: между армянами и азербайджанцами, казахами и туркменами. Но накануне 1905 года усилилась напряженность между русским населением и меньшинствами европейской части России (это касалось евреев, а также некоторых католиков и протестантов). Еврейское население, отмечает Stratfor, обвиняли в экономических проблемах не меньше, чем монархию.
Все эти тенденции вылились в небывалые волнения 1905 года, в которых погибло около 15 тысяч человек. Как писал консул США в Петербурге Уильям Стюарт, «вся страна просто пронизана крамолой и отдает революцией, расовой ненавистью, враждой, подстрекательством, разбоем, грабежом и другими всевозможными преступлениями… Насколько можно понять, мы находимся на прямом пути к полной анархии и социальному хаосу».
В начале XX века государство реагировало на дестабилизацию по-разному в каждом конкретном случае. В отношении рабочих применялись жесткие меры, но протесты продолжались. Тогда знать уступила их требованиям, издав манифест о равенстве между классами и народами империи и учредив парламентскую систему – Думу. Это позволило утихомирить волнения на несколько лет.
В столкновениях на этнической почве государство поддерживало русских, выступающих против меньшинств, и порой тоже участвовало в насилии: движение «черносотенцев» должно было отвлечь националистов от борьбы с властями. Эта тактика удавалась до 1907 года, когда движение распалось, а националисты стали выступать против действующей власти.
Stratfor приходит к выводу, что нынешние настроения в России подобны тем, которые предшествовали событиям 1905 года, а реакция Кремля на беспорядки аналогична действиям властей империи. Чтобы справиться с общественными волнениями, правительство Путина «постоянно маневрирует» и в каждой ситуации действует по-разному.
Как и в 1905 году, пишет Stratfor, власти «благожелательно» относятся к националистам, которые выступают против мусульман и мигрантов. Так, Кремль санкционирует националистические демонстрации 4 ноября и применяет «масштабные репрессивные меры» против мигрантов в Москве. Stratfor объясняет это тем, что, пока националисты сосредоточены на этнических и религиозных вопросах, против Кремля они выступать не станут.
Однако американские аналитики называют такую стратегию очень слабой: националистически настроенные лидеры вроде Навального возглавляли и антикремлевские выступления в 2011 и в 2012 году. Это значит, заключает Stratfor, что недовольство, выражаемое на националистических шествиях, легко может перерасти в антикремлевские выступления.
После протестов 2011 и 2012 годов Кремль уступил некоторым требованиям, изменив правила голосования и регистрации партий, чтобы сдержать рост протестного движения. "Если экономическая ситуация в России будет и дальше ухудшаться, а национальная и религиозная политика не изменится, эти группы вновь обратят свой гнев против Кремля", — уверено издание.
Еще одна трудность, по мнению Stratfor, заключается в том, что Кремль не может принять жесткие меры против российских меньшинств. Они тоже граждане России, уже недовольные вспышкой национализма.
Война в Чечне закончилась совсем недавно, и Россия не может допустить еще одно восстание (партизанская война продолжается уже не только в Чечне, а на большей части Северного Кавказа – КЦ). Что касается мигрантов из бывших советских республик, Кремль использует их как внешнеполитический инструмент в отношениях с этими государствами. Кроме того, поскольку русское население уменьшается, мигранты позволяют затормозить сокращение рабочей силы в России.
Таким образом, Кремль может принимать суровые меры в отношении мигрантов, чтобы утихомирить националистов, но полностью запретить иммиграцию он не в состоянии.
Как долго может продлиться кремлевская стратегия сдерживания, неясно, заключает Stratfor.
«Последние 14 лет Путин проявляет как руководитель, который осознает ошибки прежних российских правителей, например, последнего царя в 1905 году. Но Россия — по своей природе нестабильная страна, требующая частых и масштабных преобразований ради сохранения своей целостности», — резюмирует Stratfor.
Отдел мониторинга
Кавказ-Центр
