Сайт дагестанской организации «Правозащита» публикует обращение Аджигисиевой Софии Кайтарбиевны, жительницы селения Канглы Султанского (быв. Минераловодского) р-на вилаята Ногайская степь («Ставропольский край»), в котором она рассказала о репрессиях тербанды ФСБ в отношении её семьи.
По словам Софии, 6 ноября в 9 часов утра в её двор ворвались вооружённые каратели в бандитских масках, 6–7 следователей и двое т.н. «понятых».
«Я успела увидеть их через окно кухни, предупредила свёкра и надела хиджаб. Свёкор медленно открыл дверь на кухню, они его скрутили и завели в угол навеса, при том что он инвалид 2-й группы, как и его сын, и давно ходит, согнувшись от своей болезни. Затем, наставив автомат на меня, один из них спросил, кто есть в доме, и велел идти впереди него. Я не могла ходить от испуга, только падала и плакала, сказала, что мы на кухне одни. Потом он вывел нас с сыном на порог, один из пришедших с усмешкой сказал: „Женщина, что вы в обморок падаете? Мы же не за вами пришли!“» — рассказывает мусульманка.
Таща за шкирку свёкра Софии, члены ФСБ велели ему войти в дом, где спал её муж Аджигисиев Мансур Батырханович, 1984 года рождения, с пятимесячной дочкой. Укрываясь за свёкром и обыскивая комнаты, они дошли до самой крайней, где и лежал больной муж Софии с ребёнком.
«Ему велели медленно вытащить руки из-под одеяла и повалили на пол, потом, разрешив одеться, вывели во двор, где уже стояла их „Газель“. В машине они поставили мужа на колени, сковали сзади руки наручниками и наклонили его голову в пол, один сотрудник начал зажимать в его скованных руках какие-то предметы прямоугольной и круглой формы, при этом угрожая мужу, что, если он попытается дать знать кому-то о том, что сейчас происходит в машине, он расправится с его семьёй, в том числе и с маленькими детьми», — рассказывает София.
Уже позже, узнав от адвоката, что на подкинутых ему боеприпасах есть его отпечатки, Мансур понял, что за предметы кафиры зажимали в его руках.
«Мне разрешили забрать маленькую дочь и сидеть с детьми на кухне, старшая дочь была в садике. Сами же они начали обыск во дворе. В это время я заметила, как из дома вышли двое в масках, в отличие от остальных они были без оружия и держали руки в карманах. Когда они спускались по ступенькам, я увидела их из кухни (она находится во дворе, напротив дома) и начала громко спрашивать их, почему они гуляют одни по нашему дому, говорила, что они что-то могли подбросить. Но их оператор, который вёл съёмку обыска во дворе, не направляя камеру на тех двоих, сказал мне: „Что вы говорите, женщина!“».
Затем русские кафиры, обыскивавшие дом, прямиком направились в самую дальнюю комнату, где спал до этого муж Софии, и сразу направились к вещевому шкафу, где внизу «обнаружили» патроны. Когда свёкор начал говорить: «Зачем вы так делаете?» — они ответили: «Да подожди ты! Сейчас ещё что-нибудь найдём!».
«И „нашли“ на нижней полке другой дверцы гранату и отдельно запальник. В остальных комнатах обыск уже производили просто для галочки, а в кухню и вовсе просто зашли и вышли. Во время обыска не пускали во двор свекровь и отзывались нехорошо об её сыне», — рассказывает София.
Бандиты доставили её мужа в городской полицейский притон города Султана (Минеральных вод) и в течение 6 часов не пускали к нему адвоката. Угрожая расправой над семьёй и тем, что подбросят Софии «пояс шахидки», Мансура заставили подписать «признательные показания».
«Муж подписал, и тогда один из фээсбэшников сказал ему, что если он пойдёт на попятную, то он даёт слово офицера, что не оставит его просто так», — говорит София.
Ночью в камере Мансуру стало плохо, и он просил позвать «скорую», но никто не слушал его, и только утром, когда на смену заступил марионеточный полицейский из их села, были вызваны врачи, которые ввели ему обезболивающее.
«На следующий день был суд, который, ввиду того, что муж — инвалид 2-й группы с хроническими заболеваниями Бехтерева и неспецифическим язвенным колитом на стадии обострения, отец троих детей, и учитывая, что за него ходатайствовали соседи, друзья, школа и администрация села, а также положительную характеристику от участкового, отпустил под подписку о невыезде. Приехав домой, муж продолжил своё лечение дома. Но прокурор со следователем подали апелляцию на решение суда», — пишет София.
Мансуру стало ещё хуже, и его на «скорой» увезли в больницу — он не мог поехать в Ногай-Шахар («Ставрополь») на суд. Адвокат уведомил тагутов о его положении, и они отложили суд. Но в понедельник, 11 ноября, в 7 утра к ним приехала банда судебных приставов, чтобы насильно увезти его на судилище. Свёкор сказал, что Мансур в больнице, после чего кафиры направились в больницу, куда в это время выехали также родители Мансура и его адвокат.
«Увидев, в каком состоянии находится мой муж, они позвали ещё пристава и стали решать, что делать дальше, совещаясь по телефону. Они написали, что он нетранспортабелен и уехали. Доктор направил супруга на очередную колоноскопию, после чего ему поставили диагноз: Язвенный колит в высокой степени активности и болезнь Крона под вопросом. Его гемоглобин был 60, СОЭ в крови 60, он похудел на 20 кг. Его постоянно тошнило, и болел живот, аппетита не было и вовсе, и он с трудом передвигался. Свекровь осталась с ним, пытаясь его кормить и носить судно за ним.
На следующий день, несмотря ни на что, был снова назначен суд, и адвокат поехал туда один, судьи побоялись принимать решение и назначили суд в этот же день в Минводах. Суд приехал в составе 4 человек и проходил в больничной палате. После чего судья, увидев состояние моего супруга, назначил ему конвой и попросил следователя побыстрее закончить с моим мужем, оставить его в покое и дать ему долечиться. Сначала в конвое был один человек, ночью их стало двое, и они приковали больного мужа наручниками к кровати, к утру их было уже трое, и им выделили отдельную палату, моя свекровь находилась вместе с моим мужем», — рассказывает София.
Три недели Мансур с матерью находился в отдельной палате под охраной троих кафирских вертухаев. Мусульманин был в наручниках и под замком, к нему несколько раз в день и даже по ночам приходили проверяющие.
Со 2 декабря врач был вынужден его выписать, и Мансура сразу перевели в СИЗО Бештау («Пятигорска») под названием «Белый лебедь», где тюремный врач отказался его госпитализировать в связи с отсутствием мест в тюремной больнице. Отец пытался передать ему еду, но в концлагере из домашней еды принимать что-либо отказались — только из их магазина. А в их магазине — только пряники и пюре быстрого приготовления.
«Потом его перевели в ИК-3 в Георгиевск, в тюремную больницу, где он начал получать медицинскую помощь, но его состояние продолжало ухудшаться. 14 декабря с нами связались родственники одного из заключённых из ИК-3 и сказали, что Мансур просил попрощаться с нами от его имени и просил прощения, если чем-то обидел нас… Они сказали, что он задыхается и почти не может говорить. Мы всех подняли на ноги, и с помощью Аллаха его успели довезти до реанимации городской больницы Георгиевска, где его подключили к аппаратам для искусственного поддержания работы сердца и лёгких. Делают переливания крови. Состояние его стабильно-тяжёлое, при этом у него постоянное кишечное кровотечение. Его охраняют 4 человека с автоматами», — рассказывает София.
По её словам, никакого лечения в концлагере оказать ему не могут — могут лишь какое-то время поддерживать его жизнь. Мансура нужно срочно транспортировать в одну из ближайших гастроэнтерологических клиник — или в Ессентуки, или в Ногай-Шахар («Ставрополь»), но это невозможно сделать, если кафиры его не отпустят под подписку о невыезде.
«Также хочу добавить, что мой муж является соблюдающим мусульманином, и повышенный интерес к нему правоохранительных органов я объясняю тем, что он два года учился в Египте», — пишет София.
Как сообщается, в соцсетях мусульманскими активистами организован сбор в помощь несправедливо заключённому и больному Мансуру Аджигисиеву.
Отдел мониторинга
Кавказ-Центр
