***
Освещение кремлевскими медиа российско-украинской войны, периодически вгоняет в меня в состояние легкого ступора. Складывается ощущение, что возле каждого жителя Донецка или Луганска пасется с десяток журналистов, которые высасывают из пальца его беды и проблемы, а потом все это выкладывается на суд «уважаемых россиян», чтобы те могли в полной мере ощутить глубину сострадания родины, ее милосердие и доброту.
- «Ах…окно разбито….ужас какой….взрывной волной…неужели никто не пострадал?!. Ой, стена разрушена…. надо же какие звери….стену разрушили …ах, ах, ах»…
Они причитают и голосят так, как будто поколению, полтора десятка лет назад ощутившему на себе их «сострадание» и «заботу», нечего вспомнить и рассказать.
К большой их досаде еще живы люди, пережившие штурмы Грозного, еще живы узники Чернокозова и Ханкалы, еще живы сироты, вдовы, еще живы матери выкупавшие полуобгорелые трупы своих сыновей, еще живы многие свидетели их «сострадания», их «участия» и «доброты».
Несмотря на все их усилия в деле наведения «конституционного порядка», люди, которым есть, что вспомнить и о чем рассказать живы и память еще не потеряли.
Еще совсем недавно «защитники» «русского мира» убеждали нас в том, что Чечня - это вотчина Бен Ладена, а десятки тысяч убитых чеченских детей, детьми — то и не были вовсе. Все они являлись глубоко законспирированными боевиками «Аль-Кайды».
По заданию вражеских разведцентров, они рождались в роддомах, учились в школах, получали пятерки, словом готовились по — настоящему. Всех их выявили и замочили.
Истерик и стенаний над ними никто не слышал. Строго выборочное и весьма прагматичное сочувствие медийных «сострадальцев», за все время войны чеченских детишек так и не коснулось.
Вина их заключалась в том, что их существование угрожало межнациональному согласию и шло вразрез с государственными интересами, поэтому их убийства были отнесены к категории «ратных дел», а наиболее усердные ратники «за проявленные мужество и героизм» были награждены высокими правительственными наградами и обеспечены карьерным ростом.
Отягчающим вину обстоятельством являлось то, что чеченские дети к тому самому «русскому миру» не имели никакого отношения. То, с каким иезуитским хладнокровием режим убивал чеченских детей и то, как он истерично оплакивал «распятого мальчика» в Славянске, ясное доказательство того, что право на существование он не признает ни за каким иным миром, кроме «русского».
Существования никакого иного мира, кроме «русского» в пределах зоны своего влияния он не потерпит. И это очевидный факт. Но парадокс ситуации заключается в том, что недавно озвученная и освещенная идея «защиты русского мира» к защите самих русских не имеет никакого отношения.
Уже всем и давно ясно то, что под прикрытием «защиты русского мира», осуществляется экспансия совка, воинствующего чекизма, разъевшегося на экспорте нефти и газа.
Никому не интересна защита русских, например в Сибири и на Дальнем Востоке, и вообще в тех районах, где вопрос о принадлежности нефтяных и газовых скважин не обсуждается. Там русских уже «защитили» всех и почти до последнего человека, поэтому, как подзащитные они уже никого не интересуют. Скорее, как подопытные.
Для полного и безграничного счастья осталось «защитить» их еще и на всем постсоветском пространстве, и тогда на нефтяные и газовые залежи соседних государств также будет наложена волосатая чекистская лапа.
Это далеко не несбыточная перспектива, особенно если учесть то, что всем своим бывшим подчиненным Кремль ясно дал понять, что любая попытка дистанцироваться от его навязчивых ухаживаний будет наказываться лишением государственности, которую, если верить политруку А. Дугину «они будут терять мгновенно».
Чтобы прорваться к нефтяным и газовым дозам обезумевший кремлевский вурдалак будет лгать, изворачиваться, менять маски и убивать массово и из-за угла. Убийства десятков тысяч детей и женщин, он будет объяснять необходимостью «наведения порядка», а разрушение курятника называть «геноцидом».
Глядя на все происходящее, я часто думаю о том, что могут думать чеченцы, да и не только чеченцы, видя то, как Катя Андреева сочувственным голосом рассказывает о судьбах беженцев, как А. Дугин призывает дать отпор агрессорам и фашистам, или как генерал Шаманов заявляет о том, что «украинские военные виновные в гибели мирных людей не достойны носить звание десантника…..». О чем они думают, что вспоминают?!
Я не говорю о тех, которым думать и помнить запретил Кадыров. С ними все ясно. Но все-таки хочется верить в то, что далеко не все чеченцы разделяют желание Кадырова отдать жизнь за царя, великодушно «спасшего чеченский народ». Хочется верить в то, что многим из них еще есть, что вспомнить и о чем рассказать.
О чем думают они, лицами проволочённые сквозь дымящиеся руины Грозного, сквозь будановский кунг и камеры Чернокозова?
Неужели при виде того, как путинские змеи паскудно шипят в эфире, в их памяти не оживают дети сожженные в Самашках или старики зарезанные в Алдах?
Неужели не являются к ним тысячи и тысячи убитых их собственных детей, матерей, отцов, сестер, братьев с одним лишь вопросом: «а нас за что?».
Гулям Мухаммад Дагестанский
