Часть 2
5. Чрезмерность некоторых недавно присоединившихся джихадистов в фанатичной приверженности тому, что они понимают под «салафиййей»
Этот вопрос нуждается в очень глубоком исследовании, и некоторые могут его неправильно понять, я коснусь его кратко, и постараюсь в будущем посвятить ему отдельную лекцию, чтобы он не был неправильно понят.
Дело в том, что большая часть джихадских течений взяла салафитский мазхаб и салафитскую методику, которые стали их основой, что привело к разделению между ними и остальными мусульманами из других движений и из народов, как будто это пункт, на котором строится непричастность (аль-бара) между нами и ими.
Сперва я скажу, чтобы меня не поняли неправильно, что я исповедую салафитскую акиду и том, что надо следовать далилу, а не фанатично придерживаться какого-то мазхаба, и я убежден, что салафитская акида – самая правильная, идёт ли речь об аш’аритах или ком-то другом.
Примером же неправильного подхода будет то, что мы оставим джихадскую работу и сражение с врагом и займёмся вторичными вопросам, начнём делить мусульман и движения на основе их принадлежности к салафиййе. Это приведёт к возникновение ошибочного термина, и я сам ошибался какое-то время, когда говорил, что джихадское течение – салафитское, а затем понял, что не обязательно каждый джихадист – салафит, но перед нами агрессор из числа иудеев, христиан и правителей, которым мы должны противостоять.
И вопрос салафиййи превратился из правильного вероубеждения и поиска далила в повод для дружбы и непричастности и разделения к теми мусульманами, которые не являются салафитам. Но когда мы противостоим иудеям, христианам и муртаддам, мы противостоим им вместе с салафитами, или вместе с мусульманами? Вместе с мусульманами, а большинство мусульман – как бы это ни было неприятно мне, тебе и каждому салафиту – не салафиты, большинство тех, кто знает свою религию, это аш’ариты, и большинство из тех, кто знает свою религию, поклоняются Аллаху в соответствии с определённым мазхабом.
Мы так и не смогли различить в джихадском течении между поиском правильного и между тем, что салафиййа стала путём разделения, так что книжки против нововведенцев, ашаритов, фанатичных последователей мазхабов уподобились основе нашей борьбы.
В то время как основа борьбы это не исправление убеждений мусульман, не исправление мазхабов мусульман. Основа борьбы для джихадского течения – это отражение военной агрессии против мусульман, и когда мы отобьём агрессора, получим власть, тогда мы начнём второй этап – исправление убеждений мусульман и их обучение.
Однако на нынешнем этапе, когда мы слабы и преследуемы, мы не должны делать салафиййу барьером между нами и мусульманами.
Особенно салафитская идеология проникала, когда в джихадское течение пришли некоторые молодые братья с Аравийского полуострова и ученики Аль-Альбани, они потянули всё течение за салафитской идеологией, что стало причиной для разрыва с остальными мусульманами.
Имамы Ибн Таймиййа, Ибн Аль-Каййим, Аш-Шатыби и все учёные, которые считаются основателями салафитского течения или его распространителями среди мусульман, оказали очень большое положительное влияние на идеи джихада, особенно труды шейху-ль-ислама Ибн Таймиййи. Более того, я скажу, что джихадская мысль в современную эпоху строится на двух личностях: на фатвах и книгах Ибн Таймиййи и на мысли и деятельности Саййида Кутба.
Но многие джихадские движения и организации заблокировали сами себя в салафитском манхадже. И я говорил вам, чтобы меня никто не понял неправильно, я не говорю, что салафитская акида ошибочна, наоборот, салафитская акида самая правильнам, и неследование мазхабу, когда он противоречит далилу, правильнее, а следование мазхабам правильнее для того, кто не может рассматривать далилы, и эти детали признаны даже самими салафитскими учёными.
Однако я говорю, что салафитский манхадж стал причиной дружбы и непричастности и раскола, так как мы не смогли мобилизовать эту Умму с её учёными – большинство из которых аш’ариты и последователи мазхабов – для отражения агрессора, и стали изолированной идеологической элитой, при том, что в салафитском течении есть много идей и мыслей, которые можно принять или не принять, и которые неправильны.
Великая беда в том, что предводители течения, которое ложно названо «салафитским» в нашу эпоху, не являются салафитами и не следуют за салафами. Приведите мне хотя бы одного учёного из салафитского течения, за которого не было бы стыдно, от Аль-Альбани в Шаме до учёных Аравийского полуострова, входящих в «Комитет больших учёных», до учёных «Организации по воскрешению наследия» в Кувейте, до Аль-Вадии в Йемене, до салафитов Египта, Ливии и Магриба: все эти люди – с правителями, а не с джихадом, они вместе с международным агрессором, а не с муджахидами, они вместе с новым мировым порядком.
Когда Аль-Альбани издаёт фатву о выходе мусульман из Палестины, потому что она не дару-ль-ислам, то за эту странную фатву они [евреи] должны были дать ему миллиард долларов, потому что когда они убивают пять человек, они считают это достижением, а он одной-единственной фатвой хочет удалить два с половиной миллиона человек.
Аль-Альбани критиковал джихадское течение, критиковал «ихванов», критиковал суфиев, критиковал каждого мусульманина до такой степени, что один из них сказал мне: «Меня удивляет этот ваш шейх (потому что он приехал из Сирии, то есть от нас) – он не записал ни одной кассеты с критикой короля Хусейна!» Он провёл 20 лет в Иордании, критикуя каждого мусульманина и муджахида, но не нашёл ничего, за что можно было бы критиковать короля Хусейна.
Взгляни на тех учёных, которые дозволили пролитие крови муджахидов, нанёсших удар по американцам. Что сталось с салафитским ваххабитским течением в Саудии, которое теперь ложно называется салафитским, и ложно связывается с именем шейха Мухаммада ибн Абду-ль-Ваххаба?!
Ректор университета «Имама Мухаммада ибн Сауда», один из крупных учеников Ибн Усаймина выходит и говорит: «О, Аллах, излечи раненых американцев и не наказывай нас за то, что сделали глупцы, напавшие на американцев»! Выходит Ас-Судайси [один из имамов Запретной Мечети] и перед Каабой призывает проклятия на муджахидов, а затем делает дуа за короля Фахда!
Салафиты Кувейта делают тасбих и восхваляют мерзкого правителя Кувейта, называя его благим праведником и т.п. Салафиты Ливии в большинстве своём – информаторы Каддафи, салафиты Египта – с Хосни Мубараком, они оправдываются куфр Хосни Мубарака его невежеством, но не оправдывают какого-нибудь простого мусульманина, когда он по невежеству остановится у какой-нибудь могилы.
В Марокко дело дошло до того, что салафиты обвиняют в неверии суфиев, а суфии – салафитов по вопросу Имен и Качеств, при этом салафиты считают, что король Хасан – повелитель верующих и защитник религии, и суфии считают, что король Хасан – повелитель верующих и защитник религии. Они разногласят в Качествах Аллаха, но единодушных в том, что король мусульманин, и что выступающие против него – хариджиты!
Всё это нуждается в разъяснении, прежде чем говорить, что течение джихада – салафитское. Есть много вопросов, по которым учёные разошлись во мнениях, каждый человек ищет более правильное по мере своих сил. Однако это не должно становиться преградой между нами и остальными мусульманами в вопросе объединения для отражения агрессора, без разницы, будет этот агрессор муртаддом, иудеем и христианином.
Еще раз повторюсь, что это краткое изложение темы, которую некоторые могут понять неправильно, и она нуждается в более глубоком рассмотрении, но хочу заметить, что многие вирусы салафитского течения и его знаковых фигур проникли в джихадское течение, породив в нём большие доктринальные проблемы. И их больше, чем вирусов, которые пришли от «ихванов» и суфиев. Самые большие проблемы породили у нас болезни салафитского течения, потому что они отделили нас от Уммы. Люди стали говорить «джихадист-салафит», как будто несалафит не может быть джихадистом и не может вести джихад вместе с нами. Это значит, что нас 40 уважаемых салафитов в Алжире, а остальные 36 миллионов – не с нами! 30 уважаемых салафитов в Шаме, а остальные 15 миллионов – не с нами! 50 салафитов в Йемене и 20 миллионов несалафитов, либо шафиитов, либо зайдитов, как же мы сможем сражаться вместе с ними?!
6. Отсутствие понимания реальной действительности в джихадийских фатвах
Другая методологическая проблема в джихадской идеологии это то, что у большинства людей, пишущих по этой теме, отсутствует проявление понимания действительности в фатвах, которые они издают.
Джихадские фатвы и идеи строятся на наследии, взятом из книг и правильных салафитских убеждений, подобных фатвам имама Ахмада ибн Ханбала и Ибн Таймиййи, и это правильные мысли, однако они неправильно применяются к реальной действительности мусульман, то есть, в них отсутствует влияние, которое должна оказывать на них действительность.
Так у нас возникли несчитанные проблемы по вопросу оправдания из-за невежества. Многие джихадисты последовали за мнением о том, что мусульмане не могут быть оправданы, и по этой теме много книг ходят по рукам. И это стало у молодёжи, выходящей на джихад, которая вообще отличается невежеством и изначальным отсутствием ильма и страдает от нехватки надежных учёных в джихадском течении, это стало у молодёжи причиной аномалий и отклонений в манхадже, привело ко множеству задержек, ко множеству фатв, ко множеству убийств.
Конечно, первые ростки этой беды проявились в Алжире, но также и в Йемене, где один взял гранату и бросил её в свадьбу, потому что в ней было уподобление иудеями и христианам! И проявилось это в Ливане, где один из них оставил иудеев, христиан и правителей, и пошел расстреливать людей, собравшихся для встречи нового года, потому что они отмечали праздник христиан.
Таким образом сложились ошибочные приоритеты и дошло до того, что каждая книжка, которую писали в Лондоне люди, ставшие факихами джихада, была посвящена нововведенцам, ашаритам, «ихванам», при этом они оставили основную тему – агрессию кафиров и муртаддом и подготовку для битвы с ними, так что для нас стало методологической проблемой то, как направить людей к сражению.
Я ограничусь этим кратким обзором, потому что вопрос нуждается в более детальном рассмотрении под заголовком «Проблемы манхаджа и идеологии». Важно повторить оценку, которую мы сделали: мы отражаем агрессию врага, посягающего на религию, мирские дела, жизнь, имущество, среди этого врага есть иудеи, христиане, муртадды и невежественные мусульмане.
Для отражения этого агрессора установлены законоположения, важнейшее из них это то, что он отражается возможным образом, и не устанавливаются для этого какие-то условия. Он отражается вместе с мусульманином, с грешником, с тем, кто есть в наличии, а не по списку, в котором мы делим людей на разные группы, и затем получается так, что к джихаду мы призываем только очень немногих. И всё это, если пожелает Аллах, мы разъясним позже.
Часть 3
Второе: Ошибки в форме и строении
Перейдем ко второй группе ошибок, которые привели нас к тому состоянию, в котором мы находимся: ошибкам в форме и структуре. Речь идёт о том, что джихадские организации пришли к проблемам и погубили сами себя из-за того, что их строение не соответствовало той войне, которую они ведут.
1 Иерархическое строение джихадских организаций
Первая проблема о которой мы поговорим – это проблема иерархического строения. Каждая джихадская организация – это организация иерархическая, и мы видим, что в каждой из них есть амир, который организовывает трёх человек, каждый из этих трёх организовывает четверых, и каждый их четверых призывает группу людей, и так они доходят до имама мечети, а имам устраивает у себя в мечети центр, и вот у тебя пирамида, в основании которой расположены рядовые члены а на вершине – амир, и которая управляется шурой, руководящими структурами и военным аппаратом, и каждая часть организации связана с другой иерархической пирамидальной структурой.
И когда нас преследовали слаборазвитые спецслужбы [арабских стран], мы еще немного сопротивлялись, однако когда мы оказались перед кризисом в сфере безопасности, когда возник объединенный режим безопасности в арабских странах, в Африке, во всем мире, арест любого члена этой иерархической организации приводит к разгрому этой организации снизу доверху за 24 часа, а иногда и за 4 часа.
И проблема пирамидальной структуры стала катастрофой, и когда сейчас меня спрашивает кто-то из братьев «Работать ли мне в такой-то стране?», и я знаю, что его организация – иерархическая, я отвечаю «Нет». Потому что ты организуешь 50 человек в пирамидальную организацию, а затем кого-то из них схватят, без разницы, на контрольном пункте, или с оружием, или еще как-то, тебя и всех твоих людей поймают за два часа. И это значит, что вы ведём джихад для того, чтобы наполнять тюрьмы тагутов.
И проблема иерархической структуры стала одной из важнейших проблем, с которыми мы сталкиваемся. Наша методика известна, и теперь спецслужбы нас прослушивают и следят за нами днём и ночью через искусственные спутники, и тем не менее мы про прежнему хотим пускать в ход иерархические организации!
Это стало одной из важнейших проблем джихадских движений, кого бы ни арестовали из рядовых членов, это приводит к аресту всей группы. Стало невозможным, чтобы командование жило в городах, особенно если в стране нет гор и лесов и в ней большие города и равнины, как в Тунисе, Сирии, Египте. Любой арест в иерархической организации приводит к провалу всей организации.
И это привело ко второй проблеме, а это то, что командование выехало за границу, и стало командованием «неполевым», далёким от поля деятельности организации. Всё это в результате арестов и преследования со стороны спецслужб. И мы не смогли решить её, и никто не сможет её решить, и всё это результат того, что строение и структура организаций не соответствует той войне, которую они ведут.
2 Отсутствие понимания безопасности
Вторая проблема – это отсутствие безопасности и отсутствие уровня понимания безопасности. Все джихадские организации страдают от ухудшения значения безопасности. Мы разговариваем, даём фатвы и разъясняем, а затем обнаруживаем, что кто-то потерял секретные документы, или разговаривал в месте, где стоит прослушка, или рассказывал тайны организации по телефону. Сегодня все организации управляются по мобильным телефонам. И можно встретить человека, который звонит по телефону из Пешавара, и телефоны прослушиваются, и мобильники прослушивается, а через телефон сегодня можно узнать местонахождение, при этом нет заботы о безопасности, и сплетни распространяются.
Уровень заботы о безопасности в джихадских организациях не может быть в таких условиях высок, и как следствие, ситуация с безопасностью стала постоянной болезнью организаций, приводящей к тому, что они полностью уничтожаются. Это структурная проблема, так как сама форма организации не является безопасной.
3 Оторванность командования
Также к проблемам структуры относится то, что все джихадские организации, которые мне известны на сегодняшний день, без разницы, умершие или близкие к смерти – не смотря на наше мнение о них – имели руководство, не находившееся на территории действия организаций, которыми они управляли. То есть командование муджахидов Гонолулу сидит в Европе или в Афганистане.
Оторванное командование – это беда. Я не веду речь о том, необходимо это было или нет, все они вынуждены были командовать издалека, потому что другого не позволили условия безопасности. Ты вынужден к тому, чтобы командование находилось заграницей, да, ты имеешь оправдание, однако это принесёт беды, которые тебя не пощадят.
Как теперь ты сможешь руководить борьбой в Египте, или Сирии, или Саудии, в то время как ты сам находишься здесь [в Афганистане]? Есть лишь два способа: либо ты будешь посылать связного, либо использовать телефон. А телефон — прослушивается, связного могут захватить, а организация – иерархическая, и всякий арест приводит к провалу всей организации. Такова одна проблема, которую создаёт удаленное командование.
Вторая проблема это то, что срочная важная информация, касающаяся руководства борьбой, доходит до командования, находящегося за границей, слишком долго. Ситуация изменяется, и ты должен немедленно принять решение об изменении методов твой работы. Когда ты находишься на территории, где идут действия, ты сразу же действуешь в зависимости от изменения обстановки. Если же ты бежал из страны и командуешь из-за границы, а местное командование не имеет возможности руководить работой, то как ты будешь действовать?!
И есть еще более сложные вопросы. Так, если государство вынесет какое-то политическое постановление, то даже если оно и его последствия будут исследованы заграницей, командир, находящийся на месте, должен реагировать на это постановление на месте, потому что командир, находящийся за границей, никак не сможет дать правильных указаний.
То, что я говорю, не я придумал, и это не мой талант. Всё это есть в каждой книге по партизанской войне и в каждой книге по организациям – находящееся за границей командование это ахиллесова пята восстаний, нет ни одной революции, которой бы руководили из-за границы, и она победила, наоборот, военное руководство всех успешных восстаний находилось на той земле, где велось восстание.
Заграничное командование, если оно искренне, превращается в бессильное командование. Если же оно неискреннее, то превращается в торговцев кровью людей, работающих в стране, эти люди воюют, а руководство за границей собирает пожертвования, эти люди воюют, а другие распространяют бюллетени, эти люди воюют, а другие заключают политические союзы с секуляристами, муртаддами и правителями, эти люди воюют, а другие принимают решения, соответствующие их политическим отношениям и их ситуации за границей, и в итоге превращаются в группу, предающую тех, кто воюет дома.
Если они искренни, то становятся бессильны, а если неискренни, то становятся предателями. Проблема оторванного командования, конечно, нуждается в более глубоком исследовании, чем наш краткий обзор.
4 Проблема шуры и институции принятия решений
Теперь рассмотрим четвёртую проблему в структуре и строении, которую до сих пор никто не смог решить – это проблема шуры и принятия решений. Есть три метода для принятия решений в исламской деятельности:
1 Обязующая шура, т.е. шура, решение которой обязательно. То есть у амира есть командный аппарат, с которым он советуется, и решение большинства становится обязательным. И если пятеро за решение, а трое против него, то амир должен следовать за мнением большинства.
2 Необязующая шура – это когда амир советуется с ними, но в конце принимает решение сам. Здесь я не буду вдаваться в детали её шариатского хукма, я уже писал об этом детально в книге «Сирийский опыт», а сейчас я говорю о влиянии этой проблемы на структуру организации.
Возьмем шуру, решения которой не обязательны для амира. Амир в джихадском джамаате может оказаться джахилем и диктатором, не способным к своей работе, будут принимать решения по своему усмотрению, не прислушиваясь к мнению окружающих его, и он приведёт дело к полной гибели, говоря: «Я – амир, так что подчиняйтесь мне». Сегодня борьба приобрела очень сложные формы, а он не знает ни географию, ни историю, ни политику, не знает военное дело, не разбирается в телекоммуникациях, а иногда не знает и Шариат, и он обязан восполнять эти пробелы.
Если же мы примем шуру, решения которой обязательны для амира, то увидим, что группа лидеров имеет необходимые способности, однако неспособна принять решение, потому что один из членов шуры не согласен с другим. А также теряется ответственность, потому что амир говорит: «Я не несу ответственности, потому что большинство шуры обязало меня принять такое решение».
И эти проблемы так и не были решены, пока джамааты не пошли по другому пути, когда принципиальные и политические решения принимаются большинством шуры, а по деталям и текущему управлению деятельностью решения принимает амир, то есть был выбран средний путь.
Есть также и те, кто протестует против такого подхода исходя из Шариата, и те, кто протестует, исходя из реальной действительности, так что в джихадских джамаатах возникла брешь в вопросе принятия решений.
Часть 4
5 Проблема финансирования
Теперь мы переходим к проблеме финансирования, и это важнейшая из проблем.
Все джихадские организации зависят от пожертвований мусульман и финансового участия членов. Эти источники не способны профинансировать войну. Какая-то запчасть оружия может стоить тысячу долларов, а чтобы купить место, чтобы создать в нём базу, тебе нужен миллион долларов, снабжение в месяц стоит 15 тысяч долларов, когда люди тренируются в другом месте, пока не вернутся, они нуждаются в деньгах на расходы, если кто-то из братьев будет убит, остаётся вдова и сироты, о которых надо заботиться, а если кто-то будет захвачен, его семья нуждается в попечении.
В период до 1990 года был «зелёный свет» для некоторых движений, например, для участия арабских муджахидов в Афганистане, деньги лились рекой. Однако теперь ты ведёшь джихад против мирового режима, как же деньги будут литься рекой? Они создали базовый режим, который назвали «перекрытие источников финансирования», финансирование стало проблемой, и организации обанкротились. Если нет денег, нет движения. И джихадские организации до сих пор погружены в эту проблему. Это я детально разъясню позже, потому что если мы начнём вдаваться в детали сейчас, это займёт 50 кассет.
Также существует проблема в использовании средств. Иногда деньги тратятся в организациях неправильным образом, иногда бывают растраты, иногда воровство, иногда фаворитизм.
И есть еще больший порок – порочность источников. Организация получает финансирование от некоторых властей, государств и правительств, и решения организации оказываются связаны с тем, кто даёт деньги. Он говорит «Сделай это и не делай того», навязывает тебе заключение коалиции с такой-то партией и таким-то правительством.
Джихад в Сирии потерпел поражение, и важнейшей из причин поражения была зависимость, которую навязали источники финансирования. Источники финансирования, если они будут плохими, утопят тебя, а если будут хорошими, втянут тебя в зависимость, и когда ты попытаешься выйти из этой зависимости, ты останешься без финансирования.
Когда мы прибыли в Афганистан в 1987 г и до 1990, весь мир предлагал деньги тем, кто ехал. Саудия снизила цены на авиабилеты, у шейха Абдуллаха Аззама было много денег и он звал людей, шейх Усама ибн Ладин звал людей, государства платили. Был «зелёный свет» для того, чтобы мы приехали и вели джихад в Афганистане. Возникли организации, военные лагеря и движения.
Когда же было принято международное соглашение о закрытие этих лагерей и прекращении арабского и исламского джихада в Афганистане, были перекрыты источники финансирования, либо ослаблены, либо закрыты, муджахид, которому раньше давались любые деньги, чтобы он приехал, просил денег на билет, чтобы вернуться в свою страну, и не находил никого, кто бы купил ему билет. Муджахиды просили деньги в мечетях, и некоторые из них спали без еды и питья.
По этому поводу существует много историй. И я говорю, что к причинам, которые привели к этому результату, относятся проблемы в идеологии, о которых мы говорили, и проблемы в форме, в частности, пирамидальное иерархическое строение, отсутствие безопасности, руководство из-за границы, а также проблема финансирования. И пока нет никого, кто бы решил проблему финансирования.
6 Некомпетентность
К проблемам в форме и структуре относится отсутствие компетентности, потому что джихадские организации не опираются на расстановку компетентных людей по их сферам деятельности, и мы можем обнаружить человека, который работает в области, в которой не понимает ничего, и потому что он вступил в военные действия, он позволяет себе встревать в принятие шариатских или политических решений, при том, что он не разбирается в политике. А иногда можно обнаружить, что человек на том основании, что он образован в исламе, начинает участвовать в военных вопросах и принимает настолько глупые решения по военным вопросам, что губит братьев.
Мы можем обнаружить, что наличествует вмешательство и нет уважения к специализации. Сегодня мы противостоим международному режиму. Когда у нас не было необходимой компетентности и мы противостояли спецслужбам Мавритании или Йемена, кое-что получалось: мы были отсталыми и враги были отсталыми. Однако если мы будем отсталыми в противостоянии «мировому порядку», то ничего не получится. И если уж мы проиграли в области безопасности самым слабым из арабских спецслужб, то каков будет результат в борьбе со спецслужбами нового мирового порядка?!
Другой вопрос это то, что ни в одной джихадской организации нет специальных органов и отделов. Повсюду всё перемешано: тот же, кто командует в бою, занят и собиранием средств, он же даёт шариатские фатвы, он же принимает политические решения, он же делает всё. Нет органа, ответственного за источники финансирования и расход финансов, нет центра, который бы следил и анализировал информацию.
Нет аппарата. И если я спрошу тебя о том, что происходило в вашей организации, обнаружу хаос, так что это и нельзя назвать «организацией». И примерно такая же ситуация в остальных организациях. Даже самые мощные из них не сумели создать специальный аппарат, в котором бы были распределены обязанности, и который бы вел свою борьбу на основе идей организации, а не по идеям одного только лидера, который в одиночку или еще с двумя-тремя товарищами пытается руководить всей борьбой.
Если ты хочешь создать организацию, ты должен создать определённые учреждения и органы, и поэтому я пришёл к убеждению, что при нынешних условиях мы не можем создавать организации, и мы должны искать другой путь для борьбы.
7. Пассивность и самоуспокоенность подчинённых
К проблемам структуры относится пассивность и упование рядовых членов на руководство. Рядовой член не придумывает ничего нового, он ждет приказов от командира. Он не приходит с новой идеей, не предлагает новых планов, потому что у большинства командиров и амиров есть склонность к диктаторству, и когда им что-то предлагаешь, они не слушают, когда ошибаешься, они злятся, когда советуешь им, они не реагируют и отдаляют тебя, заменяют послушным и не имеющим своего мнения человеком, согласным со всем, что скажет амир.
В результате у подчинённых либо не осталось способности и таланта размышлять, либо выработался страх предлагать инициативы. Потому что если он проявит инициативу, амир подавит его, сказав: «Ты что, понимаешь больше, чем амир?». И это часто встречается, часто приходится слышать: «Ты что, понимаешь больше, чем Ибн Баз?», «Ты что, понимаешь больше, чем такой-то шейх?». И эта проблема убила дух инициативы у людей, и это тоже одна из проблем организаций.
8. Отсутствие общепризнанного авторитета в движении джихада
Другая великая проблема в структуре это то, что нет общего авторитета, которому бы подчинялось движение джихада, нет человека, которого бы уважали, как уважает своего шейха суфий, как уважают «ихвановцы» своего Наставника [название лидера организации «Братья-мусульмане»], или как уважает салафит шейха Аль-Мадхали, или шейха Аль-Альбани, или шейха Аль-Вади’и.
Мы можем встретить в джихадском движении человека, который не уважает никого, при этом считает себя салафитом, знает высказывания салафов и все далилы. И если он говорит об асхабах «они люди, как и мы», то, что он скажет об амире организации или о члене шариатского комитета?
Эта проблема – результат отсутствия учёных и авторитетных людей, и результат того, что раскрылась сущность многих лидеров и учёных: они были уважаемы, а затем мы увидели, что они глупы и они потеряли авторитет, а если утрачен авторитет старших, то не остаётся авторитета и у тех, кто младше.
Нет общепризнанного авторитета в организациях джихада, и поэтому каждый делает, что он хочет. И это одна из существующих проблем структуры.
9. Двусмысленность в вопросе присяги
Также к проблемам структуры и построения относится непонимание вопроса присяги. Этот вопрос очень искажён. Основа в присяге – тот, кто требует себя присяги, должен разъяснить свою идеологию, свой манхадж, методику, программу и план. Он должен убедить того, от кого требуется присяга, в своём плане, чтобы тот присягнул ему при полной ясности. Основа же в том, кто присягает при полной ясности, чтобы он слушался и подчинялся в лёгком и тяжёлом.
Мы же в вопросе присяги впали в ошибки сверху и снизу. У того, кто требует присягу, нет ни манхаджа, ни идеологии, ни авторитетного источника, к которому можно обратиться за уточнением, чтобы сказать «Я тебе присягнул для того-то, а ты делаешь совершенно другое», у него нет плана джихада, ты присягаешь ему, чтобы вести джихад в одном месте, а он ведёт его в другом, ты присягнул ему, чтобы он выполнил определённый план, а он выполняет другой план.
Ты присягнул ему на какое-то дело, а потому видишь, что он оставил джихад, ради которого ты пришел, и занялся совершенно другим делом. Нет манхаджа, нет плана, нет основ, необходимых для создания организации, и от тебя требуют, чтобы ты присягнул вот так, не зная на что.
Это ошибка, и эта присяга – не присяга ислама. Люди, когда присягали Посланнику, صلى الله عليه وسلم, присягали на слова «нет божества кроме Аллаха», и на совершение таких-то и таких-то дел. Мы же сегодня мусульмане, хвала Аллаху.
И эта присяга не есть присяга общему правителю, она не подобна присяге амиру Талибана, у которого есть территория, у которого есть сила и помощники, и которому ты присягаешь на послушание и подчинение, потому что он действительно правитель. Однако ты присягаешь человеку, который находится в розыске, как и ты, и пытается выстроить какой-то проект. Так что ты должен ему присягать на какой-то манхадж, на какую-то идеологию, на какое-то ясное дело. Однако у [многих, кто требует присяги], нет ни махаджа, ни идеологии, ни ясного дела.
Ты можешь встретить человека, манхадж которого яснее, чем у других, можешь встретить человека с хорошим манхаджем, можешь встретить того, у кого вообще нет манхаджа. Можешь встретить такого, кто говорит: «Мы не хотим, чтобы у нас был какой-то манхадж», и я слышал собственными ушами человека, который говорил: «Мы не хотим, чтобы у нас был какой-то манхадж, потому что манхадж отталкивает людей. Мы хотим править людьми, а манхадж ограничивает нас», так что здесь изначально нет манхаджа, и нет философии [автор использует слово «философия» как направленную мыслительную деятельность] противостояния, нет никакого представления. Так что присяга берется на неизвестно что. И это ошибка в присяге.
Сегодня мы видим, что все братья готовы присягать, без разницы, поняли они или нет, и в то же время готовы нарушать присягу. Брат не слушается и не подчиняется амиру, не смотря на то, что присягнул ему и принёс клятву. Ты видишь, что он клянётся и говорит: «Я присягаю тебе на послушание и подчинение в тягости и лёгкости…», а затем, когда амир поручает ему что-то, он не считает это обязательным к исполнению и не держит данного им слова, то есть самый низкий уровень мужеского достоинства отсутствует у большинства из тех, кто присягает.
Есть также люди, которые нарушили присягу и вышли из послушания потому что тот, кому они присягнули, изменил манхадж. Это правильно. Однако иногда амир не отклонился от манхаджа, но присягнувший ему, когда ему поручается что-то, если ему нравится поручение, выполняет его, а если не нравится поручение, не выполняет.
Я в 1990 году читал лекцию в Пешаваре, и сказал в ней, что большинство джихадистов здесь присягают на самом деле на послушание и подчинение когда это легко и приятно, а не когда легко и трудно. И когда ему легко и приятно, он слушает и подчиняется. Иногда ты говоришь человеку: «Пойдём на операцию», и он отвечает: «При условии, что у меня будет такое-то оружие», и если ты скажешь ему: «Возьми другое оружие», он не идёт с тобой!
Ты говоришь ему: «Мы будем сражаться в таком-то месте», а он отвечает: «Нет, давай сражаться в другом». Или вы находитесь на каком-то фронте, готовитесь к операциям, а он берет свой рюкзак и уходит на другой фронт. Ты говоришь ему: «Ахи, ты оставляешь брешь в наших рядах», а он отвечает: «Мы пришли за шахадой, ахи», и уходит в другое место.
Так что имеет место анархия, и эта анархия постигла организации и джамааты. Многие братья попали в плен, тагуты засылают к нам шпионов, так что наше положение известно врагу. Враг его знает, теперь и мы должны его узнать, чтобы исправить. Понимание вопроса присяги искажено как у присягающих, так и у тех, кому присягают.
