Анна Политковская не считает себя военным репортером. Осенью, когда коллеги со всего мира бросились писать о войне в Афганистане, у нее не возникло никакого желания последовать их примеру. "Я постаралась заглянуть сама себе в душу и поняла, что у меня нет желания туда ехать" - сказала она во время недавнего визита в Нью-Йорк.

Однако в течение последних двух лет Политковская, которая пишет для еженедельной российской "Новой газеты", находится в гуще военных действий, которые Россия ведет в южной республике Чечня. Часто она становилась единственным посторонним свидетелем в конфликте, в котором не было ни победителей, ни побежденных, а был лишь непрерывный поток страданий и смертей, жестокости и предательств.

Другие репортеры, в большинстве своем иностранные, заезжают в Чечню время от времени, чтобы написать о разрушениях в Грозном; жестокостях в деревнях, где зверствуют российские войска; или о плохо подготовленных российских солдатах и низкооплачиваемых офицерах.

Разница состоит в том, что Политковская работает в российской газете, а российское правительство жестко отваживает независимых журналистов от репортажей о войне. В результате большинство других российских сообщений ограничены и близки к официальной линии. Политковская постоянно ездила в Чечню, доводила до совершенства метод создания репортажей о войне, метод, которым сложно пользоваться даже в самых благоприятных условиях - она пыталась выслушать обе стороны.

"Я должна ездить туда, потому что больше никто этого не делает, а если никто этого не делает, никто не будет знать, что происходит, - сказала Политковская. - Даже если вы пишите о том, что происходит, люди вам не верят. Но я считаю, что если я убедила 10 человек, я выполнила свою работу".

Она публично критиковала правительственного пресс-секретаря, подвергалась грубому обращению со стороны государственных сил безопасности. В редакцию звонили из Кремля, телепродюсеры неожиданно (и без объяснений) снимали ее передачи с эфира. Однако она продолжала писать, хотя сама говорит: "В душе я не военный репортер".

С осени 1999 г. она ездила в Чечню 26 раз; последний раз в сентябре. Если бы не угроза расправы со стороны майора российского министерства внутренних дел, о которой очень много писали, она бы, наверное, была там сейчас, топтала бы снег, покрывший Кавказские горы, искала бы авторов писем, которые ей присылают.

Но вместо этого она оказалась в неопределенности. Угрозы смерти со стороны майора, которого она обвинила в убийстве и пытках в Чечне, заставили ее на некоторое время покинуть Россию. Она и ее редакторы пытались инициировать против него дело, но, по ее словам, пока никакого дела не возбуждено.

Она ездила в США, представляла свою новую книгу, "Грязная война. Российский репортер в Чечне", переведенную Джоном Кроуфордом ("Harvill Press").

Политковской 43 года. Эта высокая худощавая женщина в очках и с седеющими волосами не входила в число множества российских журналистов, писавших о первой войне, 1994 - 1996 гг., когда российская общественность еще симпатизировала чеченским борцам за независимость. Это было до того, как регион погрузился в беззаконие, до того, как бандиты-полевые командиры начали похищать репортеров и сотни других людей. В те годы она писала о сиротах, заключенных, инвалидах и всех тех, кто пострадал в первые годы капитализма и демократии.

В Чечне она сначала интересовалась жизнью невинных граждан, оказавшихся в кошмарном конфликте. Она начала с мертвых, рассказала о телах российских солдат, погибших в ходе первой войны, которые годами лежали неопознанными в лаборатории в Ростове-на-Дону.

Большая часть ее репортажей - об обычных людях, чеченцах, русских, дагестанцах, ингушах, которых война сделала беспомощными. (Дагестанцы и ингуши, живущие в соседних регионах, тоже оказались втянутыми в этот кошмар). Она писала о чеченских беженцах, проживающих в холодных тесных железнодорожных вагонах, о санкт-петербургском проводнике, который передал им от нее немного денег, о местном бюрократе, который навестил их в шелковом галстуке, белой рубашке и до блеска вычищенных башмаках.

Самая известная история Политковской повествует о мучениях жителей грозненского дома престарелых, которым как чеченские, так и российские власти запрещали покидать разрушенный бомбардировками город. Политковская описывала и русских, и чеченских начальников как циничных и коррумпированных. В ходе подготовки этого репортажа эта женщина в одиночку вела свой крестовый поход, опубликовала свой телефонный номер, чтобы получить поддержку и средства от удивительно безразличных читателей. Она не жалеет о том, что переступила границы объективного репортажа: ее миссия - не только сбор фактов.

"Моя цель стучаться в двери, пока кто-нибудь не услышит", - сказала она. Но в последней главе ее книги она признает, как тяжело это может быть, даже в ее собственных московских кругах. "Все устали от войны, - пишет она. - Когда ты по возвращении рассказываешь даже очень близким друзьям и родственникам о том мире, ты сталкиваешься с недоверием... "Опять началось, опять она сочиняет все эти чудовищные истории".

В феврале она ездила в горный район Ведено, чтобы проверить сообщения о том, что российские войска держат заключенных в глубоких ямах. Опросив жителей деревень, Политковская посетила местную российскую базу и встретилась с командиром, который к ее удивлению рассказал правду. "Я просто спросила командира, почему солдаты так себя ведут, - сказала она. - Обычная журналистика: сначала спрашиваешь одну сторону, потом другую".

После того, как Политковская покинула базу, офицеры российских спецслужб задержали журналистку и обвинили ее в шпионаже. На протяжении трех дней ее оскорбляли словесно и угрожали физически - Политковскую умышленно держали на линии огня - и в конце концов, отпустили лишь потому, что два жителя деревни, видевшие, как ее арестовали, сообщили об этом российской правозащитной организации "Мемориал".

"Они освободили меня и сказали, что делают это потому, что в Москве поднялся большой шум, - рассказывает Политковская. - Мне повезло, потому что самое худшее в Чечне - это исчезнуть". Впоследствии она узнала, двое мужчин, которые ее спасли, были найдены и убиты.

Сейчас, после того, как Россия присоединилась к войне США против международного терроризма, появились признаки того, что правительство пытается найти способ закончить Чеченскую войну с помощью переговоров. В знак солидарности со своими западными союзниками Россия послала гуманитарную помощь в Афганистан, чтобы помочь гражданам страны, и косвенно признала, что жертв среди гражданского населения следует избегать.

Однако Политковская сомневается, что уроки Чечни полностью осознаны. "В нашем обществе господствует традиционное мнение: "Одной жизнью больше, одной жизнью меньше, какая разница, - сказала она. - Требуется определенное здоровье всего общества, чтобы начать думать по-другому. Но никакое общество не становится более здоровым во время войны".

«New York Times»
"ИноПресса.ru"