Ровно год назад президент РФ Владимир Владимирович Путин приехал в Российскую детскую клиническую больницу навестить там, в НИИ детской онкогематологии, мальчика, больного раком крови. Визит был частным. Президент не взял с собой никаких журналистов, кроме личного телеоператора. Однако же по центральным телеканалам в новостях показали трогательную картинку, как президент с мальчиком пьют чай, едят блины и беседуют с врачами.
Не знаю, можно ли верить врачам. Первые пару месяцев после визита президента врачи были совершенно в президента влюблены, и разговаривать с ними было трудно. Врачи рассказывал мне, что президент искренне проникся судьбою детей, больных раком крови, и долго и заинтересованно расспрашивал о детской гематологии.
Если в двух словах, то врачи НИИ детской онкогематологии объяснили президенту дело так. В России пять тысяч детей каждый год заболевают раком крови. 80% из них должны выживать и совершенно выздоравливать, если применять достижения современной науки. Однако же выживают в России 50%. То есть мы не долечиваем 30% детей, больных раком крови. То есть каждый год полторы тысячи детей, которые могли жить, умирают просто от несовершенства отечественной медицины.
Влюбленные врачи рассказывали, что президент пообещал им построить в Москве самый современный Детский онкогематологический центр. Буквально на следующий день под строительство Центра выделена была земля неподалеку от Российской детской клинической больницы, и автобусная остановка на Ленинском была переименована. Вот уже ровно год, как остановка эта называется «Детский онкогематологический центр».
В больницу зачастили важные чиновники. Приезжали из Минздрава, приезжали из Минэкономразвития, приезжал сам Герман Оскарович Греф. Врачей-онкогематологов приглашали обедать к президенту в Кремль. С ними очень сочувственно беседовал замглавы администрации президента Владислав Сурков, а другому замглавы, Игорю Сечину, президент лично (по словам врачей) поручил курировать строительство Детского онкогематологического центра.
Казалось, счастье вот-вот наступит, и полторы тысячи недолечиваемых ежегодно детей будут спасены. Но счастье все что-то не наступало. Журналисты много писали про детскую онкогематологию и снимали про онкогематологию документальные фильмы. Молодежное движение «Наши» тоже прознало про детскую онкогематологию и велело своим активистам ходить в РДКБ и становиться донорами крови. Те, правда, ходили неохотно, но, главное, привлечено же было общественное внимание к проблеме.
Только счастье все не наступало. Примерно полгода назад вокруг не начавшегося еще строительства современного Детского онкогематологического центра разгорелась борьба. Врачи Онкологического центра на Каширке заявляли, что логичнее было бы современный детский онкогематологический центр построить не на базе НИИ детской онкогематологии и не на Ленинском проспекте, а на базе Онкологического центра и на Каширке. Приводились аргументы и контраргументы. Было опубликовано несколько правдивых и несколько лживых статей по этому поводу в центральной прессе.
Кто же, вы думаете, победил в споре? Никто!
Современный Детский онкогематологический центр не строится нигде! Ни на Каширке, ни на Ленинском. Обещания президента оказались пустой болтовней. Благие намерения президента спасать каждый год полторы тысячи детей от смерти были саботированы или погрязли в министерском крючкотворстве. А может быть, их и не было вовсе, этих благих намерений. Может быть, визит президента к больному ребенку в больницу изначально был не чем иным, как голой пропагандой человеческого лица Владимира Владимировича Путина.
Во всяком случае, из видимых признаков президентской заботы о жизни детей, больных раком крови, мы имеем только автобусную остановку с названием «Детский онкогематологический центр».
Больше ничего. Прошел ровно год. Современного Детского онкогематологического центра мы не имеем даже на бумаге. За этот год умерли полторы тысячи детей, которые могли бы жить.
Вот за это я и не люблю кремлевского болтуна.
Валерий Панюшкин, «Коммерсантъ»
