Ясин Расулов: Джихад на Северном Кавказе
С полным текстом можно ознакомиться по этой ссылке
Предисловие
Сегодня Северный Кавказ и сложные геополитические процессы, разворачивающиеся на его земле, без преувеличения, являются объектом пристального внимания со стороны государств Запада и Востока. Что происходит на Кавказе? Этот вопрос волнует всех. Ведь война, которая уже 10 лет идет в Чечне, эхом отзывается на всей территории Северо-Восточного Кавказа и России. Сегодня никто из россиян не может быть полностью уверенным в том, что кавказская проблема не коснется его лично, прямо или косвенно, в большей или меньшей степени. А потому, наверное, каждому трезво мыслящему человеку, которому не безразлична хотя бы собственная судьба, хочется разобраться именно в корнях этой кавказской или «чеченской» проблемы. Поскольку известно, что любую проблему надо решать в ее корне, иначе все попытки найти пути выхода из кризиса будут напрасными.
Есть такое понятие – историческая память. Человека легко можно обмануть, им легко манипулировать и ввести его в заблуждение, его легко направить по неправильному пути или навязать чуждую ему культуру, легко заставить жить по любым законам и исполнять любые приказы, если он лишен исторической памяти. Когда человек не знает своих истоков, корней, своей культуры, своего исторического места и своей исторической роли в этом мире, он превращается в биологического робота или «манкурта», сознанием которого в своих интересах манипулируют «сильные мира сего» для достижения и защиты собственных интересов.
Я не смогу продемонстрировать сущность человека, страдающего исторической амнезией так, как это сделал Чингиз Айтматов в своем романе «И дольше века длится день». В нем он рассказывает о «манкуртах» – пленных, которых древние завоеватели превращали в бессловесных рабов, лишая их памяти:
«…Жуаньжуаны, захватившие сарозеки в прошлые века, исключительно жестоко обращались с пленными воинами. При случае они продавали их в рабство в соседние края, и это считалось счастливым исходом для пленного, ибо проданный раб рано или поздно мог бежать на родину. Чудовищная участь ждала тех, кого жуаньжуаны оставляли у себя в рабстве. Они уничтожали память раба страшной пыткой - надеванием на голову жертвы шири. Сначала им начисто обривали головы, тщательно выскабливали каждую волосинку под корень. К тому времени, когда заканчивалось бритье головы, опытные убойщики-жуаньжуаны забивали поблизости матерого верблюда.
Освежевывая верблюжью шкуру, первым долгом отделяли ее наиболее тяжелую, плотную выйную часть. Поделив выю на куски, ее тут же в парном виде напяливали на обритые головы пленных вмиг прилипающими пластырями – наподобие современных плавательных шапочек. Неумолимо сокращаясь под лучами палящего солнца, шири стискивало, сжимало бритую голову раба подобно железному обручу. Тот, кто подвергался такой процедуре, либо умирал, не выдержав пытки, либо лишался на всю жизнь памяти, превращался в манкурта – раба, не помнящего своего прошлого.
Манкурт не знал, кто он, откуда родом-племенем, не ведал своего имени, не помнил детства, отца и матери – одним словом, манкурт не осознавал себя человеческим существом. Лишенный понимания собственного «я», манкурт с хозяйственной точки зрения обладал целым рядом преимуществ. Он был равнозначен бессловесной твари и потому абсолютно покорен и безопасен.
Он никогда не помышлял о бегстве. Для любого рабовладельца самое страшное – восстание раба. Каждый раб потенциально мятежник. Манкурт был единственным в своем роде исключением – ему в корне чужды были побуждения к бунту, неповиновению. Он не ведал таких страстей. И поэтому не было необходимости стеречь его, держать охрану и тем более подозревать в тайных замыслах. Манкурт, как собака, признавал только своих хозяев. С другими он не вступал в общение. Все его помыслы сводились к утолению чрева. Других забот он не знал. Зато порученное дело исполнял слепо, усердно, неуклонно…».
«…Оказывается, бывают такие манкурты, у которых верблюжья кожа местами навсегда прирастает к голове. Для такого манкурта хуже любой казни, если припугнуть: давай, мол, отпарим твою голову. Будет биться, как дикая лошадь, но к голове не даст притронуться. Такие шапку не снимают ни днем, ни ночью, в шапке спят...».
Как для осознания своей исторической миссии, так и для понимания тех исторических процессов, очевидцем которого он является, человек не должен дать превратить себя в манкурта, он обязан знать свое истинное прошлое. И узнать правду о том, что сегодня происходит на Кавказе, никто не сможет вне контекста исторической памяти. Только вернувшись назад, вспомнив все, мы сможем увидеть истинное лицо кавказской проблемы. Мы никогда не поймем фрагмента сегодняшней чеченской войны, рассматривая его в отрыве от картины двухсотлетнего русско-кавказского противостояния.
В данной работе я сделал упор на религиозный фактор, который в этом историческом противостоянии играет главнейшую роль. Обратим внимание на следующие факты: 1) начиная с начала XVIII вплоть до XXI в.в. организованное, объединенное и мощное антиколониальное народное движение на Северном Кавказе поднимается и проходит под знаменами джихада; 2) Ислам и его неотъемлемая часть – шариат – были и остаются идеологией противников русской власти на Кавказе; 3) царская Россия пришла на Кавказ под знаменами православия, выступая в роли защитницы единоверной Грузии от «хищных соседей».
Царизм очень быстро осознал губительную роль Ислама и шариата для своего владычества на Кавказе. А потому с самого начала уделяет религиозному фактору огромное внимание. Российские власти формируют лагерь собственных исламских сторонников. Они выступают против своих восставших единоверцев, вносят раскол в лагерь горцев и представляют собой надежный оплот русской власти на Кавказе. Таким образом, на Кавказе образуются два противоположных исламских лагеря – сторонников и противников джихада. А Ислам на Кавказе, начиная от царской эпохи и заканчивая эпохой демократической России, одновременно являлся идеологическим инструментарием сторонников и противников русской власти.
Меня интересовали следующие вопросы: почему Ислам был и остается до наших дней идеологией восставших против русской власти? Каково было их религиозное обоснование необходимости джихада от начала кавказской войны до наших дней? (Особую ценность в этом смысле представляет книга-послание первого дагестанского имама Гази-Мухаммада «Доказательство вероотступничества правителей, судящих по адатам», перевод и анализ которой сделан впервые в рамках данной работы). Какие религиозные доводы противопоставляли им исламские сторонники российской власти? С какой религиозной точки зрения они доказывали ненужность джихада против русской власти на Кавказе от начала XVIII в. до наших дней? Какое исламское течение было идеологией джихада XVIII в. – суфизм или «ваххабизм»? Почему «ваххабизм» становится идеологической базой джихада на Кавказе в XX-XXI вв.? И что такое вообще «ваххабизм»?
Я акцентировал внимание на эти вопросы, так как относительно них существуют устоявшиеся стереотипы, от которых необходимо отказаться в пользу объективной научной точки зрения. Надеюсь, что это скромное начинание будет продолжено в этом направлении другими исследователями и, многие вещи, преданные забвению в архивах или искаженные фальсификаторами истории, станут известными и ясными для широкой общественности.
Ясин Расулов, Шахид, иншаАллах
Полный текст работы «ДЖИХАД НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ: сторонники и противники» можно прочитать в разделе Ислам по этой ссылке.
КЦ
