«Смерть. Какой дурак сказал, что она выглядит как старуха с косой? Да еще и в черном балахоне? Что она стучит в дверь, прежде чем войти к своей жертве. Разве она одинакова для всех? Нет. Вот как выглядит смерть для кого-то, - думал Анзор, рассматривая патрон от своего АКМ. - Для кого-то смерть будет маленькой и железной. У нее будет имя: 5.45, 7.62 или что-то в этом духе. Остроносая, она легко проникнет сквозь кожу в ткань тела и поможет душе освободиться от него. По сравнению с косой пуля кажется безобидной, но вид косы разве заставляет людей вспоминать о смерти? Вид же пули наводит, прежде всего, на эту мысль.

Кончено, еще смерть бывает осколком, вонзившимся прямо в сердечную мышцу. Огнем, обжигающим тело. Взрывной волной, рвущей его на куски. На войне у нее добрый десяток обличий...» Анзору всегда нравилось размышлять о смерти. Он мог бы защитить докторскую диссертацию по этой теме, описать ее виды и формы, ее непредсказуемость и неизбежность. Мысли о смерти уже давно не тяготили его, с ними он просыпался, проводил весь день и засыпал. Когда он думал о чем-то другом, они уходили на задний план, то и дело напоминая о себе. Иногда он представлял и тот момент, когда она придет за ним. Ему хотелось умереть в бою, а не лежать в старости на кровати и чувствовать, как сантиметр за сантиметром немеет тело, прощаясь с душой.

Анзор видел смерть уже не раз, на войне от нее никуда не спрячешься.  Но слава Всевышнему, ангел смерти пока обходил стороной его небольшой отряд. До вчерашнего дня. Вчера во время боя он пришел за двумя его ребятами. Сначала погиб Махмуд, он прикрывал их отступление. Хотя Анзор велел, чтобы это сделал Ваха, каким-то образом последним оказался Махмуд. Он держался до конца. Его расстреляли практически в упор, ведь он ни на шаг не стал отступать, вызвав огонь на себя. Ему было 25 лет. Он был русский, хотя об этом вспоминали редко, ведь в первую очередь он был их брат по вере. Потом ушел Хамза. Нарвался на пулю, упал как подкошенный и больше не встал. Анзор видел это своими глазами, он бросился ему на помощь, но Хамза был мертв. Ему было 26, и у него осталась жена. Где сейчас их тела, что с ними делают кафиры? Да не все ли равно, лишь бы души их обрели покой.

Анзор сглотнул ком, подступивший к горлу. Он не плакал уже давно и не собирался плакать теперь из-за тех, кому можно завидовать. Но все-таки резко стало не хватать задиристости Махмуда и широкой улыбки Хамзы. Анзор снова повертел в руках патрон. В рожке их живет 30, 30 маленьких свинцовых смертей, унесут пару десятков жизней ненавистных врагов. По десяти за каждого из его погибших бойцов. И то, слишком маленькая цена...Хотя... патронов же у него не 30, а побольше.

Анзор обратил взгляд на тех, кто остался в живых. Басхан, Гелани, Эльдар, Мурад, Ясин. Там, на улице ушел в разведку Ваха... Они уцелели, а те двое нет. Почему? Возможно, им на роду написано быть всегда вместе?

Когда у Амины родился сын, Анзор, родные и друзья поздравляли ее традиционным «Ворх веши вош хилл» («Пусть будет брат семи братьев»). Также приветствовали появление на свет Басхана, родившегося два года спустя и близнецов Вахи и Гелани, появившихся еще через год. Причем если Анзор получил свое имя, начинающееся на «А», чисто случайно по желанию одного из родственников, то Басхана, Ваху и Гелани отец намеренно из забавы называл в соответствии с очередными буквами алфавита «Б», «В», «Г».

Пятым был Эльдар. Отец хотел было назвать его Джаннатом, но Амина взбунтовалась против юмора мужа и потребовала, чтобы он выбрал сыну имя поближе к концу алфавита. Кроме того, рождение Эльдара сопровождалось уже не обычным пожеланием братства с семью братьями. Сестра мужа, навестившая Амину после выписки из роддома, сказала:

-Ворх вешийн ваша хилл, бакъдерг аьлча хунцам кхарн йиша новкъ хиг яцар. - что означало «Пусть будет братом семи братьев, хотя теперь им и сестра бы не помешала».

Но, увы, эти слова остались словами. Как Амина ни хотела родить девочку, на свет появились Мурад и Ясин. И потом, когда через шесть лет после рождения Ясина она решила в последний раз «попытать счастья», родился и Джаннат. Пожелание сбылось в точности, каждый из ребят был братом семи остальных своих братьев...

Вся армия Ичкерии давалась диву, когда среди других появился отряд Анзора, состоявший сплошь из родных братьев. Из всех восьми лишь Джаннат остался дома с матерью, так как был еще слишком мал. Только некоторое время спустя к Анзору присоединились Махмуд и Хамза. Сам Анзор, недолго думая, взял позывной «Брат».

Выходя на джихад, каждый из них мысленно готовился потерять свою жизнь. Но больше их тревожило то, что придется потерять брата. Они росли все вместе, сообща терпели нужду и делили радости жизни. Старшие всегда заступались за младших, хотя мало кто рисковал связываться с этой компанией. Понимая, что матери приходится нелегко без помощницы по хозяйству, Анзор и Басхан с малых лет взялись присматривать за малышами по мере своих сил. А у самого младшего, Джанната, было целых семь «нянек». И вот им предстояло расстаться. Ни один из них не боялся смерти для себя, пережить смерть другого было гораздо страшнее. Но до сих пор Всевышний оберегал их отряд, о котором ходили легенды среди моджахедов и русских.

Анзор как самый старший, помнил, как рос каждый из них. Сейчас он вглядывался в эти грубоватые, поросшие бородой, мужские лица, ища в них черты обаятельных малышей, которыми они были в детстве.

Вот Басхан. Самый серьезный из всех восьмерых. Рыжая копна волос, рыжая борода - все досталось в наследство от деда. Всегда все старается решить миром, по справедливости. До сих пор не женат, потому что, по мнению Анзора, слишком требователен. Басхан умел сдерживать эмоции, как никто другой, но это не означало, что у него каменное сердце.

Гелани. Анзор знал это, потому что ранее Ваха сообщил ему, что уходит. А так, во сне они похожи как две капли воды, и только мать с первого дня их жизни безошибочно различала, кто есть кто. Даже бороды они подрезали вместе в одно и то же время, чтобы быть совершенно похожими. Оба, наверное, самые красивые из братьев чертами лица, девчонки бегали за ними толпами со школы. Не дождавшись, пока Басхан определится со спутницей жизни, оба они женились вперед него, не соблюдя положенной очередности. У Вахи было уже две дочери, в которых Амина души не чаяла. Жена Гелани вот-вот должна была родить.

Эльдар. Лет в 13 ему резко разонравилось данное при рождении имя, и он перестал на него отзываться, велев впредь назвать себя Арби. Зная его упрямый характер, никто спорить не стал, включая отца. Со своими остроумный и веселый, в бою Арби менялся на глазах. Большие небесного цвета глаза, начинали метать стальные молнии, весь он превращался в комок ярости и бесстрашия. Анзор под различными предлогами старался держать его поближе к себе, зная, что тот готов пойти и на необоснованный риск, проявляя характер. Эльдар должен был вскоре жениться. Девушку, которую он выбрал, сосватали не без труда. Родители не хотели иметь столь воинственного зятя и устрашали ее тем, что она через неделю может стать вдовой. «Лучше я буду его вдовой, чем женой кого-то еще!» - ответила она, после чего вопрос был решен.

Мурада в школе прозвали романтиком жизни. Он писал стихи и рассказы о своей Родине, об исламе, да такие, что сердце сжималось и замирало. Он был похож с Анзором в своем отношении к смерти, философствуя на эту тему в очередном произведении. Мурад по натуре был молчалив, храня слова для речи, после которой собеседнику оставалось только удивленно развести руками, дивясь логике молодого человека.

Ясин не обладал модельной внешностью. В детстве он несколько раз тяжело болел, и врачи считали, что долго он не протянет. Но Ясин тянул. Из-за здоровья для него были закрыты спортивные секции, и он с головой ушел в изучение религии. Теперь, в 18 лет, он разбирался в фикхе лучше всех старших братьев. И они не чурались обращаться к нему за помощью и советом в области ислама. Когда пришло время выйти на джихад, братья уговаривали Ясина остаться дома из-за здоровья. Он не стал спорить. Просто собрался и вышел из дома вслед за остальными.

Дома остался Джаннат. Со слезами на глазах провожал он старших братьев, со слезами досады на свой малый возраст. Джанната много баловали в детстве, как мать ни пыталась этому помешать. Но это обернулось не эгоизмом пацана, а отказом для себя обращаться к кому-либо с просьбой. Анзор помнил, как заметил эту особенность брата, когда тому было еще лет семь, и спросил его, почему он никогда ничего не просит. На что последовал ответ «Я прошу только Аллахьа. Если Он пожелает, то даст это через вас или кого-то еще. Или я сам с Его помощью получу, что надо». «СубханАллахь» - только и мог тогда вымолвить Анзор.

И во главе всей этой разноперой компании, объединенной кровным родством, был он, Анзор. В меру веселый, в меру серьезный, не слишком красивый, достаточно религиозный. О себе Анзор мог сказать мало, считая себя обычным мусульманином и вайнахом. Анзор женился рано, стремясь поскорее подыскать матери сноху-помощницу по хозяйству. Но его жена погибла при бомбежке села, в котором гостила у родителей. Она тогда была на восьмом месяце беременности. С той поры прошло уже несколько лет, но Анзор так пока и не собрался с духом жениться снова. После рождения Джанната мать обращалась к нему не иначе, как «брат семи братьев».

Внезапно Анзор очнулся от раздумий. В голове пронеслась одна мысль: «Ваха!». Он почувствовал, что с братом что-то случилось. Взглянул на часы. Ваха должен был уже давно вернуться, если не решил остаться в дозоре снаружи... Анзор быстро соскочил с топчана и вышел из землянки. Вахи нигде не было. Тоскливо защемило сердце, но Анзор усилием воли подавил чувство тревоги и оглядел чащу леса, обступавшую его со всех сторон. Он помнил, с какой стороны они пришли. Скорее всего, брат решил сделать вылазку, чтобы проверить, действительно ли они оторвались от преследовавшего их накануне до позднего вечера отряда. Настойчивые попались феди, шли за ними по пятам, видно, воодушевленные гибелью Махмуда и Хамзы. Но потом они отстали, испугавшись, что отряд Анзора заманивает их в горы.

Анзор стремительной и тихой походкой барса двигался вдоль деревьев, иногда останавливаясь и прислушиваясь к лесу. Звать Ваху он не рисковал. В звенящей тишине осеннего утра его голос мог быть услышан чужими ушами. Внезапно до него донеслись голоса. Анзор метнулся к толстому стволу дуба и замер, словно слившись с его корой. Он весь обратился в слух, в такой ситуации каждая секунда была дорога. Ветер донес обрывок русской речи... «Да брось ты его, пусть подыхает! Надо найти остальных!»... Анзор вздрогнул. Больше слышать было не нужно. Ваха нарвался! Вчерашний это отряд или какой-то новый, но Ваха нарвался на него, был тяжело ранен, и не было надежды, что его станут лечить. Анзор в бессильной ярости сжал рукоять АК. Выскочить бы, замочить всех, спасти брата! Но он должен был думать о других. Кто знает, сколько русских идут по их следу. Если его убьют, кто предупредит остальных братьев? Бесшумно бросился Анзор обратно к землянке.

-К1ентий давай сиха  х1алаг1овт!!

Как по команде, через считанные секунд все братья были уже на ногах, встревожено глядя на Анзора.

-Х1у хилла? - спросил Басхан.

- Ваха дек1ал хилла, г1аскхи кху аг1ор хьабог1уш бу! Вай дадаг1 деза!

От этого известия все оцепенели. Анзор видел, как лицо Гелани стало мертвенно бледным. Ваха стал первым шахидом среди них. И как они ни мечтали об этой участи, известие не было радостным. Анзор сам клял себя за недостаток имана, из-за которого, он считал, в сердце его с уходом Вахи образовалась брешь. Но опасная обстановка не давала ему углубиться в свалившееся горе, нужно было действовать. После вчерашнего столкновения боеприпасы у них были на исходе, и дать бой неизвестному отряду он считал пустым делом, обреченным на провал. Нужно было немедленно отступать.

-Ну же! - одернул он братьев, растерявшихся, узнав трагическую новость. - Берем только оружие, манатки собирать времени нет.

Они быстро собрались и, пригибаясь, выбрались из землянки. Почти ползком добрались за своим командиром до ближайшего оврага.

-Так, вежарий, сейчас рассыпемся. Но чтобы каждый держал другого в поле зрения. Первыми огонь не открывать, беречь патроны. Постараемся уйти незамеченными. За Ваху мы еще отомстим! Пусть Аллахь примет наш джихад. Аллахьу Акбар!

-Аллахьу Акбар! - хором повторили все.

Моджахеды тенями скользили между деревьев, периодически осматриваясь в поисках остальных и проверяя, нет ли близко врага. Анзору показалось, что они легко отделались, и, если будут продвигаться в таком темпе, то скоро оставят русских далеко позади. Но внезапный треск автоматной очереди заставил его броситься на землю. Стреляли откуда-то сбоку, с того конца их цепи, где ее замыкал Гелани.

«Неужели окружили?!» - с замиранием сердца подумал Анзор и бросился на звук стрельбы. Он видел впереди мелькавшие камуфляжные куртки своих ребят. Они без команды шли на помощь Гелани.

Анзор добежал последним до занявших оборонительную позицию у поваленного грозой дерева братьев. Из чащи строчили автоматы, сшибая листву над их головами. Арби периодически высовывался из укрытия и отстреливался не целясь. Их отряд был обнаружен, но никому не было до этого дела. Все склонились над Гелани.

-Твари! Твари! - повторял Ясин, сжимая кулаки и шмыгая носом, изо всех сил стараясь не расплакаться.

Гелани был мертв. Куртка залита кровью, одна пуля попала ему в голову. Приоткрытыми глазами смотрел он куда-то в небо, и необычный для мертвого румянец, заметный сквозь бороду, заливал его щеки. Анзор опустился перед ним на колени, положил руку на грудь, словно хотел удостовериться, что отважное сердце Гелани и впрямь больше не бьется. Он подумал о его жене, о жене Вахи, об их детях. Всего две смерти, причем завидные смерти, а несчастными стали как минимум четыре человека.

-Они с Вахой никогда не расставались надолго, - горько проронил Басхан. - Дал г1азот къобал дойл хьа, са ваш .

- Амин, - эхом отозвался Анзор.

Два брата убиты. Анзору показалось, что это дурной сон, все происходило словно и не с ним. Но стрельба была настоящей. Арби, отправив еще одну порцию свинца в сторону врага, присел рядом.

-Анзор, у меня вышли патроны.

Анзор взял из рук Гелани автомат и передал ему.

-Погоди пока высовываться, надо решать, что делать дальше.

-Мы же близко от лагеря Абубакара,- сказал Басхан, - нужно идти туда, иначе нас перестреляют как кроликов.

-Они же не знаю, что мы идем с таким хвостом! Не хочу, чтобы из-за нас гибли еще и его люди, - возразил Анзор.

- Они услышат стрельбу! - воскликнул Ясин. - Правда, они же недалеко. Еще метров пятьсот, и они узнают о нашем приближении!

- А вдруг они, не разобравшись, перестреляют всех нас? - снова отклонил идею Анзор. Он был готов все свои патроны и АК отдать за разбитую вчера рацию, без которой они стали звеном, выпавшим из цепи.

Все выжидающе смотрели на него, готовые принять любое решение своего командира по крови.

-Арби! - решился, наконец, Анзор. - Ты идешь в лагерь Абубакара, предупредишь их и попросишь нам подкрепления. Мы будем отступать в этом направлении и прикроем тебя. Может быть, они не на нас шли, а на него... Хотя... Тут бы уже были вертушки. Короче, действуй!

-Чего это я должен прятаться за ваши спины! - недовольно воскликнул Арби, сверкнув глазами. - Посылай младших, а я тут останусь.

-Арби, мои просьбы никогда не обсуждались. Или ты хочешь, чтобы я тебе приказал?

-Приказывай! У меня нога болит! Не могу бежать.

Анзор взглянул на мертвого Гелани, и желание спорить пропало, хотя он прекрасно знал, что у Арби с ногой все в порядке.

-Хорошо. Мурад, идешь ты. Найдешь дорогу?

-А я почему? Пусть Ясин идет!

Анзор устало потер лицо руками. Он бы сразу послал Ясина, если бы тот был физически крепок.

-Мурик, - проговорил он, - иди, пожалуйста. Кто-то должен это сделать и дойти, иначе мы все погибнем, Басхан прав.

Мурад нехотя кивнул головой.

-Я дойду ИншАллахь.

Практически стелясь по земле, он устремился туда, где по их памяти находился лагерь полевого командира Абубакара. Арби снова высунулся и выстрелил несколько раз в чащу. Ему незамедлительно ответил автомат противника, но теперь он был гораздо ближе. Нужно было отступать дальше. Анзор вытащил гранату и рванул чеку:

-Это их отвлечет! - и, размахнувшись, с криком «Аллах1у Акбар!» кинул во врага.

Взрыв, до них донеслись крики и ругань раненых, и моджахеды сорвались с места и пробежали несколько десятков метров, пока засвистевшие мимо пули не заставили их снова залечь в укрытие. Арби раздражало это отступление и прятки, как раздражал ограниченный запас патронов. Анзор всеми силами пытался осадить его пыл, он поклялся себе, что Ваха и Гелани были первыми и последними погибшими из его братьев.

Под свинцовым ливнем они смогли отступить еще на сотню метров. Потом еще на сотню. Каждая перебежка давалась огромным трудом, федералы наступали им на пятки. Анзор вспомнил свой патрон, который любил повертеть в руках, и подумал, что, возможно, скоро почувствует его у себя в груди. Легко ранило Басхана. Пуля, разорвав рубашку, оцарапала ему руку выше локтя.

-Где же Мурад? - с досадой пробормотал Анзор, хотя прошло не так уж много времени с той поры, как его младший брат отправился за помощью.

Анзор прикинул, сколько человек федей преследуют их, и сделал вывод, что навряд ли они вчетвером смогут перебить всех. Тем более что через некоторое время Ясин опустил свой автомат и виновато посмотрел на Анзора:

-Все. Больше нет.

-Иди впереди. Следи, чтобы нас не окружили.

Им нельзя было сбавлять темпа, чтобы не попасть в кольцо.

Что-то глухо ухнуло, над лесом пронесся свист, и неподалеку от них грянул взрыв. Стали применять подствольники. Анзор только удивился, что их не применили раньше. Еще один взрыв раздался в опасной близости от них. Земля и щепки сломанных веток деревьев полетели на братьев и осыпали с ног до головы. Они разом вскочили и совершили еще один бросок. Очередной снаряд разорвался практически на том месте, где они находились. Анзор, забывшись, выпрямился в полный рост и тут же почувствовал резкую боль под лопаткой. У него перехватило дыхание, и он упал на землю. Рана запылала огнем, он почувствовал, как под рубашкой спину заливает липкая струя крови.

-Ты ранен?! - подбежал к нему Арби.

-Царапина, - проскрежетал зубами Анзор, стараясь силой воли притупить боль, растекавшуюся по всей верхней части тела и подняться на ноги.

-Давай вставай, братишка, - Арби подхватил его под мышки и потянул на себя.

Взрыв разорвал воздух, наверное, в метре от них. Братья повалились на землю. Оглушенный Анзор тем не менее тут же попытался подняться, но сверху него лежал Арби. Анзор, превознемогая боль в спине, отодвинул брата. Арби застонал, но не пошевелился. Лицо его было залито кровью, других ранений Анзор не видел, но и рассматривать не было времени. Теперь уже он схватил тело Арби за руку и за пояс и немного распрямился, осматриваясь в поисках других братьев. Басхан уже был рядом, беззвучно подхватил Арби с другой стороны, и они снова стали отступать. Ясин взял его автомат и шел теперь последним, прикрывая остальных.

-Со вита1...Вити даг1у ..., - еле слышно прошептал Арби.

-Г1овг1 ма йи!  - оборвал его Анзор, не желая думать о том, что должно произойти. Рука его, обнимавшая брата за пояс, вся была в крови Арби, сочившейся из-под одежды. Он чувствовал ладонью не упругое тело под камуфляжем, а куски иссеченных осколками мышц, вылезавшие из разорванной куртки.

-Ашхаду алля иляха ильАллахь..., Ашхаду алля иляха ильАллахь! - стал повторять Арби между стонами.

Стоны эти и предсмертные слова разрывали душу Анзора, его боль от ранения, казалось, исчезла, но появилась невыносимая тяжесть в груди. Он, снова наплевав на осторожность, выпрямился и с криком «Аллахьу Акбар!» сделал рывок в сторону лагеря Абубакара. На несколько мгновений стрельба стихла. Но затем возобновилась, и Анзору с Басханом вновь пришлось идти в полусогнутом положении, скрываясь за деревьями. Арби был нехудой парень, и братья стали уставать. Но о том, чтобы остановиться, не могло идти и речи. Анзор чувствовал, что из-за нагрузки на спину кровь из его раны не перестает течь, а это значило, что в скором времени он мог просто отключиться. И он молил Всевышнего о том, чтобы Он дал ему сил донести Арби до лагеря.

-Анзор! - голос Басхана неожиданно прервал его молитву. И сам брат почему-то остановился.

Анзор словно очнулся от забытья, в нос ему ударил сладковатый, знакомый с детства запах, обволакивающий со всех сторон. Он помнил, как отец приносил из мечети маленькие баночки с маслянистой жидкостью, источавшей аромат, который хотелось вдыхать снова и снова. Так пах мускус. Но здесь откуда ему было взяться?.. Взгляд Анзора упал на Арби.

А Арби уже ничего не говорил и не стонал больше. Тело его обмякло, глаза закрылись. И этот волшебный запах исходил от него, от его ран и запекавшейся крови. Анзор и Басхан, забыв об отступлении и о враге, осторожно положили его на землю. Резкие угловатые черты лица Арби, казалось, сияли сквозь коричневую пленку.

-СубханАллахь, - молвил Басхан.

Анзор вдруг почувствовал непреодолимую слабость и отупение. Он сел рядом с телом брата и закрыл лицо руками. Слез не было. Ему захотелось умереть тут же, рядом с ним. Он вспомнил о матери и стиснул виски руками. Как он взглянет ей в глаза? Он выжил, а трое младших - нет?! Не уберег, какой он после этого старший брат?!.. А невеста его? Осталась незамужней вдовой.

-Анзор, закончились. Патроны закончились... - подбежал к ним Ясин и замер на месте, увидев, что Арби мертв. Глаза его против его воли быстро заполнились слезами, но он прикусил губу, чтобы не дать рыданиям вырваться наружу. Потом поплачет, наедине. Анзор поднял голову, посмотрел на с трудом сдерживавшегося Ясина. Встал и прижал его к себе. Ясин молча уткнулся в плечо Анзора.

-Ничего, ничего, - похлопал его по спине Анзор. - Он шахид.

Он должен был жить дальше, жизнь не закончилась. Он не погиб, значит дела его на этой земле еще не завершились. Он так просто не сдастся на радость кафиров! Анзор отстранил от себя Ясина:

-Отступаем дальше. Скоро должна прибыть помощь ИншАллахь!

Воздух, казалось, был заполнен свинцом. Смерть искала моджахедов повсюду, но их преимуществом было то, что она могла двигаться лишь по прямой. Стрельба шла уже с трех сторон, и оставшиеся в живых братья еле могли двигаться. Анзор чувствовал, что силы покидают его, в голове начало шуметь, в глазах замелькали мушки. Каждая перебежка давалась со все большим трудом, после нее он долго не мог отдышаться, крови не хватало, чтобы насытить организм живительным кислородом. Видя его состояние, Ясин просил дать ему автомат, но Анзор не согласился и продолжал отстреливаться сам. По ним выпустили еще несколько снарядов из подствольника, но они разорвались на безопасном расстоянии.

Еще десяток метров. Еще один. И еще. Где же Мурад?

Вскрикнув, Ясин повалился на землю. Анзор хотел поспешить ему на помощь, но правую ногу его прошили раскаленные иглы пуль, и он как подкошенный упал, уткнувшись лицом в траву и прошлогоднюю листву. Но тут же поднялся на локтях и пополз на стоны Ясина. Басхан уже поднимал брата. Боль разрывала на куски каждый сантиметр тела Анзора, ему казалось, он сам превратился только в слово боль. Но если он еще жив, если не потерял сознание - значит можно терпеть. Значит, еще не предел! Он нечеловеческим усилием воли поставил тело на ноги, подхватил Ясина. И тут долгожданное «Аллахьу Акбар!» пронеслось над лесом, с тыла братьев застрочили автоматы моджахедов отряда Абубакара. Они уже видели замелькавшие меж деревьев зеленые повязки газавата на руках и головах бойцов.

-Вежарий, хьадуьйл!  - закричал Басхан, и они последним рывком устремились к своим.

Анзор чувствовал, что ноги стали ватными, он уже ничего не видел вокруг, а только шел, шел наугад, на звук родного языка. Душа его словно отделилась от тела и плыла где-то рядом, наблюдая за его физическими муками. Он запнулся о какой-то пень и не удержался на ногах. Но тут чьи-то сильные руки подхватили его и, как ему показалось, со скоростью ветра куда-то понесли.

-Не меня! Ясина! - крикнул он, но спасавшие его моджахеды даже не услышали его голоса.

Анзор стоял перед дверью съемной квартиры за сотни километров от войны. Сейчас он чувствовал себя в относительной безопасности, и вечно напряженные мускулы и нервы  постепенно расслаблялись. За ним топтались Мурад и Басхан, ожидая, пока он позвонит в дверной звонок. А Анзор медлил. Подбирал слова для матери. Он надеялся, что кто-то уже сообщил ей о том, что четверо ее сыновей стали шахидами, пока он залечивал раны. У Анзора была возможность позвонить ей и все рассказать, но он не воспользовался ей. Бесстрашный в бою, он не нашел в себе сил для этого подвига. Но вечно скрываться и скрывать он тоже не мог.

Анзор собрался с духом и нажал кнопку звонка. Через секунду щелкнул дверной звонок, словно их давно ждали. Амина, появившаяся на пороге, только всплеснула руками.

-Де дика дейл, мам!

Братья протиснулись в узкий коридор квартиры. В ней, как и всегда, когда бы они не приходили сюда, стоял запах чего-то вкусного и домашнего.

-Джаннат сейчас в школе. Вот он обрадуется вашему приезду! Мы так давно вас ждали, - Амина, не решаясь подойти и обнять сыновей, как в детстве, не сводила с них светившихся гордостью глаз. - Что ж ты не раздеваешься, брат семи братьев?

Анзору показалось, что кто-то невидимый загнал в его сердце острый клинок по самую рукоятку и провернул там. В голове пронеслись картины, которые он гнал от себя днем, которые возвращались к нему ночью: окрик русского «Да брось ты его, пусть подыхает!», спокойное лицо Гелани, кровь Арби, пахнущая мускусом, на его руках, шест с зеленым флагом на могиле Ясина, которого так и не удалось спасти. Анзор упал на колени перед матерью:

-Брат трех братьев...нана...

Он низко опустил голову и постарался утереть непрошенные слезы. Но они набегали вновь и вновь, катились по щекам, путались в бороде. Басхан и Мурад отвернулись к стене. Амина присела рядом со своим сыном, потянулась снять с него зимнюю шапку и, охнув, прижала руки к груди. Некогда темные, сейчас волосы Анзора были сплошь запорошены инеем седины. Он поседел за один тот день, когда столько раз смотрел в глаза смерти и даже видел ее глазами погибших братьев. Амина, не веря своим глазам, провела рукой по голове Анзора, но иней осел на ней прочно.

-Прости, - прошептал Анзор.

-Я все знаю, Анзор. Мне сказали еще неделю назад. Но ты ошибся... Четыре брата у тебя.

Анзор недоуменно уставился на нее, не понимал, о чем она говорит.

-Ваха, - сказала Амина. - Он сейчас в лагере для пленных, в ***. Это верная информация Дал мукълахь.

-Аллах1у Акбар! - в один голос воскликнули Басхан и Мурад.

Анзор с минуту в оцепенении смотрел на мать, не решаясь принять услышанное. Потом молча встал и, только скинув ботинки, прошел в гостиную. Пару секунд вспоминал, где находилась кибла, а, вспомнив, тут же сделал суджуд. Упершись лбом в ковер, он повторял лишь «Альхамдулилляхь», больше слов он не мог подобрать. Ваха... живой... Он не знал, какое еще счастье может послать ему Всевышний, чтобы оно затмило это известие. Наконец, Анзор сел на колени и воздел руки к небу, прочитав дуа, чтобы Аллах1 помог ему теперь вызволить брата из плена. После протер лицо руками, немного медленнее положенного. Сколько раз он ни мыл их, ему казалось, что ладони все равно продолжают источать слабый теплый запах мускуса.