Вот я перед Тобой! (Продолжение рассказа Устами младенца)

«Лаббайк! Лаббайк! Лаббайк!» - неслось из автомагнитолы, включенной почти на полную мощность. Ветер рвался в раскрытое окно мчавшейся по дороге машины, трепал волосы и наполнял салон вкусным свежим воздухом родного края. Барабанный бой нашида заставлял сердце биться быстрее.

«Вот я перед Тобой! Вот я перед Тобой!» - про себя повторял Рашид на русском слова песни и чувствовал, как иман его взлетает до небывалых высот.

Машина летела по дороге из Хасавюрта и держала путь в Махачкалу. Рядом с Рашидом любовался видами из окна черноволосый Назим. За рулем был Курбан, на другом переднем сиденье заснул самый старший и самый опытный из них, и посему негласно выбранный амиром группы - Махди. Курбан, как обычно, рассказывал истории из своей жизни, но Рашид едва слышал его из-за магнитолы. Да и слушать особо не хотелось. Парень был поглощен охватывавшим его волнами чувством восторга и спокойствия, которого он не испытывал ранее.

Талия Рашида была туго перехвачена поясом, в одном из кармашков которого покоился до поры до времени пистолет. Ему дали оружие недавно, и он еще не успел привыкнуть к постоянному давлению рукоятки под ребрами. Психологическое напряжение тоже пока не ушло. Путь его к идее джихада, а затем к муджахидам был долгим. Также потребовалось немало времени, чтобы доказать всем, что на него можно положиться.

Сейчас Рашид представлял, что бы сказал его отец, Алиасхаб Магомедович, узнай он, что его любимый старший сын едет по заданию амира в Махачкалу, сопровождаемый теми, за кем он охотился со студенческой скамьи, двое из которых находились в федеральном розыске. И полностью разделяет их убеждения и цели... Пару дней назад отец пришел домой, не на шутку встревоженный разговором с младшим братом Рашида, Махачом. Он сразу прикопался к Рашиду, выясняя его отношение к ситуации в республике, ваххабизму и своей работе.

Парень, стараясь скрыть волнение, пожимал плечами, говоря, что у него и так проблем достаточно, и, на сколько мог, выразил полную поддержку профессии Алиасхаба. А в его комнате в шкафу уже лежал пояс с заряженным пистолетом. Когда отец, наконец, успокоился, Рашиду подумалось о том, как много родителей не догадываются о том, что их дети взяли в руки оружие. Обычно узнавали об этом уже, когда к ним приходили с обыском, сообщали о задержании или гибели их сына или дочери. И обычно это был лучший сын или дочь в семье. Как вот в случае с Рашидом, в котором отец души не чаял. А Назиму, единственному сыну среди семерых сестер, родители в двадцать лет подарили машину, на которой они сейчас и ехали. Каждый месяц его небедный отец давал ему на карманные расходы по несколько тысяч рублей, из которых он оставлял себе только малую часть, остальное раздавая нуждавшимся братьям.

Вздремнувший Махди проснулся и оглядел окрестности. До Махачкалы было еще далеко, и он снова прикрыл глаза. Его лицо без бороды было ничем не примечательным лицом среднего дагестанца, и он легко терялся в толпе. Конечно, если присмотреться внимательнее, можно было обнаружить в нем поразительное сходство с небезызвестным Махди Мурадовым, фотографии которого висели на всех «досках почета» органов внутренних дел республики. Но в Дагестане кто присматривается к незнакомому мужчине? А если и узнавали в нем героя рубрики «их разыскивает милиция», то старались сделать вид, что ничего не заметили и не знают - кому охота получить пулю в сердце среди бела дня?

Рашид вспомнил, как впервые увидел Махди. Его знакомый, с которым они часто говорили об исламе, который, собственно, привел Рашида к соблюдению всех обязанностей мусульманина, пригласил его в гости к одному брату, потому что «хотел кое с кем познакомить». Парень и представить себе не мог, С КЕМ! Махди тогда был с бородой, и Рашид мгновенно узнал его. Ужас, охвативший его в тот же миг, отпустил только к концу встречи.

Он ждал, что наверняка вот-вот начнется штурм, и его расстреляют вместе с остальными, хотя он совершенно ни при чем. А также он боялся, что его возьмут в заложники и будут требовать у отца выкуп. Или что просто убьют из мести Алиасхабу. Но ничего подобного не произошло, Махди оказался самым богобоязненным и скромным человеком, которого когда-либо встречал Рашид, и потом он не раз с улыбкой вспоминал те свои страхи. Тогда они много говорили о религии, о том, что только введение шариата вытащит дагестанские народы из пропасти деградации, в которую они устремились.

Вторая встреча с Махди произошла после того, как однажды Рашид сидел у отца на работе и подслушал его разговор по телефону о планируемом задержании какого-то человека «по подозрению в причастности...». Тут же, сославшись на важные дела, парень бросился к своему другу. Тот связался с Махди и все ему передал. На следующий день амир вызвал Рашида к себе, поблагодарил за предоставленную информацию и спросил, что он думает делать дальше. Рашид неопределенно пожал плечами. Тогда Махди, сидевший на ковре и перебиравший в руках какую-то бумажку, неожиданно поинтересовался:

-Ты сам пришел в ислам, а ты родню свою призываешь?

-Нет, - честно ответил Рашид.

-Но это же твоя обязанность - донести и до них свет веры.

Парень представил, как будет «доносить» до своего отца и что тот с ним сделает, и поежился. Он скрывал от него даже что делает намаз, об этом знали только мать и младший брат. Увидев его опасения, Махди улыбнулся:

-А кто сказал, что будет легко? Доводи до них, насколько можешь, пока есть время ИншАллах. Возможно, у твоего отца его не так много, как кажется... Несколько раз Рашид собирался с духом, чтобы хоть издали завести с Алиасхабом речь об исламе, но в последний момент страх перед руганью брал верх, и он молчал.

Также он начал «дааватить» мать и Махача. С братом было проще всех, он считал Рашида своим авторитетом и старался брать с него пример во всем. Но таким же авторитетом для него был и отец, поэтому Рашид не мог прямо убеждать его в неверном пути Алиасхаба. Мать Рашида была по природе неконфликтным человеком, и сразу согласилась со всеми доводами сына. На этом дело и остановилось. На вопросы, почему она делает то и не делает это из ислама, если признает истинность Корана, она отвечала неизменным «Сынок, я еще не готова».

Параллельно Рашид добывал информацию для муджахидов. Он «прописался» на работе у отца, стараясь выведать как можно больше полезных сведений. И не раз уже они пригождались.

Через час машина уже подъезжала к Махачкале. Курбан разбудил амира - у того были еще дела на окраине города. Махди и Назим вышли, а Курбан с Рашидом поехали по другим делам.

Вечером усталый и голодный, Рашид в ожидании ужина на квартире одного из братьев махачкалинского джамаата позвонил отцу и сообщил, что он заночует у старого друга в селе недалеко от Хасавюрта.

У Алиасхаба не было причин подозревать сына в обмане.

После ужина и коллективной ночной молитвы все улеглись спать. Несмотря на усталость, Рашиду не спалось. Он проваливался в сон минут на двадцать, потом снова открывал глаза. Он увидел, как через некоторое время Махди встал на тахаджуд и тоже решил помолиться. В ночной тишине, когда весь город погрузился в сон, мысли Рашида были ясны и светлы, и, дав салам в конце намаза, он подумал, что никогда еще не ощущал такой сладости от обращения к Аллаху. Рашид сел по-турецки и собрался сделать дуа, как вдруг на улице послышался какой-то гул. Махди, читавший рядом азкары, бросился к окну.

-Собаки! - в сердцах он хватил кулаком по подоконнику, но тут же успокоился.

-Что там? - вскочил Рашид.

Но объяснять уже ничего не было нужно: подбежав к окну, он своими глазами увидел подгоняемую к дому бронетехнику. По улице, пролегавшей вдоль дома, сновали менты. Сердце Рашида ухнуло куда-то в бездну, тело охватила предательская слабость. Он, застыв, стоял у окна, глядя на царившую внизу суматоху, предвещавшую только одно.

Махди, разбудивший к этому времени других, окрикнул его:

-Отойди от окна!.. Рашид!

Парень на автомате отступил вглубь комнаты. Махди, Курбан, хозяин квартиры по имени Магомед и еще один брат, родственник Магомеда, спешно решали, как действовать дальше. Назим подошел к Рашиду, глаза его сияли.

-Ты не боишься разве? -спросил тот, глядя на товарища.

-Сегодня, может, мне выпадет такое счастье - стать шахидом, чего мне бояться? - ответил Назим. - Потерять эту жизнь? Далась она мне! Ты же помнишь, для верующего этот мир - тюрьма, а нам дается шанс выбраться из нее наилучшим образом. Что я здесь оставлю такого, чего не возместит мне Аллах в раю ИншАллах? А?

От слов брата по вере поначалу охватившая Рашида паника отступала.

«Вот я перед Тобой!» - вспомнил он нашид.

Он был посвящен хаджу, но сейчас слова пришлись в точку. Рашида переполнила отвага и желание непременно умереть в этот день, получив высокий статус шахида. Вся прожитая жизнь пролетела у него перед глазами, и Рашид удивился, какой бессмысленной по сути она была, пока его сердце не приняло ислам. Он вспомнил отца и порадовался, что потратил впустую не так много лет, как тот. Сейчас, перед лицом смерти, Рашид впервые почувствовал, что готов умереть и предстать перед Аллахом. Он боялся Его наказания за прошлые грехи, но и надежда на милость Всевышнего не угасала в его душе. А раньше был только страх... Махди давал указания, когда в окно квартиры ударил яркий свет прожекторов. Магомед достал откуда-то три АК, один из них передал Рашиду, с детства умевшему стрелять. Начался штурм...

В разбитой и сожженной квартире силовики обнаружили тела трех мужчин, державших осаду в течение девяти часов и, по всей видимости, прикрывавших отступление так разыскиваемых Махди Мурадова, Курбана Гаджиева и Магомеда Аббасова, которые, по поступившим сведениям, находились в ней. У одного из убитых лишь невероятными усилиями удалось вырвать из стиснутых пальцев автомат. Для его опознания в Махачкалу из Хасавюрта был вызван Алиасхаб Магомедович. В морге с ним случился сердечный приступ. Он умер по дороге в больницу.

Istamak