11 сентября, Тоншаевский районный суд на выездной сессии в ИК-4 пос. Буреполома отказал Борису Стомахину в условно-досрочном освобождении.

Как нам стало известно, около 10 часов утра Борис Стомахин был вызван на суд вместе с группой заключённых в количестве около 15 человек. Очередь Бориса подошла примерно к 12-ти часам, его вызвали чуть ли не предпоследним. Суд длился не более 15 минут.

Прокурор в своей краткой речи сказал, что просит отказать Борису Стомахину в ходатайстве об условно-досрочном освобождении, поскольку, во-первых, Стомахин не признает своей вины, во-вторых, имеет одно замечание (конца октября 2007 - ред.), которое хоть и было погашено досрочно, но это не по правилам, и в-третьих... не участвует в художественной самодеятельности.

Пять минут спустя судья Павилова зачитала решение об отказе Стомахину в условно-досрочном освобождении.

Напомним, что это уже - второй отказ суда освободить Бориса Стомахина. По закону условно-досрочное освобождение допустимо по истечении одной трети срока, Стомахин таким образом мог быть освобождён, начиная с 21 ноября 2007 года. Нарушений режима колонии у Стомахина на тот момент не числилось, кроме одного устного замечания, которое администрация погасила досрочно в декабре 2007 года.(«Законный» срок снятия замечания - три месяца, т.е. в конце января 2008 г. по всем гулаговским (уфсиновским) правилам за Стомахиным не должно было числиться никаких замечаний). Первый суд по УДО состоялся 7 февраля 2008 года.

Тогда прокурор назвал поведение Бориса Стомахина нестабильным, сославшись на это погашенное замечание. Администрация лагеря дала тогда Стомахину положительную характеристику, которая оканчивалась словами: «Стомахин Б.В. характеризуется положительно, цели наказания достигнуты, и он для своего исправления не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания». Эту характеристику суд проигнорировал, послушавшись прокурора.

25 апреля в Нижнем Новгороде состоялся суд по кассационной жалобе на отказ в УДО, где прокурор опять поминал «нестабильное» поведение и давно уже погашенное замечание.

На этот раз прокурор сослался на то же самое злополучное замечание, которому уж скоро год минет, но поднял ещё и вопрос о непризнании вины, о чем и речи не было на первом суде.

Характеристика лагерной администрации оказалась на этот раз более жесткой. В ней, правда, написано, что у Стомахина нет замечаний, есть благодарности, но... цели наказания все-таки не достигнуты и администрация его к освобождению будто бы и не рекомендует.

Чем вызваны такие разнобои в характеристиках, которые дает администрация Стомахину - остается только догадываться. Нам известно, что после первого суда какое-то приезжее начальство требовало от администрации колонии объяснений по поводу хорошей характеристики Стомахину.

Замечание же, которое уже в третий раз смакует прокурор, состояло в том, что Стомахин в конце октября прошлого года не поздоровался с начальником чужого отряда по дороге в штаб, куда был вызван «замполитом» колонии.

Мы не знаем, погодные или иные условия повлияли на душевное расположение Тоншаевского суда, но большинство заключённых колонии, вызванных сегодня одновременно с Борисом на суд, освобождения не получили.

***

Собственная информация сайта в защиту Бориса Стомахина

УДО - это такая хитрая штука. Всякий, кто сидел - знает. Просто так почти никого в России не освобождают. На это должны быть свои причины. Может где-то там, на Западе, если подошел срок, и нет никаких юридических препятствий, вроде явных нарушений режима содержания, человек может быть освобожден вот так - по закону. Вот положено ему УДО и - пожалуйста. На выход! В Росси не так.

Начальство в зонах прямо говорит: «УДО надо заслужить». То есть надо именно «служить». Вилять хвостом, стоять на задних лапках, плясать собачий вальс, умильно смотреть начальнику в глаза и брать сахарок с ладони. Это не тот случай. Борис Стомахин не сломлен, служить он не будет.

Иногда, хотя и крайне редко, человека предоставляют на УДО в том случае, когда начальству колонии крайне невыгодно держать на своей территории политзаключенного. В силу каких-то своих обстоятельств. Ну там зона уж совсем безобразная и не хочется привлекать внимание общественности к своим внутрилагерным проблемам, или же зэк сам по себе личность настолько опасная, что не хочется такого держать у себя, чтобы оградить других заключенных от его влияния, или еще по каким причинам. Тогда предоставляют потихоньку документы в суд и освобождают без лишнего шума. И характеристики тут никакого значения не имеют, если надо - то и дело почистят от лишних нарушений.

Потому как начальство знает - за ним тоже смотрят «те, кому следует». Обычно при начальнике Управления ФСИН или в аппарате оперчасти этого управления есть скромный но серьезный офицер, как правило курирующий политзэков, отбывающих наказание в колониях этого управлении. В обязательном порядке под таким спецконтролем находятся лица, осужденные за участие в НВФ, террористы, ну и прочий неспокойный контингент, вроде воров в законе и преступных авторитетов. Практически все чеченцы тоже находятся под подобным контролем просто в силу того, что они - чеченцы. Неблагонадежная национальность.

Любого из этого списка можно освободить только с санкции этого скромного, но серьезного товарища офицера. И санкцию он дает не сам по себе, а запросив «добро» в ФСБ. Как правило, в местном, областном.

Борис Стомахин сидит по самым что ни на есть экстремистским статьям: 280-й и 282-й. Надзирающие товарищи бдят и по их прикидкам отпускать его рановато. А лагерное начальство как раз думает иначе, и не возражает, чтобы Борис покинул их гостеприимные заборы и колючки как можно раньше. Лагерному начальству политзэк ни к чему, он для них головная боль. А вот чекисты очень неохотно отпускают несломленных противников режима. Стараются вообще не отпускать.