4 марта на Youtube появился рассказ некоего Руслана (Аслана) Халидова о приказе, который якобы дал ему Рамзан Кадыров, убить главу чеченской общины Норвегии Магомеда Очерхаджи. Халидов подробно описывает различные тюрьмы, принадлежащие разным людям и силовым подразделениям, пытки, которым подвергаются заключенные.
По словам Халидова, он - лишь один из многочисленной группы убийц, которые сегодня действуют по всей Европе и подчиняются Шаа Турлаеву, бывшему сотруднику охраны президента Масхадова, а ныне ближайшему доверенному лицу Рамзана Кадырова. Несостоявшийся киллер утверждает, что действия по ликвидации неугодных Кадырову лиц санкционировало и курирует ФСБ России.
Неформальному лидеру чеченской диаспоры в Норвегии Магомеду Очерхаджи, которого должен был устранить Руслан Халидов, 29 лет. В Европе он находится около двух лет. Был командиром одного из подразделений ЧРИ, воевал непосредственно под началом Аслана Масхадова. Активно выступает за свободу и суверенитет Чечни. Мы связались с Магомедом Очерхаджи и попросили ответить на ряд вопросов.
Редакция
Prague Watchdog: Чем, на Ваш взгляд, вызван интерес кадыровских властей к чеченцам, проживающим за пределами России? Почему именно в последние месяцы начался отстрел политических противников Рамзана Кадырова?
Магомет Очерхаджи: Внимание к чеченцам, осевшим в Европе, кадыровская власть стала проявлять где-то около двух лет назад, как раз тогда, когда я приехал в Норвегию. Но в то время эмиссары Кадырова действовали осторожнее. Это был период брожения. Те, кто еще раньше взял на себя обязанность представлять на Западе интересы чеченского сопротивления и европейской диаспоры, стали возвращаться в Чечню. Там они сдавались на милость победителя, получали амнистию, а взамен обретали власть, деньги и благосклонность Кадырова.
В связи с этим до самого последнего времени настроения довольно значительной части беженцев были весьма шаткими, многие опустили руки. Пошли разговоры: "Мы их выбираем, а они уходят от нас и работают за деньги, за положение". Бегство лидеров деморализовало массу. Люди стали думать, что все потеряно и организовать что-то серьезное уже не удастся. "У нас ничего нет, - говорили они, - а у Кадырова абсолютная поддержка со стороны России - и финансы, и человеческие ресурсы. Кадыровцы ведут активную работу среди беженцев и многих склоняют к возвращению".
Но потом ситуация стала меняться. Нашлись организаторы, которые взялись вместо убывших вести общественную работу. Постепенно начали появляться результаты, произошла некая мобилизация - люди вновь вышли на митинги, те, кто пребывал в сомнениях, стали возвращаться к прежним идеалам.
PW: Видимо, этот процесс шел уже не столько под лозунгами Ичкерии, сколько носил самостоятельный характер?
М. О.: Действительно, мы не общались с ичкерийскими представителями, поскольку в то время, о котором я говорю, их здесь не было, а был полный разброд - говорю, как есть.
PW: То есть Вы сами по себе? А как с той частью беженцев, которые являются сторонниками Имарата Кавказ?
М. О.: Здесь есть и те, и другие: и за Имарат Кавказ, и стоящие особняком на своей позиции. Я активно общаюсь с людьми, езжу по стране. Многие говорят, что именно сейчас у них появилась какая-то надежда на консолидацию, сплочение. Вновь зазвучали слова о свободе и независимости.
А если говорить об Имарате, то в основном поддержка строится на понимании того, что это единственная реальная сила, которая находится сейчас в Чечне. Если Докка Умаров вынес решение об Имарате Кавказ, чтобы не было споров, разногласий, которые могли бы расколоть диаспору, они будут считать его лидером сопротивления. Даже если не согласны с таким решением.
PW: Значит, активизация кадыровцев в Европе была вызвана появлением политически активных лидеров диаспоры в Норвегии. А раньше Вы чувствовали, что Вами интересуются?
М. О.: Было несколько эпизодов. Недавно со мной пытался выйти на связь посол России в Норвегии. Я узнал об этом очень поздно. Дело в том, что он хотел установить контакт через местные правозащитные организации, а там решили, что такая встреча обернулась бы конфликтом, поскольку я все равно отклонил бы любые лестные предложения. Поэтому ему информации о моем местонахождении не дали.
Чуть позже на меня вышел один профессор из Грозного. Мы с ним встретились на пресс-конференции, куда он пришел именно для того, чтобы увидеться со мной. Он предложил сотрудничать с пророссийскими властями Чечни, пообещал, что мне будет оказана большая поддержка с их стороны. То есть я знал, что интерес есть, но не допускал мысли о том, что кто-то попытается меня убить здесь, в Норвегии. Хотя какие-то меры предосторожности я все равно предпринимал.
PW: Кто-то считает, что Халидов просто хочет сыграть на известных событиях и добавить себе веса, назвавшись киллером Кадырова. Большинство, однако, уверено, что он говорит правду. Вы тоже так думаете?
М. О.: По тому, как он себя ведет, как говорит, видно, что ему мучительно стыдно. Он тяжело переживает свое прошлое, связь с Кадыровым. Надо понимать сложившуюся здесь атмосферу. Большинство местных чеченцев крайне негативно относятся и к Кадырову, и к пророссийским властям. Никакого веса статус кадыровского киллера ему добавить не мог, тем более, как он сам объясняет, таких людей много, это считается "черной работой".
Халидов стесняется, переживает, не хочет никого видеть. Он считает себя виноватым, заслуживающим наказания, готов предстать перед шариатским судом, действительными, как он говорит, властями Умарова. Он не желает никак себя оправдывать, а кается. Причем чувствуется, что в его раскаянии большую роль играет вера, он как бы видит себя уже перед Богом.
PW: А почему на такого человека была возложена столь непростая задача убить? Вас или кого-то другого - неважно. Это ведь не стакан воды выпить. Должен быть кто-то с крепкими нервами, соответствующим прошлым.
М. О.: Дело в том, что в глазах кадыровцев он был именно убийцей. То, что он оказался склонным к раскаянию, ничего не значит. Убийцы бывают и плачущие, и стонущие. Бывают меланхолики. Такие часто встречаются среди снайперов. Так что то, что он себя сейчас так ведет, не обязательно имеет отношение к его прошлому.
Нас, кстати, тоже обманывали эти его свойства. Мы никак не ожидали, что он может оказаться человеком с таким непростым двойным дном. Как раз сейчас начали собирать информацию, и выяснилось, что он обвинялся в убийстве начальника шалинского отдела ОРБ-2. Хладнокровном убийстве. Человек вышел из мечети, и в него начали стрелять. Он попытался убежать, и его добивали выстрелами в спину. Убили жестоко. Несмотря на то, что и за убитым числятся преступления и смерть многих людей.
PW: Он был захвачен кадыровцами или сам сдался?
М. О.: Это очень сложная и длинная история. Его несколько раз еще до этого убийства задерживали по подозрению в участии в незаконных бандформированиях, как они говорят. Было предположение, что он воевал в отряде известных братьев Мускиевых. Его родственники были по тем временам довольно состоятельными людьми, и они его вытаскивали. Но на 3-й или 4-й раз он уже загремел конкретно. Его взяли с серьезными уликами. И уже не по подозрению, а с прямыми обвинениями в убийствах.
PW: То есть это абсолютный аналог истории Исраилова - человека поймали, и потом Кадыров предложил работать на него?
М. О.: Да. Этот человек прямо говорит, что был в таком ужасном состоянии, был настолько напуган, хотя до этого не считал себя трусом. Он рассказывает, что тех ребят, которые отказывались сотрудничать, страшно убивали. Некоторых раненых живьем закапывали. Он видело много такого - как женщин пытали и насиловали.
PW: На пленке, выложенной на YouTube, он говорит, что и к нему применяли насилие, делали с ним что-то такое, о чем он не может рассказывать.
М. О.: Да. Он побывал во многих местах. В Хоси-Юрте у Кадырова, на базе в Автурах, в какой-то 6-й роте, потом в шалинском, по-моему, отделе ОРБ-2, еще где-то, а под конец попал к своему дяде Шаа Турлаеву. Тот его освободил, и после этого уже началась эпопея у кадыровцев.
PW: А что он рассказывает о нравах кадыровцев?
М. О.: То, что он рассказывает, - не новость. Многие люди, побывавшие там, рассказывают то же. Сплошная матерная ругань с утра до вечера, постоянные избиения и изнасилования. Причем насилуют не только женщин, но и мужчин. Людей помещают в мешок, подвешивают и бьют ногами, как грушу. Пытки током. Но пытки током, он говорит, были редкостью, они как отдых, поскольку другие виды истязаний намного мучительней. Избивают до полусмерти черенками от лопат. И плюс к этому моральное давление, прессуют там постоянно.
PW: Халидов где-то в течение года находился в Норвегии. Чем он занимался?
М. О.: Он открыто, не скрываясь, сотрудничал с властями, демонстративно стоял на такой позиции, будто он сотрудник каких-то норвежских силовых структур. Действительно, при нем постоянно находились спецсредства, маяк, активизировав который, он вызывал подкрепление, включая вертолеты. По его сигналу полицейские могли оцепить целый район. То есть он был персоной с высокой степенью охраны, поскольку входил в очень дорогостоящую программу защиты свидетелей.
Он не только опознал семерых участников драки в лагере беженцев, но и дал много других показаний на разных людей. Прокурор заявил, что благодаря участию Халидова дело о драке было раскрыто полностью.
PW: Убийства в Турции, в Вене, признание Халидова некоторые склонны трактовать как случайные эпизоды. Дескать, это абсолютно криминальные, не связанные между собой дела... Другие утверждают, что есть специальная программа по ликвидации политически активных чеченцев, которые сотрудничают с подпольем. Вам, надо думать, ближе вторая точка зрения?
М. О.: Мы располагаем информацией из источников, которым доверяем, и можем утверждать, что такая программа ликвидации действительно существует. Нет ничего, что остановило бы этих людей. Они не стесняются уже убивать в Европе. Халидов не сделал открытия, это было известно давно.
PW: А криминальная версия? Исраилов якобы украл 70 тысяч долларов у Кадырова, недавно убитый Муса Атаев вроде бы присваивал средства, собранные на войну. Это не может оказаться правдой?
М. О.: Не думаю. Это обычный метод - заставить людей думать, что речь идет о бандитских разборках. Те, кто совершают эти убийства, конечно же, хотят отвести от себя подозрения.
Я уверен, что все убийства так или иначе осуществлены спецслужбами.
PW: Вы намерены просить защиты у норвежских властей?
М. О.: Я общался с властями по этому поводу. Они знают, что есть реальная угроза, не отрицают ее. Пока никаких предложений обеспечить защиту от них не поступало. Я, конечно же, замечаю, что в то место, где я живу, заезжают какие-то странные люди, что за мной следят.
Разговор на эту тему с представителями властей состоялся еще до того, как видео Халидова появилось в интернете. Они узнали о возможном покушении раньше меня.
