Мне хроники кадры туманит слезами,
Там жены с мужьями и дети с отцами.
Там все еще живы, их взгляды упрямы,
Но на смерть еще не схватились с врагами.
Еще нет зачисток, сожженных домов,
Ни пыток, ни крови, ни общих могил.
Еще нет предательства круглых столов,
И ирод чеченских детей не бомбил.
А дальше смотрю, кожей чувствую взрывы,
До рези в глазах и до нервного срыва.
Смотать бы обратно, чтоб все были живы,
Чтоб Грозный был прежним, цветущим, красивым.
Свободы парад - на трибуне Джохар.
Счастливых чеченцев красивые лица.
Кошмар новогодний еще им не снится,
Еще не придуман позорный удар.
И снова смотрю: незатейливый штаб.
Шамиль и Аслан, Абу Хафс и Хаттаб.
Как мне удержаться - не тронуть экран?
И как разделить боль их будущих ран?
Того не минуем, что есть на роду.
Но те, кто в кино, для меня снова живы.
Из прошлого их не стесняясь краду,
Я сотни чеченцев у смерти краду,
И крутится пленка, где все еще живы.
Кино быстротечно, как мелкий песок.
Но вдруг кто забудет и кто-то простит,
То это кино пусть ударит, как ток
Того, кто отмщеньем войны не постиг.
Елена. Крым
